Книга Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю - Роджер Кроули

Двадцать дней шторм гнал вперед остатки флота, не позволяя поднять паруса. Наконец семь потрепанных кораблей соединились близ Мозамбика 20 июня, а восьмой корабль под командованием Диогу Диаша, добравшись до Мадагаскара, не нашел там товарищей и вернулся в Лиссабон.

Прием, оказанный Кабралу на восточном побережье Африки, был немногим лучше прежнего, но султан Мозамбика, помня португальские пушки, позволил пополнить запасы воды и дал лоцманов, чтобы идти в Килву, крупный торговый порт по соседству. Местный правитель встретил чужаков без воодушевления. Подобно мусульманам Каликута, он не хотел, чтобы кто-то со стороны вторгался на его коммерческую территорию.

Момбасу они миновали без остановки. Якорь бросили только в Малинди, где взяли штурмана для перехода через Индийский океан и апельсинов — экипаж снова одолевала цинга.

Следующая остановка была на острове Анджедива, в четырех сотнях миль к северу от Каликута. Зная из инструкции, что Васко да Гама запасался здесь водой, продуктами, ремонтировал и смолил корабли, Кабрал поступил так же. Кроме того, было известно, что остров находится на пути арабских кораблей, идущих из Красного моря в Каликут — португальцы говорили «корабли из Мекки». Если с заморином следовало завязать дружбу, то в отношении «торговцев из Мекки» у капитана имелся приказ другого характера: «Случись вам в море встретить эти корабли, вы должны попытаться захватить все их имущество, весь груз, что есть на борту, и всевозможными средствами нанести мусульманам как можно больший урон — как нации, с которой у нас древняя и жестокая вражда».

Этот приказ Кабралу полагалось довести до сведения заморина. К тому времени португальцы полностью осознавали силу и преимущество имевшегося у них вооружения. Арабские корабли полагалось расстреливать из пушек, избегая ближнего боя. Штурманов, капитанов и других ценных мореходов — если таковые найдутся — брать в плен живьем, а насчет остальных инструкция не давала четких рекомендаций. В наихудшем для пленных случае их следовало «поместить на один корабль, сняв все вооружение и оснащение, и пустить в море». Прочие суда надлежало сжечь или утопить. Словом, инструкции допускали двоякое истолкование, в зависимости от того, где применялись: с одной стороны, португальцы должны были установить мирную торговлю с «христианином» заморином, оказывая мусульманам в гавани сердечный прием — «кормить, поить и ублажать», но в открытом море их полагалось расстреливать из пушек. Эти инструкции запустили цепь необратимых событий, установив модель, согласно которой португальцы и впредь станут действовать в этом регионе.

Пятнадцать дней Кабрал провел на острове Анджедива, готовя засаду арабским кораблям, но те так и не появились. Тогда он отплыл в Каликут. К прибытию португальцы тоже подготовились согласно инструкции: шли плотной цепью при полном параде — с флагами и штандартами. Старый заморин уже умер, и его сменил племянник, но легкости в отношениях этого не добавило. Вскоре выяснилось, что малабарцы, обученные португальскому, совершенно бесполезны при переговорах, ибо им, как представителям низших каст, запрещено находиться в присутствии короля.

Первым делом португальцы потребовали заложников, причем высокородных — иначе инструкция запрещала капитану сходить на берег. Несколько дней продолжались сложные переговоры. Заморин колебался, ведь по кастовым законам его люди не могли есть, пить и спать, пока они в море. Когда соглашение было достигнуто, несколько заложников попытались сбежать, но их поймали и бросили в трюм. В качестве ответной меры и португальцы, находящиеся на берегу, были заключены в тюрьму.

