Книга Чувственная ночь с изгнанником - Лиз Филдинг

Руби закусила губу и склонила голову к плечу Брэма, чтобы тому было легче дотянуться до застежки. Вот бы сейчас выпустить из рук шлейф и обнять этого мужчину!

Когда ожерелье наконец расстегнулось, шейх, отступив назад, заявил:

– Кажется, я сломал застежку.

– Ювелир ее починит, когда ты вернешь колье, – ответила Руби и бережно положила его рядом с серьгами и браслетами. Туда же, с легким сожалением, она добавила и двойное кольцо, чтобы не наставить затяжек на чулках и платье.

– Теперь я знаю, что чувствовала Золушка, когда часы пробили полночь, – попыталась пошутить Руби, снимая обручальное кольцо.

– Твои часы пробьют полночь не скоро – только через несколько месяцев. Но твоя карета не превратится в тыкву. Ты сохранишь это кольцо и титул принцессы.

Руби удивленно вскинула на Брэма глаза и запротестовала:

– Я не могу на это согласиться!

– Все жалобы – к Файяду. Эти условия он внес в контракт с твоей стороны.

– И ты согласился?

Глупый вопрос – конечно да, ведь Брэм должен изображать безумно влюбленного.

– Я не буду пользоваться титулом и кольцо тоже не возьму.

– Ты возвращаешь мне мою семью, Руби, и ради этого жертвуешь шестью месяцами своей жизни. Это стоит куда дороже, чем горсть бриллиантов.

– Шесть месяцев? Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой до сентября?

– Даже самые поспешные, ошибочные браки распадаются не сразу.

– Ты так думаешь? Я видела знаменитостей, у которых брак и шести дней не продлился.

Брэм пожал плечами.

– Не сомневаюсь. Но мне хотелось бы отсрочить наш разрыв до момента, когда я буду твердо уверен, что Биби благополучно обустроилась в Кембридже.

Он прав. Да и какая разница, продлится их соглашение шесть дней или шесть месяцев? Это всего лишь работа.

– Кто сообщит новости Джуду Рэдклиффу: ты или я? – заставила себя улыбнуться Руби.

– Предоставь это мне.

Она кивнула, посмотрела на обручальное кольцо, лежащее на ладони, и ее улыбка погасла.

– Краше кольца мне видеть не приходилось, но я постоянно буду бояться упустить его в слив раковины. Куда практичнее старомодное колечко – тонкий золотой ободок.

– Принцесса не должна думать о практичности.

Руби закатила глаза и снова выдавила из себя улыбку.

– Раз уж мы заговорили о практичности, советую перед банкетом снять свое кольцо, пока не забыл.

– Думаешь, кто-то обратит на него внимание? – спросил Брэм, взглянув на простенькое серебряное колечко, которое Руби надела на его палец.

Она вскинула бровь.

– Ты серьезно? Холостой сексуальный миллиардер, несомненно, – самый желанный жених на этом приеме.

– Большинство женщин будет на ужине с мужьями или партнерами.

– Думаешь, это их остановит?

– Хочешь сказать, мне сделают предложение руки и сердца?

– Не для того ли рядом с тобой должен быть личный секретарь? Я выстрою их всех в очередь. Но только если сумею вылезти из этого платья. Твоему имиджу навредит, если Нур вернется и обнаружит, что я его так и не сняла.

Руби подняла руки, и Брэм расстегнул крошечные крючки.

– Готово.

– Спасибо. А сейчас ты не поможешь мне снять его через голову?

– Ну хватит! – воскликнул шейх и отступил на шаг. – Платье твое. Никто его больше не наденет.

Руби обиженно поджала губы.

– Извини. Я не хотел повышать на тебя голос.

– Да ладно… Я тут подумала… – Руби набрала в грудь воздуха, собираясь с духом. – Для меня это всего лишь работа, а для тебя…

Для него это шанс вернуться домой. Но какой ценой? Сейчас, когда Брэм мог бы восстановить свое право престолонаследия, заключив политически выгодный брак, он вдруг от него отказался. И все из-за того, что его невеста хочет стать доктором? Неужели? И может ли быть, чтобы Биби решила ради карьеры медика отвергнуть перспективу стать первой леди Умм-аль-Басра, владеть кучей драгоценностей и нарядов? Да какая девушка от этого откажется?

На самом ли деле Биби просила сестру о помощи, или брат Брэма, видя, как корона ускользает из его рук, придумал переданную тайком записку, чтобы расстроить этот брак? Если так, то почему он был так уверен, что Брэм и в самом деле откажется жениться на Биби?

Руби шагнула назад и торопливо бросила:

– Я сама справлюсь с платьем.

Подобрав шлейф, она направилась в гардеробную комнату, чтобы хорошенько обо всем подумать.

Сняв свадебное платье, Руби приняла душ и переоделась к ужину в черное прозрачное кружевное белье, свое черное платье и шикарные замшевые туфли на шпильке, приготовленные для нее Нур. Поверх платья Руби накинула жакет-болеро, чтобы прикрыть руки.

Вернувшись в спальню и не обнаружив там Брэма, она, не тратя зря времени, начала наводить беспорядок на кровати. Розовые лепестки Руби разбросала по комнате, стянула покрывало, смяла простыню и подушки, одну даже швырнула на пол, чтобы создать впечатление, что в постели кто-то хорошо порезвился. Закончив, она отступила назад, оглядела результат и решила, что так сойдет.

Повернувшись, Руби увидела Брэма. Он наблюдал за ней с дальнего конца спальни, стоя на пороге своей гардеробной. В смокинге шейх выглядел потрясающе.

– Я просто… – пролепетала Руби и покраснела.

– Я вижу.

Брэм подошел к столу в изножье кровати, налил воды в бокал, отпил глоток, а затем протянул руку и пролил немного воды на смятые простыни.

– На будущее, если соберешься снова устроить фальшивую сцену, будь внимательна к мелочам.

Ужин подошел к концу. Брэм беседовал с британским послом Найджелом Крейгом и его женой Лорейн, которым вот-вот должны были подать лимузин.

Попрощавшись с Виолеттой, Руби присоединилась к ним. Не успел шейх представить ее своим собеседникам, как Лорейн воскликнула:

– Джулс? Джулс Ховард, будущая чемпионка мира? – Она рассмеялась. – Что ты тут делаешь?

«Джулс»? Брэм в изумлении воззрился на Руби, которая побледнела как полотно.

Кажется, она говорила, что сменила фамилию после скандала, затронувшего ее семью. Но, оказывается, Руби – тоже не настоящее ее имя.

Когда молчание слишком затянулось, Брэм произнес:

– Теперь мою жену называют принцесса Раби.

– Принцесса?.. – Лорейн взглянула на мужа, затем снова на шейха.

К счастью, Найджел дипломатично помог сгладить неловкость ситуации.

– Поздравляю, Брэм. – Он протянул руку. – Понятия не имел, что ты наконец покончил с холостяцкой жизнью.