Книга Тайна - Иоанна Хмелевская

— И что с ним случилось? Где он, этот Сушко?

— Фаблали.

— Кто забрал? Те, что накричали? Она снова повертела головой и явно смутилась. Ничего не собиралась скрывать, напротив, хотела со мной поделиться всем, что знала и пережила, но не умела передать. Жесты на этот раз не помогли.

— Длугие. А те ифкали.

Необходимость переводить ее слова, подставляя звуки, которые она не выговаривала, меня чуть не добила. На мгновение передо мной возник образ фукающих со злости хмырей. Ничего подобного, хмыри не фукали, они искали мальчика. Искали те, что кричали на него, а забрал кто-то другой. Кто это мог быть, черт побери?..

— Мама его взяла? — спросила я наудачу. — Может быть, его мама?

Девочка отрицательно покачала головой.

— А кто же? Кто-то другой?

— Такие. Такой пан. И пани, — оживилась она несколько. — Иглали плятки. И пофли.

Какие-то люди забрали мальчика якобы поиграть в прятки. Я чуть не целую минуту расшифровывала высказывание — фуканье сбивало меня с толку. Фигурировала какая-то баба, может специально нанятая, чтобы вызвать доверие у ребенка…

— Нафы, — добавила девочка погодя.

— Что наши?

— Пан. И пани. Они были много.

— Знакомые? Кивок согласия.

— Понимаю. Пан и пани были тут много раз?

Снова согласие.

— Понимаю. Забрали Сушко и пошли. А после? Опять пришли?

— Не. Велели так. — Она приложила палец к губам.

Это ясно: люди, забравшие мальчика, велели молчать.

— И больше не пришли? Ты их не видела?

— Нет.

Я замолчала, обдумывая, как выведать у девочки подробности насчет пана и пани. Возможно, она слышала фамилию или имя на худой конец…

— Делай дылу, — предложила девочка. — Я тофе фагляну.

Я, признаться, смутилась, сообразив наконец, что торчу с ребенком на идеально стремном месте. Еще не хватает, чтобы меня кто-нибудь застукал здесь и понял, о чем у нас речь: а уж разгребать кучу и тянуть трубу от печки — тут я все свои рекорды глупости побила бы. Девочка смотрела на меня с надеждой.

— Нет, — сказала я с сожалением и встала. — Нельзя сделать дыру — уже все забили. Пойдем в другое место и еще поговорим с тобой. Не знаешь ли ты, как звали того пана или пани, которые забрали Сушко?

Девочка пошла за мной довольно охотно, только очень медленно.

— Кафа, — сказала она. — Пани Кафа.

Кафа… Святые господни, что бы это могло быть?.. Каша? Постой-ка, похоже, Кася?..

— Кася? — попробовала я, оглянувшись на нее.

Девочка без колебаний кивнула. Мальчика забрала некая Кася. Немного, но кое-что все же..

— Клафивая, — объяснила девочка мечтательно. — Клафивая!

Сведения о пани Касе расширились: красивая и даже очень. Я собиралась сесть где-нибудь в сторонке и выспросить хоть какие-нибудь подробности, но ничего не получилось. Из барака выбежала няня, не пани Ната, какая-то другая, незнакомая. Она сразу увидела девочку, которая тянула меня за руку, назад — видимо, ей было трудно поспевать за мной.

— Мартуся!

Я остановилась, девочка тоже. Няня подбежала к нам и схватилась за волнующуюся объемистую грудь.

— Ты плохая девочка, где ты все пропадаешь? Что вы тут сумерничаете с ребенком? Ей спать давно пора!

— Все в порядке! — миролюбиво объяснила я. — Мы разговаривали, но мне, к сожалению, трудно разобрать ее слова. Вы-то ее понимаете?

Она взяла девочку за руку и взглянула на меня подозрительно.

— Я-то привыкла. Вижу, нету ее, испугалась. А вы что тут?..

— Да ничего. Я от проектировщика. Мы делали здесь обмеры и забыли про лестницу, вот я и приехала обмерить. А эта девчушка мне попалась по дороге — что-то очень ласково шепелявила, хоть я почти ничего не поняла. Мне тоже показалось, время позднее, и я повела ее в барак, а после уж решила сделать обмеры — только-только успела найти рулетку…

Объяснения я давала простодушные и многословные, ведь известно, каков бывает результат, когда напускаешь таинственность. Всякая болтовня усыпляет внимание, и, напротив, запинки да паузы возбуждают подозрения. Ну и пожалуйста, о лестничке и обмерах могу до бесконечности.

Дурацкий треп успокоил няньку, и она перестала мной интересоваться. Мягко побранила девочку, вздохнула с явным облегчением, и обе исчезли в бараке. Я тщательнейшим образом обмеряла лестницу и ушла с этого кошмарного двора, стараясь не оборачиваться…

Лист бумаги в клеточку, исписанный моими наблюдениями, все время лежал на столе. После всех происшествий я перечитывала внимательно заметки, и тут-то забрело мне в голову принципиально важное соображение. Почему это никто не цепляется ни ко мне, ни к Гутюше? Два преступления, в обоих случаях мы видели трупы, да нас же просто необходимо отправить на почетное место главных свидетелей, а тут — ничего. Ерунда какая-то! Не нашли нас? Тогда какое, к черту, следствие? «Скорую» я вызвала, правда, под именем Софьи Ковальской, но это же примитивно! Я сразу же села в машину перед самым входом в кафе, номер был четкий, незапачканный и незакрашенный, плевое дело меня разыскать. Что это? Головотяпство, бездарность, непонятная и пугающая?

Мысль о добровольной помощи следствию на сей раз не возникла даже на далеком горизонте. Напротив, мне надлежало добровольно и старательно притаиться. Я еще не настолько спятила, чтобы каким бы то ни было властям пересказывать открытия погибшего недоумка…

Удивляться-то я удивлялась, но это ни в малейшей степени не удерживало меня. Скорее подстегивало, ибо дьявольский притон я возжелала найти всенепременно. И проблема, собственно, не в наркотиках, наркотики — дело обыкновенное.

Нет, меня куда больше занимало услышанное от недоумка и от девочки. Один воскликнул, в голове, мол, не укладывается, а наркотики — не такое уж диво, укладывались вполне, а другая добавила про огоньки. И к этой тайне я устремилась на всех парах, вернее, с силой смерча, глухая и слепая ко всему прочему — ведь, надо полагать, я просто лопну, если не совершу какого-нибудь идиотизма. Пани Крыскова подождет — после закрытия магазинов наверняка ей не понадоблюсь.

Черный парик с роскошными локонами я позаимствовала у Зоей.

Бросив взгляд на свое отражение в витрине, я прямо-таки обомлела. Там отражалось нечто сногсшибательное. Старые сабо на мощных котурнах прибавили росту, оранжевый плащ в виде халата, больше на два размера, много лет назад купленный по необходимости — других не было, надетый на костюм, превратил меня в толстенную бабищу, а большой, черный, колтуном сбитый парик достойно венчал сие одеяние.

Очень даже возможно, что такой маскарад спас мне жизнь.

Многочисленные отмычки у меня сохранились с давних пор, когда работала на строительствах. По очереди отделанные помещения запирались, ключи терялись немедленно, и персоналу приходилось пользоваться «соловьями». Место работы давно ушло в прошлое, а отмычки остались.