Книга Жребий брошен - Лариса Телятникова

— Здорово, — повторила я, затыкая пробку обратно. — Это что, духи?

— Туалетная вода, — поправила Полин. Разницы я не уловила, но, очевидно, она-таки была. — На спирту, так что для ран самое то.

— Я тебя щас сама пораню, чтобы испробовать!.. — Я угрожающе встряхнула флакончиком. — Твоего производства?

— Ага, — гордо кивнула алхимичка. — Мы такого еще не проходили, но у меня, кажется, получилось. Или нет? — Она прищурилась, хищно глядя на меня, и я торопливо сказала:

— Конечно, получилось! Чтобы у тебя — и не получилось?! Не бывает такого!

— Верно, — промурлыкала довольная Полин. Она пересела на мою кровать и от избытка чувств даже приобняла меня за плечи. — Ну что, будем торт есть? Хотя нет, погоди, ты же мне не все подарки показала!

Зевнув, я потянулась было к коробке с ножами, но девица схватила меня за руку:

— Да не надо, видела я уже твои ножики!.. Лучше талисман покажи, который Рихтер подарил. Красивый хоть?

— Не знаю… — чуть растерялась я, пытаясь вспомнить, в какой карман я запихнула давешнюю коробочку. В куртке точно было пусто; я обшарила все четыре наружных кармана, один внутренний плюс дырку между тканью и подкладкой, выложила на одеяло мнемо-амулет, три серебряных монетки и скомканную шпаргалку по бестиологии, но никакой коробочки там не нашла. Я было испугалась, что потеряла ее в парке, но потом сообразила, что куртку на занятия не надевала. Ну да, правильно, в штанах ведь тоже есть карманы!

Двумя пальцами (карман был просторный, но вход в него был маленький) я вытащила коробочку наружу и отдала ее Полин. Та немедленно отщелкнула крышку и восхищенно присвистнула, разглядывая содержимое.

— Нет, и среди боевых магов нормальные есть… — заключила алхимичка, по-хозяйски извлекая сережки наружу. — Какой же это боевой талисман? Это украшение, запиши, чтобы не забыть…

— Это талисман! — уперлась я. В подтверждение моих слов от сережек ощутимо фонило, я чувствовала их защитную магию, даже не пользуясь специальным чутьем. — Думаешь, для чего коробка шелком выложена? Для красоты?

— Ага… — Полин повертела сережку в руках, рассматривая ее со всех ракурсов, и я поняла, что здесь бессильны любые аргументы. Любую серебряную штучку алхимичка по определению считала украшением — «блестюшкой», пользуясь ее же языком. Есть вариант, что и знаменитую рихтеровскую куртку с серебряными амулетами на рукавах она списывала на странную моду, бытующую среди боевых магов.

— Слушай, мы тортик есть будем? — напомнила я, зевнув еще раз.

— Будем-будем… — рассеянно заверила меня Полин. — Слушай, но ведь тебе же надо уши проколоть!

— Зачем?! — испугалась я, прикрывая их руками.

— Нет, вы только ее послушайте! — восхитилась соседка. — А вот это, — она потрясла сережками, — это ты как носить собираешься? На шее, на веревочке? Слышала, чтобы так кольца носили, ежели оказывались велики, но чтобы серьги… Короче, пододвигайся к свету!

Я, не подумав, пододвинулась; Полин же, цепко сжав мое ухо двумя пальцами, прошептала коротенькое заклинание. На секунду мочку прожгло болью, а потом алхимичка ловко продернула сережку в получившуюся дырку.

— Ну теперь другим боком! — скомандовала она.

Через минуту процесс прокалывания был завершен. Я мрачно потирала уши, Полин же увлеченно повествовала о том, как именно мне теперь нужно будет жить и сколько раз в день придется протирать уши спиртом. «А то дырки загноятся!» — сурово повторяла она, потрясая пальцем у меня перед носом.

