Книга Закон охотника - Дмитрий Силлов

Я по привычке выстрелы посчитал. Не иначе, из «стечкина» кто-то работает, уж больно много характерных хлёстких хлопков без смены объемного магазина. И всё это в той стороне, куда мне надо. Ладно, не впервой нашему брату, словно по компасу, идти на звуки выстрелов. По ходу, мать его, карма у меня такая, переться туда, где народ увлеченно друг друга на ноль множит.

Бурьян в той стороне рос высоченный, с человеческий рост. Прям на границе деревни, за гаражами и начиналась серо-зеленая стена аномально разросшейся травы.

Не люблю я продираться сквозь такое, но ничего не попишешь, придется. Тем более что в той стороне вроде как отстрелялись. По опыту знаю – теперь там победители трупы шмонают на предмет хабара. Как раз пока я до места перестрелки дойду, они свое дело закончат и наверняка свалят подобру-поздорову. Не любят люди находиться там, где они только что убили других людей. Оставшаяся с каменного века в генетической памяти вера в мстительных духов? Или опасение, что на выстрелы могут прийти живые мстители или же другие любители пошарить по карманам мертвецов? Возможны и другие варианты, но факт остается фактом – с места удачно закончившейся перестрелки каждый выживший норовит убраться подальше.

Такие вот философские мысли гонял я у себя в голове, пока шел к стене бурьяна, уверенный в своей правоте, основанной на богатом сталкерском опыте…

И ошибся.

Внезапно бурьян зашевелился, и из него выскочил какой-то тип в легком бронекостюме, который таскает на себе в Зоне охрана научных экспедиций. Продуманная «шкура», практически не стесняющая движений и в то же время дающая неплохую защиту от пуль и аномалий.

Обычно для сталкеров охрана научников не особо опасна, если её не трогать. Свой у них интерес – чтоб яйцеголовых, что по Зоне шарятся, живыми на базу доставить. Те ж как увидят что-то для них интересное, запросто могут и в аномалию нырнуть, и из хвоста невиданного ранее мутанта начать волоски выдергивать для анализов. Вот охранники и пасут их, словно няньки детишек неразумных.

Только при этом секьюрити научника не было. Постреляли их, что ли, там, откуда этот охранник ноги сделал?

А он между тем остановился и уставился на меня, словно впервые сталкера увидел. И хрен его поймешь, что у него на уме, за матовым стеклом защитного шлема не видно ни черта. Стоит себе столбом. На поясе пистолет и нож, а в руках какая-то странная хрень, немного похожая на пушку Гаусса. Но не она…

И вдруг ни с того ни с сего этот охранник начал ту хрень в мою сторону разворачивать!

Не сказать, что я не был готов к такому раскладу – в Зоне любой незнакомец, у которого есть оружие, может без видимых причин применить его против тебя. Рожа ему твоя не понравилась, например. Или, наоборот, берцы приглянулись. Поэтому я не мешкая начал делать то же самое, благо автомат у меня в руках был, а не за плечом на ремне болтался.

Патрон у любого нормального бойца всегда в патроннике, поэтому для того, чтоб начать стрелять, всего-то и нужно щелкнуть переводчиком огня, совместить линию выстрела с тушкой зловредного противника и нажать на спусковой крючок.

Жизнь научила меня делать это очень быстро… но в эти доли секунды я осознал, что охранник двигается быстрее меня.

Намного быстрее.

Конечно я оттолкнулся ногами, стремясь сместиться с линии его выстрела и уже в полете срезать противника очередью… но белая вспышка, которая расцвела на конце ствола его странного оружия, достала меня в полете.

Удар…

Адская боль во всем теле…

И темнота.

* * *

Андрей бежал, проламываясь сквозь заросли высокой травы и уже понимая – ушел! Спасся. Но при этом остался без связи. В наушниках по-прежнему была гробовая тишина.

Впрочем, ничего ужасного. Боевую задачу он и без связи выполнит. Сейчас Краев уже расценивал свою миссию именно так, по-военному, как учили. Взялся – выполни не думая. Потому что когда боец начинает размышлять о том, что делает, то может запросто умом тронуться. Или пустить себе пулю в башку. Чисто чтоб она больше не думала. Тем более, на кону была жизнь Маргариты, а тут уж не до размышлений.

Наконец, нереально высокий бурьян закончился. Андрей вывалился из него – и увидел человека. Того самого, фото которого показывал академик Захаров. Резко очерченные черты лица, складка меж бровей, внимательные глаза стрелка, привыкшего видеть в каждом человеке потенциальную цель.

Их взгляды пересеклись – и каждому стало понятно, что сейчас будет. Без разговоров. Две секунды вполне достаточно хорошим бойцам для того, на что у плохих бойцов уйдут минуты выяснения, кто, что, зачем, почём…

Двигаться они начали почти одновременно. Причем этот сталкер с говорящим позывным Снайпер всё сделал отлично. Краев даже сейчас не мог сказать с полной уверенностью, кто бы из них вышел победителем из короткой перестрелки, если б не «ускоритель», висевший на шее у Андрея.

Но артефакт сработал замечательно. Снайпер прыгнул, грамотно уходя с линии выстрела, но всё-таки на спусковой крючок нажать не успел. А может, просто не был до конца уверен, что Краев собирается в него стрелять. Похоже, он сомневался. Почему? Может, дело в защитном костюме?

Впрочем, размышлять времени не было – в любой момент на поляне могли появиться зомби. Поэтому Андрей разоружил сталкера, валявшегося в беспамятстве, связал его по рукам и ногам, взвалил на себя и пошел обратно, обходя по широкой дуге местность, где зомби с таким воодушевлением только что на него охотились.

Конечно, Захаров недвусмысленно дал понять, что больше хотел бы видеть Снайпера мертвым, нежели живым. Но добивать пленника Краев не стал. Если академику надо, пусть сам этим занимается. Совершенно ни к чему лишний раз убивать живого человека, когда можно этого не делать.

…Каким бы ты ни был мегабравым офицером спецназа, переть на себе взрослого мужика – это удовольствие еще то. Кто выносил раненых с поля боя, знает это не понаслышке. Подготовленный боец, на скелет которого накручены мышцы, тяжелые, словно мокрые канаты, плюс его шмотки с берцами в придачу, плюс его оружие – это как минимум центнер, к гадалке не ходи. От которого после километра ходьбы по пересеченной местности ноги начинают слегка трястись, что вполне объяснимо и закономерно. Особенно если ты, получив вырубивший тебя нехилый удар по башке, уже без малого сутки носишься как конь и воюешь без продыху.

Но Андрей был не из тех, кто мог позволить себе отдых, не дойдя до цели каких-то полкилометра. Обматерил себя последними словами, накрутил, подзарядился от того, что сам себя обложил семиэтажным, – и попер как танк по пересеченной местности, забыв про усталость. У русского спецназовца когда первое дыхание заканчивается, второе включается обязательно. Потом третье – и так далее, пока боец не выполнит намеченное. Или не умрет от перенапряжения, что случается очень редко. Потому что дыханий у российских воинов обычно ровно столько, сколько нужно для выполнения боевой задачи.