Книга Тамерлан. Завоеватель мира - Джастин Мароцци

Язди пишет: «Смелость подняла его до престола императора Тартарии и подчинила ему всю Азию, от границ Китая до границ Греции. Он правил государством сам, не полагаясь на министров. Он был удачлив во всех начинаниях. Со всеми он был благороден и вежлив, исключая тех, кто не повиновался ему — он наказывал их с крайней строгостью. Он любил справедливость, и никто из ставших тираном в его владениях не остался безнаказанным. Он любил учиться и учил людей. Он постоянно трудился, поощряя искусства. Он был исключительно отважен при составлении планов и их исполнении. С теми, кто ему служил, он был добр».

Как ни странно, именно Арабшах дал наиболее ценный портрет завоевателя. Как мы видели, сирийца можно было считать кем угодно, только не бесстрастным наблюдателем, так как в 1401 году он стал свидетелем разорения татарскими ордами своего родного Дамаска. Он был до глубины души возмущен пытками и убийствами жителей города, поэтому не удивительно, что он обвинял во всех своих несчастьях Тимура. Он не скупился на бранные эпитеты в адрес своего героя, называя его ублюдком, гадюкой, демоном, деспотом, предательским самозванцем, коварным дураком, зловещей совой. Поэтому не следует считать Арабшаха объективным биографом.

Свидетельства Арабшаха можно считать точными, пусть даже критическим по характеру, именно из-за его подчеркнутой враждебности. Самым наглядным доказательством этого является последняя глава его книги, само название которой способно озадачить читателя. Она озаглавлена «О чудесных дарах Тимура, его свойствах и характере». В отличие от предыдущих глав, которые редко превышают пять страниц, а часто ограничиваются вообще одной, эта занимает целых тридцать пять страниц. Сначала автор рисует нам портрет завоевателя в конце его жизни, и здесь следует привести пространную цитату. Она начинается с описания внешности Тимура:

«Тимур был высок и хорошего сложения, словно он принадлежал к остаткам амалекитян, велик бровями и головой, могуч силой и отвагой, чудесен свойствами, бел волосами, смешанными с рыжим, крепок телом, широк плечами, с толстыми пальцами, длинными ногами, совершенным сложением, длинной бородой, сухими руками, хромой на правую ногу, с глазами, подобными свечам, без сверкания, громким голосом. Он не боялся смерти, хотя ему почти исполнилось семьдесят лет, он сохранил ясность рассудка, силу и выносливость тела, отвагу и бесстрашие, подобно крепкой скале».

Советская археологическая команда, которая вскрыла могилу Тимура в 1941 году, обнаружила, что он был хорошо сложенным человеком ростом около 5 футов 7 дюймов, «высок и хорошего сложения» для того времени. Его хромота также полностью подтвердилась. Он был ранен в правую ногу, там, где бедро соединяется с коленной чашечкой, в результате чего она стала короче левой. Поэтому Тимур заметно хромал, что и принесло ему оскорбительное прозвище. Когда он шел, то приволакивал правую ногу, а левое плечо было заметно выше правого. На правой руке и локте также были найдены раны. Рыжий цвет, о котором говорит Арабшах, скорее всего, был связан с усами и бородой, остатки которых были обнаружены на черепе.

Арабшах писал: «Он не любил шуток и безделья. Остроумие и подшучивание его не радовали. Правда, даже если она была горькой, восхищала его. Он не грустил во время неприятностей и не радовался при достатке… Он не позволял своему окружению пустые разговоры или разговоры о кровопролитии, плене, насилии, покушениях на гарем. Он был энергичным и смелым, внушал почтение и покорность. Он любил смелых и доблестных воинов, с помощью которых открывал узилище террора, которые рвали людей на куски, подобно львам. С их помощью в битвах он сворачивал горы».