— Мы торт есть будем, мрыс дерр гаст?! — не выдержала я, испугавшись разнообразия ожидавших меня кончин.

— Что? А торт? Ну конечно, будем! Смотреть на него, что ли? — Полин подхватилась с постели, и мнемо-амулет, лежавший на самом краю, соскользнул на пол. Я испуганно наклонилась за ним, не уверенная, что падение хорошо скажется на тонком и капризном устройстве, — и верно. Амулет, ощутимо стукнувшийся об пол, обиженно затрясся, замерцал, и над полом неожиданно вырос мой принц — полупрозрачный, будто наш Афилогет, зато гордый и прекрасный, как и полагается принцам крови. Звездный свет мерцал на богато украшенной рукояти сабли. Я ругнулась и подняла амулет с пола. Мрыс, он что, сломался?

Может, и не сломался, но вот обиделся — наверняка. Мне пришлось уговаривать его минуты три, прежде чем он наконец-то соизволил втянуть образ вовнутрь. Облегченно выдохнув, я затолкала амулет в карман и наткнулась взглядом на бледную алхимичку. Замерев, она неотрывно смотрела на то место, где полминуты назад стоял призрак принца, и в глазах у нее плескалась просто невероятная смесь чувств. Основными были недоверие, обожание и легкая обида, но с каждой секундой там все ярче проступала надпись, видимая любому, кто знал Полин достаточно хорошо. «ХОЧУ!!! — гласила надпись. — ХОЧУ ВОТ ЭТОГО, И ПРЯМО СЕЙЧАС!!!»

— Я-альга… — умоляюще выдохнула алхимичка. — Яльга, как его зовут? Кто он такой?

— Да никто, забудь ты про него! — отмахнулась я и тут же поняла, что совершила непоправимую ошибку.

Почуяв аромат тайны, Полин вцепилась в меня не хуже пиявки. Через три минуты я уже рассказывала ей об осенившей меня идее, клялась, что придумала принца сама, а не взяла его с какого-нибудь парадного портрета и, следовательно, никак не могу поручиться за существование живого аналога. Ну а имени его я вообще не знаю! Как это — не знаю? Обыкновенно! Я его выдумывала как принца, на мрыс мне сдалось его имя?!

— При-инц… — мечтательно прошептала алхимичка. Образ Генри Ривендейла медленно вытеснялся из ее сознания. Впрочем, рассудила я, это ненадолго: как существо сугубо практическое, Полин предпочтет любому фантому, пускай даже и прекрасному, живого и настоящего наследного герцога, вдобавок тоже отнюдь не урода. — Яльга, вот ты как думаешь, получилась бы из меня принцесса?

— Не знаю, — в панике сказала я. — Ничего я не знаю! А может, он вообще уже женат!

— Как — женат? — возмутилась Полин. — Как это он может быть женат?! Нет, он меня дожидается!

— Да ты посмотри на него. — Я щелкнула по амулету, снова вызывая образ принца к жизни. — Смотри, какая ненадежная физиономия! У этого гада уже наверняка целый гарем!

— Нет у него никакого гарема! — уперлась соседка. — Он меня ждет, слышишь?! И вообще, не убирай его, пускай здесь стоит!

— Ага, только нам еще одного призрака не хватало! Вот ты представь, встаешь ты ночью, а он из угла на тебя пялится… — Я подняла руки и изогнула пальцы на манер когтей, изображая любимую картинку из учебника некромантии.

Полин поежилась. Воображение у нее было живое.

— Ну… тогда картинку сделай, — потребовала она. — Нет, не картинку! Парадный портрет! В полный рост, в золотой раме…

— Твои браслеты переплавим! — пригрозила я.

В конце концов мне удалось уговорить ее на небольшое (семьдесят на сорок) изображение, заключенное в голубую рамочку из запасов Полин же. Заклинаниям такого рода нас когда-то обучал Фенгиаруленгеддир, и, пока Полин искала рамку, я спешно пролистывала конспекты.