Книга Пустыня Наска. Следы иного разума - Алла Белоконь

Свою задачу я и увидела в том, чтобы раскрыть этот потенциал разума, скорее всего, Иного Разума, заложенный и отраженный в особенностях гигантских наземных фигур, разбросанных как в Перу, так и по всему земному шару. Но об этом речь пойдет дальше. Можно размышлять бесконечно, чем знаки пустыни Наска отличаются от памятников рук человеческих, но лучше делать это по порядку и с вескими аргументами.

Прежде всего о масштабах. Область распространения индейской культуры наска, которая являлась своего рода преемницей культуры паракас, была ограниченной, локальной. Индейцы культуры наска жили в нескольких южноперуанских долинах рек Ика, Писко и Наска. А где в Перу находятся геоглифы, подобные знаменитым насканским? Обратимся к первоисточникам. Поль Косок в книге "Жизнь, земля и вода в древнем Перу" пишет: "Господин Томмен (Mr. P.L. Thommen) пригласил нас в путешествие к другой группе "дорог"… между реками Римак (Rimac) и Чилон (Chillon). "Дороги"… в долине реки Виру (Viru) и широкая "дорога" в долине реки Санья (Zana) могут также принадлежать к этой категории". Это северные районы Перу. Он говорит, что линии, дороги и огороженные площадки, найденные в других долинах побережья Перу, встречаются только как отдельные экземпляры. Сообщалось также о подобных наземных фигурах в некоторых долинах южнее области Наски. Многие из них исчезают, поскольку плотность населения в таких долинах, как, например, Римак, очень велика, и свободные земли распахиваются под сельскохозяйственные угодья. Поэтому сохраняются только отдельные фигуры в труднодоступных местах. В статье журнала "Археология" за 1949 год П. Косок и М. Райхе приводят фотографию трапецеидальной площадки на плоской вершине горы около Лимы, то есть в примерно в 480 километрах севернее пустыни Наска. Мисс Райхе также нашла центры с выходящими радиально линиями и дорогами в нескольких местах в окрестностях Лимы. Уже в те далекие годы они обращали внимание на широкую распространенность следов, подобных насканским. За прошедшее с тех пор время поступило множество подтверждений этому В восьмидесятые годы в центре пустынь Де-Майя и Де-Сихуа (долина реки Осмары в районе города Мокегуа и других), в перуанской провинции Арекипа, на тысячу километров южнее Лимы, были обнаружены гигантские рисунки, подобные изображениям на плато Наска. На сервере Миннесотского государственного университета упоминаются другие места в Перу — долины рек Санья, Санта, Сиуас и пампа Канто-Гранде, — где встречаются подобные геоглифы, а также побережье Северного Чили. С 1997 года в 40 километрах севернее плато Наска, в долине реки Пальпа, работает экспедиция под руководством Дж. Исласа и его немецкого коллеги М. Райнделя. Используя аэрофотосъемку местности, уже к 2002 году ученые обнаружили в окрестностях Пальпы более 1000 геоглифов. Совсем недавно журналист А. Жуков, вернувшись из Перу, написал, что один из местных гидов поведал им, что на восток от Пальпы в горах есть и другие плато с аналогичными линиями и рисунками, которые еще никто никогда не исследовал.

Таким образом, аналогичные по технике исполнения наземные фигуры встречаются в средней зоне Анд вдоль всего Тихоокеанского побережья. Область их распространения составляет 1500 километров. По этой причине относить наземные знаки к индейской культуре наска по меньшей мере некорректно. Более того, следовало бы говорить не о фигурах пустыни Наска, а о перуанских наземных фигурах. Хотя, скорее всего, и такое определение уже не соответствует действительности.

