Книга Русь Татарская. Иго, которого не было - Константин Пензев

Известия авторов XIII века о чуть ли не поголовном уничтожении половцев относятся скорее к куманам, западной группировке южнорусских кочевников, которая спаслась от полного уничтожения бегством в Венгрию. Кстати сказать, население южнорусских степей было весьма неоднородным в этническом смысле. По словам известного историка А.Л. Никитина, «явление, которое отмечено в русских летописях этнонимом «половцы», на самом деле представляло собой сложный и весьма пестрый конгломерат степных народов, у каждого из которых был свой язык, свой облик, свои верования, обряды и традиции»[85]. Восточные половцы (шары-кипчаки), очевидно, не подверглись широким репрессиям, и именно они оказались подчинены власти моголов.

После событий 1237–1238 гг. известия о половцах в русских летописях практически не встречаются, однако это не означает, что прежнее население южнорусских степей куда-то исчезло. Так, в сообщении Типографской летописи от 6887 (1379) в рассказе о странствии Митяя говорится: «И проидоша всю землю Рязанскоую и приидоша в места Половечскаа (выделено мной. – К.П.), въ пределы Татарскиа».

Сообщение Типографской летописи о Куликовской битве начинается следующим образом: «В лето 6888 (1380)… Поиде Ординскый князь Мамай съ единомысленикы своими, съ всеми князи Ординскими и съ своею силою Татарскою и Половедскою, еще же к тому понаймовавъ рати Бесермены и Армены, Фрязы и Черкасы и Боуртасы, с нимъ же вкупе въ единомыслии князь великий Литовский Ягайло Олгердовичь съ своею силою Литовскою и Лятскою, с ним же въ единачестве и князь Олегъ Ивановичь Рязанский, – и съ всеми съветникы окаанный Мамай и поиде на великого князя Дмитреа Ивановича».

Через два года половцы упоминаются вновь в рассказе «О Московскомъ взятии отъ царя Тахтамыша»: «В лето 6890 (1382)… И пакы възлязящи на градъ и пиани соуще шатахуся и роугающеся Татаромъ образомъ безстоуднымъ, досаждающе и словеса износяще исполнь оукоризны и хоулы кидаху на ня, мняхуть, яко толко силы Татарскиа. Татарове же прямо к нимъ на градъ голыми саблями своими машуще, образомъ аки тинахоу, накивающе издалеча. И в тый день к вечероу те Половци отстоупиша отъ града. Наоутреи же самъ царь приступиша съ всею силою своею подъ городъ, гражане же оуспевше с города силоу велику и оужасошяся зело».

Таким образом, в XIV веке половцы или те, кого русские летописцы принимали за половцев, были вполне здравы и участвовали в политической жизни России. Что касается татар, то собирательное значение этого термина подтверждает в XVI веке Сигизмунд Герберштейн: «Если кто пожелает описать татар, тому придется описать множество племен (НГ обычаи, образ жизни и устройство земли многих народов), ибо это (НГ общее) имя они носят только по их вере, сами же суть различные племена, далеко отстоящие друг от друга»[86]. (НГ – добавления немецкой редакции).

Типографской летописью, в сообщении от 1380 года, в войске Мамая упоминаются черкасы. Историки Н. Карамзин и М. Погодин именно от них выводили происхождение казаков. Здесь следует отметить, что Рашид-ад-Дин, эль-Омари и Шереф-ад-Дин, говоря о национальном составе войска Орды, упоминали черкесов. М. Меховский о черкесах в начале XVI века пишет следующее: «Дальше к югу есть еще кое-какие остатки черкесов (Circassorum). Это весьма дикий и воинственный народ, по происхождению и языку – русские»[87]. Сигизмунд Герберштейн свидетельствовал в свое время: «Славянский язык, ныне искаженно именуемый склавонским (Sclavonica), распространен весьма широко: на нем говорят… русские, властвующие над обширными территориями, и черкесы-пятигорцы (Circasi-Quinquemontani, Circassen in fuenf pergen) у Понта»[88].

Слово «черкес» появляется в источниках не ранее середины XIII века[89]. Возможно, что этнонимы киргиз и черкес это один и тот же этноним в различной фонетической передаче. Арабский автор Абу Саид Гардизи писал о славянском (сакалиба) присхождении киргизов[90] (здесь имеются в виду древние кыргызы, а не современные…). Что касается сакалиба, то наиболее вероятно, что арабская лексема саклаби (ед. ч.) представляет собой заимствование из греческого σκλάβοζ и обозначает склавен, так в раннем Средневековье византийцы именовали западную ветвь южных славян (но не все славянские народы).

Между прочим, Феофилакт Симокатта утверждает в своей «Истории», что склавены в глубокой древности назывались геты[91]. Как объяснить данную информацию? Возможно, что геты (они же готы) могли получить наименование склавены, поскольку их пленные у греков употреблялись как рабы (sclavi)[92]. Любопытно также и то, что готами, по свидетельству русских информантов С. Герберштейна[93] и польского историка М. Меховского, называли еще и половцев[94].

Есть одно весьма важное замечание применительно к половцам-готам-склавенам. Оно касается происхождения слова атаман. По словам научного сотрудника Центра военной истории Института российской истории РАН, Ю.В. Сухарева, «впервые «Ватаман» (слово «атаман». – К.П.) встречается в договоре Новгорода с великим князем, датированном 1279 г. (Акты Великого Новгорода и Пскова), – как глава промысловой ватаги в Поморье. Само же слово в первоначальном значении означает – старший над пастухами, гуртоправ. Не исключено его изначально готское происхождение (выделено мной. – К.П.)»[95].

Итак. Очевидно, что русские летописцы, не желая особенно разбираться в этнической мозаике южнорусских степей, именовали здешнее население собирательным названием половцы, включая в их состав готов, бродников, хинову, куманов и пр.