Книга Огонь любви - Барбара Картленд

Миссис Барнстейпл сделала паузу и продолжила:

– Порой можно подумать, что речь идет о членах королевской фамилии или вообще о каких-то божествах, которым мелкие людишки, вроде нас с вами, должны поклоняться.

Карина промолчала, ибо чувствовала, что ей нечего сказать, разве только попросить миссис Барнстейпл не обременять ее своими секретами.

А экономка была на десятом небе оттого, что у нее есть слушатель.

– Видите ли, ее светлость сама будет из Линчей, – продолжала она. – Она троюродная сестра своего супруга.

– А мистер Джайлз, кажется, так вы его назвали, он получил титул после смерти отца?

– Нет, нет, мистер Джайлз скончался за границей. Мне доподлинно неизвестно, что именно случилось. Ее светлость говорила, что произошел несчастный случай.

Воспоминания вызвали у миссис Барнстейпл тяжелый вздох.

– Когда через два месяца после гибели мистера Джайлза не стало и самого лорда Линча, для ее светлости это было настоящим ударом. Да оно и понятно. Именно тогда ее светлость слегла и сказала, что больше не выйдет из своей комнаты. Впрочем, это не имеет большого значения, она и так знает, что делается в доме.

– Как же ей это удается?

– Она узнает все не только из того, что мы ей рассказываем. Каждый из нас вносит свою лепту, сообщая, что делается в доме. Она завтра бы уволила всех нас, покажись ей хоть на мгновение, что мы от нее что-то утаиваем.

Миссис Барнстейпл посмотрела через плечо, хотя в комнате, кроме нее и Карины, никого не было.

– У нее будто инстинкт какой-то: она всегда знает даже то, о чем ей еще не говорили. Сколько раз я поднималась в ее спальню сообщить что-нибудь, заслуживающее внимания. И только я входила в комнату, первый же заданный вопрос говорил, что она догадалась, о чем я собираюсь говорить.

Карина поежилась.

– Это кажется сверхъестественным, – сказала она.

– Как это верно! – воскликнула экономка. – Помяните мое слово, мисс Уорнер, когда вы по живете здесь, вы убедитесь, что ее светлость – не обыкновенная женщина.

Ключи на поясе миссис Барнстейпл зазвенели, словно соглашаясь с этим глубокомысленным утверждением.

В это время открылась дверь, и в комнату вошла горничная ее светлости мисс Мэтьюз с термометром в руках.

– Прошу прощения, мисс Уорнер, я принесла миссис Барнстейпл ее термометр, – вежливо сказала она и, протянув экономке ее вещь, добавила: – Я должна извиниться, что так задержала его. Ее светлость положила его в ящик прикроватного столика, и я совершенно забыла о нем, пока вы не напомнили.

– Спасибо, мисс Мэтьюз, – поблагодарила экономка, с достоинством принимая и термометр и извинения. – Ребенок спит, и мы решили пока не будить его.

– Конечно, не стоит, – согласилась мисс Мэтьюз. – Какой славный мальчуган, верно? Вы видели короля, мисс Уорнер?

– К сожалению, нет, – ответила Карина, довольная тем, что может говорить правду.

– Конечно, я слышала от ее светлости о дедушке этого мальчика, но мне он всегда представлялся какой-то зловещей личностью.

– Ну, вряд ли он здесь появится, – отрезала миссис Барнстейпл. – Оно и к лучшему: у нас и так достаточно дурных людей в доме.

– Я знаю, о ком вы говорите, – сказала мисс Мэтьюз, слегка наморщив нос, – и полностью согласна с вами, миссис Барнстейпл.

– Еще бы, – ответила экономка, и Карина с приятным изумлением поняла, что исключительно для нее и была разыграна эта сценка, предупреждение двух женщин, которые имели самые добрые намерения, но уважая принятые среди слуг обычаи, не могли в открытую сказать ей все, что думали.

Внезапно миссис Барнстейпл вспомнила о своих обязанностях.

– Ваш чай должен быть уже подан, мисс Уорнер, – сказала она. – Если его еще не принесли, я как следует поговорю с этой Эмили. Вечно она опаздывает, хотя я не один, а десятки раз предупреждала ее. Если так будет продолжаться, ей придется уйти – и без рекомендации.

– О нет, миссис Барнстейпл! – воскликнула Карина. – Не делайте этого. Без рекомендации бедняжка не найдет другой работы, а несколько минут не имеют большого значения.

– В таком огромном доме, – заметила миссис Барнстейпл, все должно идти как часы, иначе наступит хаос.

И с этими сковами экономка удалилась из комнаты. Мэтьюз, примиряюще улыбаясь, последовала за ней.

Когда двери за ними закрылись, Карина опустилась на стул. Наконец-то она осталась одна и может обдумать свой странный разговор с леди Линч и поразмыслить над еще более странным появлением слуги, который потом бесследно исчез, буквально растворился в воздухе! Вне всякого сомнения, лорд Линч был очень недоволен, застав ее на той лестнице.

"Здесь что-то происходит, и я бы с удовольствием узнала, что именно", – подумала Карина, и в глазах ее заблестели озорные огоньки.

Она натолкнулась еще на одну тайну семейства Линчей, одну из многих, хранимых в этом доме. Наверное, было бы забавно немного пошантажировать. лорда Линча, размышляла девушка, и заставить его делать так, как хочется ей. Может, тогда он проявит милосердие к брошенной жене и, если потребуется, достойно похоронит ее.

В следующее мгновение. Карина ужаснулась собственным мыслям. Что сказала бы мама о ее намерении вмешаться в жизнь других людей? А няня выразилась бы более определенно. "Много будешь знать – скоро состаришься", – сказала бы она. Сколько раз в детстве слышала Карина эти слова, когда, проявляя любопытство, интересовалась вещами, которые никто не хотел объяснить.

И теперь, как ни пыталась она заставить себя думать, что все это ее не касается, ей не давал покоя вопрос, куда девался тот слуга и почему.

Дипа проснулся в пять часов, но от чая отказался. Пожаловавшись на головную боль, он выпил немного теплого молока, повернулся на другой бок и снова заснул.

Вечер тянулся медленно. Карина пожалела, что не спросила позволения взять какую-нибудь книгу в библиотеке. Она не видела здешнюю библиотеку, но знала, что в подобных домах обычно имеется великолепное собрание книг, которое усердно пополняется каждым новым поколением. В классной комнате было несколько детских книжек, но все они представляли интерес, главным образом, для мальчиков. Полистав одну или две, Карина вспомнила, что читала их в детстве.

Отложив книги, девушка занялась своими вещами. В своем багаже она нашла платье, которое раньше принадлежало ее матери, и решила его переделать. Не успела она разложить шитье на столе, как в комнату вошел лакей и попросил ее спуститься в библиотеку: его светлость выразил желание побеседовать с ней.

– Как интересно! А я только что размышляла, есть ли в доме библиотека.

– Вход в библиотеку из большого зала, – ответил лакей. Это был румяный, как яблоко, молодой парень, говоривший с резким глостерширским акцентом.