Выглядит так, словно величие и благородство Тимура, которые он маскировал на протяжении девяти десятых книги, все-таки прорываются наружу. После пространных заключений и разнообразной ругани, описания походов Тимура наступает время дать оценку Тимуру как человеку. И внезапно язык меняется. Завоеватель становится «чудесным человеком», его бесстрашие дважды упоминается на протяжении нескольких строк, как и Язди, рассказывает о его отваге. Он становится объектом любви солдат. Человек, которого Арабшах на протяжении трехсот страниц обвиняет в необузданной жестокости и пролитии рек крови, как выясняется, не терпит в своем присутствии разговоров о кровопролитии, насилиях и грабежах. Как пишет Арабшах, вы чувствуете, что после первых страниц, полных ненависти, он сам против собственного желания начинает смотреть на Тимура гораздо более уважительно. Это очень примечательный и важный момент. Тимур, как он пишет далее:

«Спорщик, который может составить мнение о предмете по первому мимолетному взгляду, следит за мельчайшими деталями. Он не дает себя обмануть изощренной ложью и не пропускает еле заметные колебания. Он четко проводит различие между правдой и вымыслом, находит искреннего советчика и пользуется силой его разума, как обученным охотничьим ястребом, поэтому в своих размышлениях он имеет ясную путеводную звезду».

Тимур больше не грубая гадюка, он умелый дипломат и политик, который мастерски управляет делами своей империи, изощренно применяя хитрости и недомолвки, «ясная звезда» в созвездии интеллектов. В первой главе Арабшах гневно обрушивается на родословную Тимура. Он родился, как утверждает сириец, в «дикой орде, не знающей порядка и религии». Воспитанный в традициях степных кочевников, татарский владыка свободно говорил на турецком и персидском языках, но был неграмотен. К концу книги Арабшах приходит к прямо противоположному заключению относительно ума Тимура и его знаний.

«Тимур любил ученых людей и уважал благородных людей из семьи пророка Мухаммеда. Он выказывал высочайшее уважение ученым и врачам, и предпочитал их всем остальным, и принимал каждого из них соответственно рангу и даровал им честь и уважение. Он обращался с ними по-дружески, забывая о своем величии. В своих спорах с ними он проявлял благородную сдержанность, строгое милосердие и прикрывал свою жесткость добротой».

Самый жесткий критик Тимура, человек, который видел, как его родной город был сожжен дотла, а его мужчины и женщины изнасилованы и перебиты, в конце концов подчеркивает, что повелитель татар не был бездушным, грубым, вспыльчивым тираном. Тимур любил собирать вокруг себя самые блестящие умы. Лишь немногие могли ожидать милосердия, после того, как он сжег город, но ученые, поэты, писцы, мусульманские священники, шейхи, дервиши и диваны, артисты и архитекторы, каменщики и умелые мастера неизменно оставались живы.

Если воины были его первой любовью как императора, восхищение Тимура святыми людьми и писателями заняло второе. При его правлении Самарканд привлекал — добровольно и не совсем — самых замечательных мыслителей Азии, а культура этого континента в то время ярко сияла на фоне погруженной во мрак невежества Европы. Из Багдада прибыл Низам ад-дин Шами, автор первой книги «За-фарнама», которая позднее подтолкнула Шараф ад-дина Али Язди написать вторую под таким же названием. Персидские ученые толпились при его дворе. Там был Саад ад-дин Масуд Тафтазани, один из самых знаменитых энциклопедистов своего времени, теолог, лингвист, юрист и преподаватель. К нему присоединился Али ибн Мухаммед ас Сайид аш Шариф ал Джурджани, мистик и логик, Абу Тахрир ибн Якуб аш Ширази ал Фирузабади, прославленный лексикограф. Люфтфаллах Нишапури, придворный поэт и панегирист сына Тимура Мираншаха, пользовался уважением и самого Тимура. Другой поэт, Ахмед Кермани, автор книги «Тимурнама», был одним из близких знакомых, а известные учителя, вроде Джезири, составителя одного самых уважаемых арабских словарей, часто получили от него щедрые дары. Он строил много медресе и мечетей, школ и больниц. И в центре всей этой культурной паутины находился Тимур, распространяющий свои благодеяния, как паук растягивает паутину.