Книга Выйти замуж и влюбиться - Джулия Джеймс

— Рад с вами познакомиться. — По-английски он говорил с сильным акцентом. Его голос был резким и хриплым.

Лин улыбнулась.

— Как вы себя чувствуете? — вежливо спросила она.

Он издал резкий смешок:

— Не слишком хорошо, но лучше, чем мог бы. — Он повернулся к Джорджи, который был на руках у Анатоля. — И еще лучше, когда я вижу тебя, мой друг.

Он перешел на греческий и сделал знак, чтобы Анатоль посадил малыша к нему на колени. Лин смотрела на них — старого больного человека, потерявшего и сына, и внука, и на ребенка, в котором теперь была сосредоточена вся его надежда на будущее. Анатоль тоже перешел на греческий, обращаясь к Джорджи, которому, судя по всему, нравилось быть в центре внимания.

Лин чувствовала себя лишней.

— Расскажите мне о его матери. — Хриплый голос прозвучал как команда.

Но она должна быть снисходительной. Человек его поколения и его положения, глава могущественной греческой фамилии, вероятно, просто привык отдавать приказы.

Она откашлялась, думая, с чего начать.

— Линди была очень милой. Очень нежной, заботливой.

Ей было трудно говорить о сестре, но в то же время она была рада, что Тимон Петранакос спросил о ней.

— Красивой?

Она кивнула:

— У нее были светлые волосы и голубые глаза.

Старик коротко рассмеялся:

— Нечего удивляться, что Маркос положил на нее глаз! У него был хороший вкус, у моего внука! — Он посмотрел на Анатоля. — Как и у другого внука тоже, — добавил он.

Он снова посмотрел на Лин. Она опустила глаза, чувствуя себя неловко.

— Так, значит, к свадьбе уже все готово? — спросил он.

«Изменилось ли что-то в его голосе? — подумала Лин. — Или же дело в акценте?»

— Мы хотели, чтобы сначала ты вышел отсюда, — сказал Анатоль, — вернулся домой.

Тимон кивнул:

— Мне наконец сказали, что, вероятно, это будет на следующей неделе. — Он снова посмотрел на Лин. На какое-то мгновение в его глазах снова появилось оценивающее выражение, но потом он улыбнулся. — Как вы собираетесь провести выходной?

— Отсюда мы поедем в Афины, — сказал Анатоль. — Я хотел бы показать Лин город.

Глаза Тимона прояснились.

— Афины — колыбель цивилизации. Ни один город в мире не может сравниться с ним! — Он посмотрел на Джорджи. — Просто невозможно представить, чтобы сын Маркоса рос где-то в другом месте. Невозможно!

— Мы как раз и занимаемся тем, чтобы сделать это возможным, — сказал Анатоль.

Кивнув Тимону, он добавил что-то по-гречески. Вероятно, он говорил о чем-то связанном с усыновлением.

Темные глаза Тимона снова обратились к Лин, и снова она почувствовала, что ее оценивают. Она заставила себя выдержать его взгляд. Внезапно Тимон улыбнулся.

— Ладно, — сказал он, поднимая руку. — Идите, не беспокойтесь обо мне. — Потом повернулся к Анатолю: — Покупай ей все, что она захочет. Все, что ей понравится.

В этот момент в палату вошла медсестра с лекарствами.

Анатоль взял Джорджи на руки, и, попрощавшись с Тимоном, они направились к двери. Лин почувствовала огромное облегчение, когда они вышли. Тимон Петранакос был уже очень старым и больным человеком, но вокруг него по-прежнему сохранялась аура власти. И каким бы добрым он порой ни казался, ей показалось, что лучше держаться от него подальше.

Когда они сели в машину, Анатоль посмотрел на Лин.

— Ну и как? — спросил он.

— Да, внушительная фигура, — осторожно ответила она.

Анатоль кивнул:

— Он человек старого поколения. С твердой уверенностью, что завоевать женщину можно только «покупая ей все, что она захочет…».

Лин не смогла сдержать улыбку.

— Тебе не нужно мне ничего покупать! — Она серьезно посмотрела на него. — Ты уже и так завоевал меня — полностью и навсегда!

Их взгляды встретились.

— Правда? — тихо спросил он.

— Ты это сам прекрасно знаешь, — выдохнула она, и на ее лице отразилось все, что она к нему чувствовала.

Он нагнулся и мягко коснулся ее губ:

— Вот и хорошо.

На какое-то мгновение тон, с которым он произнес эти слова, напомнил Лин самоуверенный тон Тимона.

Ну а почему бы нет? Анатоль — его внук. Конечно, они должны быть похожи.

* * *

Этот день в Афинах очаровал ее. Сказка, о которой раньше она могла только мечтать. Колыбель цивилизации, место рождения демократии.

— Это изумительно, — сказала Лин, глядя на Парфенон — прославленное сооружение, которое стояло здесь уже столько веков. — Подумать только, что сюда, в это самое место, приходили молиться твои предки! Две с половиной тысячи лет назад!

Анатоль усмехнулся:

— Мы привыкли к этому и забываем, какая долгая история была у нас по сравнению с другими нациями.

Она взяла его под руку и улыбнулась:

— Если бы ты занимался историей, у тебя бы никогда не было недостатка в материале.

Он посмотрел на нее:

— Скажи мне, а если мне удалось бы найти какой-нибудь подходящий курс истории, тебя бы это заинтересовало?

Она с сомнением посмотрела на него:

— На греческом? Не думаю, что сейчас я бы это потянула.

Анатоль тряхнул головой:

— Я уверен, что должны быть курсы и на английском. Насколько я помню, Британская школа проводит летние курсы по археологии. Наверняка можно найти что-нибудь подходящее. В конце концов, история — это то, что тебе действительно интересно.

— О, это было бы замечательно, — она нахмурилась, — но я не думаю, что это будет удобно — мне ведь нужно заботиться о Джорджи.

Анатоль покачал головой:

— Лин, одно из преимуществ богатых людей — это то, что такого рода проблемы вполне решаемы! Кстати, Тимон сказал, что хотел бы предложить нам няню для Джорджи.

Она удивленно посмотрела на него:

— Зачем?

Он поморщился:

— Ну я же сказал, старое поколение. Ему кажется нормальным, когда за детьми смотрят няни и гувернантки.

Лин покачала головой:

— Я не хочу отдавать Джорджи никаким няням и гувернанткам!

— Не беспокойся об этом, ради бога. — Он поцеловал ее в лоб. — Лучше скажи, мы сразу отправимся в храм Ники или сначала выпьем кофе?

Выпив кофе, они продолжили свою экскурсию, а Анатоль не уставал рассказывать о достопримечательностях Афин. Через несколько часов Лин так устала, что была рада вернуться домой.