Имея папский (а в их понимании — божественный) мандат на установление торговых отношений с Индией, португальцы не затрудняли себя гибкостью в действиях или переговорах. Так, вручив заморину при встрече богатые дары, Кабрал сразу потребовал компенсацию за товар, что остался после да Гамы, а также снижения пошлин, цен на пряности, надежное место для торговой фактории и исключение из правила, по которому товары умершего торговца забирает местная власть. Еще необходимо было растолковать заморину, что португальцы начинают священную вой ну против мусульман в акватории Индийского океана и если он выгонит их с местных рынков, как надлежит «христианскому правителю», то взамен получит выгоду, о какой даже и не мечтал. Кроме того, прибывшие из Португалии монахи-францисканцы помогут ему избавиться от заблуждений во благо служения Господу и спасения его души. Таково было тотальное непонимание португальцами культурной и религиозной действительности в регионе, куда их занесло.

Переговоры тянулись два с половиной месяца. Несколько раз Кабрал, как ранее да Гама, пугал индийцев, делая вид, что они уезжают. Но под конец удалось уломать заморина на коммерческое соглашение. В Каликуте была учреждена торговая фактория под руководством Айреша Корреа. Серьезным препятствием служила взаимная подозрительность и тот факт, что договариваться приходилось при посредничестве арабов.

Демонстрируя свои пиратские навыки, португальцы несколько перестарались. Заморин хотел купить дорогого боевого слона у одного из торговцев в порту Кочин, что к югу от Каликута, но тот с презрением отверг предложенную цену. И вот когда судно, перевозящее слонов, следовало мимо, заморин попросил португальцев захватить его. Кабрал выслал на перехват одну каравеллу, «Сан-Педру», под командованием Перу де Атаиде. Поначалу заморин не поверил в успех этой авантюры: на «Сан-Педру» было всего семьдесят моряков и одна бомбарда, тогда как индийское доу имело довольно вооружения и команду в три сотни человек. Но потом каравелла догнала мусульман и учинила жестокий обстрел, сильно повредив корпус и перебив много народу. Мусульмане сдались и были конвоированы в Каликут, слоны торжественно переданы заморину, а одного слона, убитого ядром, съели португальские матросы.

Слухи об удали португальцев быстро облетели все Малабарское побережье, но заморин, вероятно, нервничал, увидев, как хорошо они умеют добиваться своего.

А между тем отгрузка пряностей затягивалась. За три месяца было погружено только два корабля — очевидно, дело тормозили арабские торговцы, суда которых регулярно отчаливали из порта с грузом. Когда Кабрал пожаловался заморину, тому ничего не оставалось, как позволить португальцам захватить первое же судно, замеченное при отходе. Так они и поступили. Возможно, Кабрал действовал по совету Корреа, которого, в свою очередь, смутили хитрые главари мусульман, желавшие спровоцировать в городе реакцию. Как и предполагалось, захват судна вызвал массовые возмущения. На улицах собралась толпа и повалила к португальской фактории, чтобы разгромить ее. Внутри, за стенами в полтора человеческих роста, находилось около семидесяти португальцев, вооруженных мечами, луками и арбалетами. Они попробовали остановить толпу, довольно метко стреляя в погромщиков со стен, но вскоре были вынуждены отступить и укрыться в здании, поскольку нападавших было несравнимо больше. Португальцы подняли на крыше флаг, посылая кораблям сигнал бедствия, и продолжали отстреливаться из окон. Кабрал отправил на помощь баркасы, вооруженные малыми шарнирными пушками, дабы рассеять толпу, но эффекта это не имело. Мусульмане начали разбирать внешнюю стену, и час спустя от нее ничего не осталось. Корреа решил, что сопротивление бесполезно и нужно прорываться к берегу, где их подберут свои. Португальцы бросились вон из фактории. До моря было недалеко, и многие сумели добраться, но там с ужасом увидели, что баркасы удаляются, боясь подойти ближе из-за сильной зыби. Вооруженная толпа настигла беглецов. Корреа погиб, а вместе с ним еще пятьдесят человек — в их числе Перу Ваш де Каминья, написавший о путешествии в Бразилию, и несколько монахов-францисканцев. «Первые христианские мученики Индии» — так называет их в своем дневнике безымянный свидетель. Двадцать человек, включая семилетнего сына Корреа, Антонио, бросились в воду, все тяжело раненные, и чуть не утонули, но были подобраны подоспевшими баркасами.