Книга Времена года - Дарья Волкова

Она улыбалась. Вот так просто одну за другой выкладывая свои карты. Предоставляя железные аргументы «за».

На столе появились холодные закуски. Илья едва обратил на них внимание. Он с интересом смотрел на красавицу напротив себя.

– Сделка? – переспросил он. – Я правильно понимаю?

– Правильно, – подтвердила она. – Неплохой виноград, кстати. Ты какой любишь: зеленый или темный?

– Темный. И с грецкими орехами.

– Разделяю, – казалось, Алиса была полностью поглощена ужином.

– То есть, я буду иметь… некоторую свободу, если мы говорим о сделке, – уточнил Илья, неторопливо орудуя вилкой и ножом.

– Свободу изменять? – она не выбирала выражений.

Пожалуй, Илья был даже восхищен такой неприкрытой циничностью. Своеобразной формой честности. И еще подумал о том, что надо посмотреть подробнее, как там обстоят дела у ее отца. Он, конечно, понимал, что такой союз и правда очень выгоден обеим сторонам, но любое соглашение должно быть самым тщательным образом изучено, прежде чем партнеры скрепят его подписями. А вслух произнес:

– Допустим, у меня появится женщина…

– Ради бога. Это же честная сделка. Мое фиксированное ежемесячное содержание, и ты трахаешь кого хочешь, – она говорила все это, как само собой разумеющееся, а он слушал и неторопливо пил вино.

Принесли устрицы, красиво разложенные на блюде со льдом, соусы, специальные емкости с водой и лимоном.

– И ты – идеальная жена?

– На людях мы – безупречная пара, – подтвердила Алиса, приступая к устрицам.

Илья наблюдал, как мастерски она расправлялась с моллюсками, запивая их прохладным вином.

Алиса, недавно прилетевшая из Лондона. Молодая женщина, которая присвоила семье статус бизнеса и не видела в этом ничего особенного.

Пиликнул телефон.

Май: Не забывай регулярно заниматься со свистулькой! Я проверю)))

В тот день, когда он вернулся из Санкт-Петербурга и приехал за ней, Майя промолчала в машине всю дорогу. И в лифте тоже. И когда зашли в квартиру. Лишь отдала пальто, новое, в его протянутую руку. А потом обняла. Прижалась так, как прижималась только она, она одна. Уткнулась куда-то в плечо и стояла. В этом объятии было так много всего одновременно… Май просила прощения за прошлый раз, и говорила, что скучала, и показывала, что он ей очень-очень нужен…

– Ты что-нибудь хочешь? Поужинать? Чаю? – тихо спросил Илья, касаясь губами макушки.

А она в ответ отрицательно закачала головой, так и не отлипая, а через некоторое время все же произнесла тихо:

– Только тебя.

И он ей дал себя. Позволил. Он видел ее влюбленные глаза. Понимал. Все понимал. И что это – юность. И что потом пройдет, и Май найдет кого-то более подходящего ей – по возрасту, по роду деятельности. И что неправильно возить к себе домой девочку – тоже понимал. Но не мог отказаться. Он соскучился. И в тот вечер не хотел думать о том, что правильно, а что неправильно. Илья контролировал весь январь, не давая Май завалить сессию, выработал правила. А в тот вечер не хотел думать вовсе. У нее были такие чистые глаза и такая чистая душа, а вся ее хитрость – это хитрость ребенка. Илья сдался. Она была ему нужна. Маленькая Май. Чистый родник. И он ей позволил. Дал. А потом все же накормил ужином, который оставила на плите Елена Дмитриевна, и слушал, как Май, слегка смущаясь и краснея, рассказывала про сессию, про то, что ее очень хвалила педагог по инструменту – хвалила, как никогда не хвалила за все четыре года. И что даже Сева оценил.

– Не Франция, конечно, но вполне достойно, – резюмировала Алиса, расправившись с последней устрицей.

– Вполне, – согласился Илья.

А когда подали кофе, она поинтересовалась:

– Так как насчет моего предложения?

– Когда вопрос наследника встанет совсем остро, ты будешь первая, к кому я обращусь. Обещаю.

– Вот как? А что, так много претенденток? Насколько мне известно, в настоящий момент ты абсолютно свободен.

– Собирала информацию?

Кофе был крепким и вкусным.

– Конечно, это же первое правило, не так ли? Идешь на встречу – узнай о другой стороне все.

– Браво! – он позволил себе улыбнуться. – Что еще выдали источники информации?

– Что ты абсолютно непробиваемый, – улыбнулась она в ответ. – И, кажется, были правы. Но я попробовала. Главное, когда соберешься за ребенком, не опоздай. И еще, я так понимаю, секса сегодня не будет?

– Не будет.

– Не возбудила?

Он не ответил.

– Странно. Неужели не хочется? Ведь у тебя же все равно никого нет.

Илья расплатился по счету и поднял на Алису глаза:

– А кто тебе сказал, что у меня никого нет?

***

Она споткнулась на полушаге. Потом нога в желтом ботинке все-таки ступила на тонкий свежий снег. А обладательница ботинок смотрела на пару в двадцати метрах впереди.

Нет, это не он. С облегчением через пять секунд. Седина на висках, тяжелая линия подбородка. И машина, пусть большая и черная, но другой марки. Только Майе все равно показалось на пять секунд, что это он. Июль. Рядом с Чеплыг.

Арфистка стояла рядом с мужчиной в темном пальто. На ней же была короткая норковая шубка, которая эффектно контрастировала с узкой юбкой до колен и красной помадой. Майя замерла и жадно впитывала в себя картину. Подошла бы ближе, но неприлично.

Дорогая машина. Солидный мужчина. Яркая девушка рядом.

В жизни Майи было две составляющих из увиденной картины. Чертов «мерседес». Июль в зените мужской зрелой привлекательности. Не было только третьего компонента – стильной роскошной девушки рядом. Вместо этого болталось нечто в тяжелых ботинках и розовой шапке от «Шанель». Им подаренной шапке, между прочим.

Пара около черной машины спорила. А Майя смотрела. Впитывала. Как хмурится он. Как улыбается она. Взгляды из-под длинных черных ресниц. Жесты тонких кистей. Как подает он ей руку, помогая сесть в машину.

Похоже?

Черта с два!

Майя так и стояла на свежем, припорошившем асфальт около главного корпуса снежке. И глядела вслед уехавшему автомобилю. Как это похоже. И как все… иначе. Не так. Нет изящных движений кистей, взмахов ресниц и алой помады. Но тогда – зачем?

Зачем это ему?

Она думала над своим вопросом всю дорогу домой. Во время обеда. Когда репетировала. В ванной. Перед сном. И именно перед сном пришел ответ.

Да просто по приколу.

Нет, потом пришли и другие мысли, более… обтекаемые. Май для Июля – игра. Новая и интересная игра. Нечто невиданное ранее и от того вызывающее любопытство. У него ведь пытливый ум. Вдумчивый. Не любит непонятного. А тут такой ребус. Занятная загадка.