Книга Вор и любовь - Барбара Картленд

Разве эти люди не являются обманщиками и мошенниками точно так же, как и те, которые присваивают себе небольшие предметы, которые им не принадлежат?

– С моральной точки зрения, конечно, являются, ответила Элоэ. – И даже если существует какое-то количество людей, которые поступают таким образом, с другой стороны, существует такое же количество, большее количество людей, которые ведут себя прилично и делают только то, во что они верят и знают, что это хорошо, и пожертвуют своим благополучием, чтобы помочь своим собратьям, и не будут лгать или поступать неправильно ни при каких обстоятельствах.

– Жаль, что я никогда не встречал таких людей, – сказал Дикс.

– Возможно, вы сами себе не давали такого шанса. Приезжайте в Шотландию, и я познакомлю вас со многими абсолютно честными людьми, и они гордятся этим.

– Может быть, когда-нибудь я приму ваше приглашение, а пока, я думаю, мы должны торопиться, раз вам необходимо попасть в Биарриц к ужину.

Элоэ почувствовала, как у нее упало сердце.

Это означало, что их совместный обед подошел к концу; возможно, в последний раз они серьезно говорили о чем-то настоящем.

– Мы заправимся бензином перед тем, как выехать из Бордо, – сказал Дикс, подавая сигнал, что им нужен счет. – Мы можем сделать остановку, чтобы выпить чашку кофе, около пяти часов. Я буду следовать за вами, а когда я увижу, что место подходящее, я проследую мимо вас и покажу вам, где остановиться.

– Это было бы здорово.

Элоэ знала, что это была отсрочка приведения в исполнение приговора. Ей не надо было говорить «до свидания», и на ее сердце было немного легче от этого.

И опять она была в пути – на широком, скоростном шоссе, которое, как она поняла по карте, пролегало между Бордо и Бейонном. Оно было проложено чуть глубже в сторону материка, поэтому Элоэ не могла видеть моря, но все это время она ощущала его присутствие.

В воздухе что-то витало, какой-то особый острый запах, что-то бодрящее и вместе с тем ностальгическое, что заставило ее подумать о величественных серых скалах, тянущихся через всю Атлантику, и о ветрах, дующих с золотого запада.

Пока она ехала, она спрашивала себя, удастся ли Диксу найти хорошую работу в Америке. Она задалась вопросом, а сможет ли Лью помочь ему, однако после таких размышлений она пришла к выводу, что ни Лью, ни миссис Деранж даже и заикнуться о нем было нельзя.

Она не сможет объяснить им, как она познакомилась с ним, как она сможет расписывать его способности или даже просить их помочь ему, зная то, что знала она?

Она начала думать о том, как трудно человеку, однажды заклейменному как паршивая овца, когда-либо исправиться.

Она чувствовала себя измученной всеми этими вопросами. Она почувствовала, как все ее существо напряглось от огромного желания помочь. И все же она ощущала свою полную беспомощность.

Она была так увлечена всеми этими мыслями, что, когда наступило пять часов, она даже не осознала, что время так неумолимо, пока красный «мерседес» неожиданно не просигналил и не обогнал ее как раз рядом с небольшой деревушкой.

К ее удивлению, Дикс проехал немного вперед вдоль узкой дорожки и остановился около маленького шато.

В саду располагались зонтики от солнца, и Элоэ могла заметить, что то, что раньше называлось частным домом, теперь было переделано под ресторан.

Радио наигрывало веселые венские вальсы; однако за столиками было всего лишь две-три пары. Дикс выбрал уединенный столик, где они были скрыты от посторонних глаз, а перед их взором расстилался безмятежный сад, заполненный цветами.

– Какое приятное местечко, – воскликнула Элоэ. – Как вы узнали о нем?

– Я иногда останавливаюсь здесь на моем пути на юг.

– Вы часто следуете этим маршрутом?

– Достаточно часто.

– И всегда на машине?

На его лице появилась озорная улыбка, и он ответил:

– Если я могу, я попрошайничаю или беру в долг, или – ворую.

Элоэ знала, что он смеется над ней, и почувствовала, как краснеет. Ей не пришлось отвечать, так как в этот момент подошел официант, и Дикс заказал чай для нее, кофе для себя и несколько пирожных, густо украшенных кремом.

– Мы прекрасно провели время, – сказал он, взглянув на часы. – Вы должны прибыть в Биарриц к половине восьмого. У вас будет время распаковаться, принять ванну и переодеться к ужину.

– А мне не нужно много надевать на себя, чтобы съесть то, что будет мне принесено на подносе в спальню, – улыбнулась Элоэ.

– Так вот как они с вами обращаются! Какая, черт побери, наглость!

– Ничего подобного, – рассмеялась Элоэ. – Я выполняю свою работу, и вовсе нет никакого резона для миссис Деранж или Лью приглашать меня обедать вместе с ними в ресторан.

– Но вы же их родственница.

– Очень и очень дальняя. Я даже не очень уверена, что поверила в истории миссис Деранж о том, что мы все происходим из семьи герцога де Ранж-Пужи.

Пока она говорила это, она вдруг осознала, что впервые упоминает об этом при Диксе.

– Думаю, что это правда, раз она так говорит, – отметил Дикс. – Эти американцы бывают очень дотошными в своих расследованиях, когда они хотят выяснить что-нибудь.

– Ну, меня это не касается. Я не думаю, что встречу герцога, и я абсолютно уверена, что мной он не заинтересуется.

– А почему бы и нет? Вы для него такая же родственница, как и Лью Деранж.

– Да, но у меня нет долларов. Несколько шотландских медяков не идут в счет, не правда ли?

– В первый раз я увидел вас циничной, – рассмеялся Дикс.

– Я не циничная, – поправила Элоэ. – Я просто практичная. Говорят, что французы – очень практичная нация, и они действительно выглядят такими, когда дело доходит до брака.

– В то время как шотландцы никогда не задумываются о деньгах, – колко ответил Дикс.

– Точно, – рассмеялась Элоэ. – Хотя мы не такие скаредные, как расписывают нас во всех этих историях.

Дикс допил кофе и взглянул на часы.

– Мы должны трогаться.

– Пожалуйста, можно я заплачу за себя, – быстро произнесла она.

– Нет, я оставил за собой право быть вашим хозяином во время нашей последней совместной трапезы.

– Да, конечно, это… это наша последняя… Элоэ вдруг показалось, что солнце зашло.

– Я надеюсь, что вы все-таки будете думать обо мне иногда, – сказал Дикс. – Все же продолжайте молиться за меня, если, конечно, не забудете.

– Я не забуду, – произнесла Элоэ губами, которые как будто немного одеревенели.

– Я буду думать о вас, – сказал он. – Все то время, пока я буду бороться, чтобы бросить те вещи, которые так много значат для меня.