Чилийские пустыни Атакама (северная часть побережья Тихого океана), Таракатар и нагорье Пинтадос (провинции Антофагаста), также изобилуют наземными изображениями, о чем неоднократно писал Эрих фон Дэникен. Несколько лет назад группа археологов из Пенсильванского университета сообщила о серии геоглифов, заметных только с воздуха, в Боливии. Они были найдены в природном парке Сахама на западе этой страны. Рисунки, по оценкам, ученых превосходят своими размерами линии Наски. По предварительным данным, на площади в 22 000 квадратных километров насчитали свыше 400 изображений, нарисованных линиями шириной в один-два метра, а протяженность некоторых линий достигает 20 километров.

Совсем недавно появилась информация, что в бразильской Амазонии неподалеку от границы с Перу и Боливией найдены новые геоглифы, которые не уступают по площади насканским — длина одной стороны рисунка составляет несколько сот метров. Однако в отличие от перуанских рисунков бразильские геоглифы изображают не птиц и зверей, а геометрические объекты — круги, квадраты и октаэдры, выкопанные в земле. Их исследование затруднено тем, что они полностью покрыты растительностью. Получается, что надо говорить по крайней мере о геоглифах Южной Америки. Но так ли это? Об этом мы поговорим позже.

Пока же нас интересует конкретный вопрос: как локальная индейская культура, какой была культура наска, наследила по всему тихоокеанскому побережью и в других районах Южной Америки? А если это была не локальная культура, тогда какая? Какая индейская культура предшествовала инкам, но была распространена по всему континенту? Могут ли историки представить доказательства существования панамериканской культуры, о которой в свое время поднимал вопрос Тур Хейердал? Но он опирался на сходство мегалитических построек, вернее, технологии творцов, создавших Тиуанако, Саксауман, Куско, Олльянтайтамбо, платформы истуканов острова Пасхи. Хейердал подчеркивал, что чем ближе уровень каменных построек к земле, к основанию, тем более искусно подогнаны камни между собой без связующего материала. Если сюда приобщить каменные блоки Пума-Пунку, напоминающие части какой-то машины, и загадочные туннели в Андах, о которых много пишут и тут же опровергают, то тогда можно было бы отнести и знаки на грунте в Андах к творчеству протоиндейцев Южной Америки. Но пока об этом говорить рано.

Ясно одно — отнесение феномена насканских наземных фигур к локальной индейской культуре, какой являлась культура наска, противоречит фактам распространения подобных фигур практически по всей Южной Америке.

После таких выводов сразу же возникает сопутствующий вопрос о корректности датировки. Данные, полученные до сих пор, на которые ссылаются обычно историки, свидетельствуют в пользу принадлежности к изученной индейской культуре первого тысячелетия нашей эры. Однако единственную датировку радиоуглеродным методом, проведенную по просьбе М. Райхе, можно подвергнуть сомнению. Вернее, не данные самого анализа, а их соответствие знакам на грунте. Прежде всего следовало уточнить связь этого кусочка дерева, как пишет М. Райхе, "единственного, который сохранился ниже поверхности", с созданием геоглифов. Даже учитывая добросовестность и педантичность Марии Райхе, нельзя ставить знак равенства между временем гибели дерева и временем, когда часть его древесины попала в кромку расчищенной площадки пустыни.

Неясно, почему больше никто не повторил датировку радиоуглеродным анализом? Скорее всего, не нашли подходящего материала, пригодного для проверки. Тогда непонятно, куда исчезли бесследно многочисленные деревянные колышки, к которым якобы привязывались веревки при нанесении идеально правильных кривых, формирующих рисунки? Колышки, по общепринятой теории историков и археологов, вбивались в центры сопряженных окружностей, и они в каждом рисунке должны исчисляться десятками. Райхе же пишет о единственном кусочке древесины, пригодном для анализа. Но 525 год нашей эры — это время гибели растения, а не создания фигуры. Кусочек древесины мог попасть в отвал вместе с камнями значительно позже. Это, скорее всего, нижняя временная граница, а верхняя — двадцатые годы прошлого столетия, когда фигуры были впервые замечены летчиками. Хотя, если испанский хроникер Сиеса де Леон в своих записях действительно упоминает о насканских линиях, как пишет об этом М. Галич, то верхняя граница — 1548 год.