Книга Тринадцать свадеб - Пейдж Тун

Церемония состоится в деревеньке Бакингемшира, неподалеку от реки Темзы. Сегодня дождливый и ветреный день, и я подхожу к церкви как раз в тот момент, когда цветочная арка, украшающая ворота, ломается и обваливается.

Кто-то окрикивает меня, когда я подбегаю, чтобы собрать их. Я морщусь из-за ледяного ветра и дождя, который так и хлещет по лицу. Кто-то шлепает по лужам, и передо мной мелькает черный парадный костюм. Ко мне приблизился один из шаферов.

— Черт! — выдыхает он, а я тем временем пытаюсь удержать арку, прогибаясь под тяжестью перевешенной через плечо сумки с инструментами, которую мне дала Рейчел.

— Кев! Помоги нам! — орет он, повернув лицо к церкви. К нам спешит еще один шафер, который на бегу прикрывает голову от дождя, боясь намочить темные волосы. Подходит пара гостей, вооруженных большими зонтами. Закончив заново прикреплять цветы к воротам, в церковь мы входим промокшими до нитки. Именно тогда я и понимаю, что первый шафер на самом деле жених.

— Я принесу тебе полотенце, — выпаливаю я, поборов внезапно нахлынувшее плохое предчувствие, и отправляюсь на поиски священника. Заставляю себя пройти по очередной просторной, холодной и сырой церкви. Нахожу его в ризнице, расположенной неподалеку от алтаря. Глубоко вдыхаю и пытаюсь успокоить расшалившиеся нервы, прежде чем постучать по открытой двери согнутой в кулак липкой рукой.

— Прошу прощения, — дрожащим голосом говорю я.

Он с раздражением переводит на меня взгляд. У священника бритая голова, а в ушах красуются плаги. Он облачен в белое церемониальное одеяние. Он вообще не похож ни на одного священника из тех, которые встречались мне на пути. Это играет мне на руку.

— Я… — надо бы прокашляться. — Не найдется ли у вас полотенца? Жених немного промок, — объясняю извиняющимся тоном. Мой голос дрожит.

— Я похож на раздатчика полотенец?

Тон, которым он это говорит, поражает меня до глубины души.

— Прошу прощения, — отвечаю я, и волосы становятся дыбом. — Дело в том, что свалилась цветочная арка, и…

— Вы кто? — заносчиво перебивает он, заметив мою сумку с инструментами.

— Я помощник фотографа, — отвечаю я.

— Тем хуже для вас, — хмыкает он, поднявшись на ноги. Он довольно низкий, совсем немного выше меня, а во мне — 174 сантиметра. — Я не пускаю в свою церковь фотографов.

Его слова буквально сбивают меня с ног, и на секунду мне кажется, что это всего лишь шутка, но потом, глядя на его выражение лица, я понимаю, что он сказал это всерьез.

— Но я…

— Венчание — это божественное таинство. Я не допущу, чтобы ваша шайка оскверняла то, ради чего мы все здесь собрались.

Меня вдруг охватывает паника.

— Мы не будем вам мешать, обещаю.

Вероника и Рейчел вообще в курсе?

— Вы совершенно правы, — соглашается он, обдавая холодом враждебного взгляда. — Не будете.

— Но…

— Бумажные полотенца можно взять в уборной, расположенной прямо за запасным выходом в западном крыле церкви, — говорит он, прервав мои объяснения.

Я отворачиваюсь и выхожу, по пути решая, что сначала лучше разобраться с женихом, а потом браться за священника.

Священника ничем не проймешь. Растолковываю, что нас всего лишь двое и мы ни в коем случае не сорвем церемонию. Объясняю, что в церкви мы никогда не фотографируем со вспышкой. Спрашиваю разрешения сделать только два снимка: когда войдет невеста и когда жених с невестой будут идти к выходу. Еще никогда в жизни я не хотела оказаться внутри церкви так сильно, но, какие бы аргументы я ни приводила, ответ один-единственный — «нет».

Наконец спрашиваю его, могу ли я запечатлеть внутреннее убранство церкви и прибытие невесты. Фыркнув, священник соглашается.

Я отзываю в сторону жениха Мэттью и все ему рассказываю. Ранее мне удалось поймать парочку-другую забавных кадров, на которых они с шафером вытираются: тогда его разбирал смех, а теперь он в отчаянии трясет головой.

— Вероника расстроится до слез. — И, на секунду задумавшись, он решительно произносит: — Дай-ка я сам с ним поговорю.

Он рассерженно удаляется, а я грустно смотрю ему вслед, сомневаясь, что у него выйдет уговорить священника. Я приступаю к съемке внутреннего убранства церкви, а из головы не выходит священник со своим отношением к фотографам. Меня окутывает холод, который просачивается сквозь кожу и проникает в самое сердце, и я дрожу как в лихорадке, закончив работу.

На церковном крыльце ко мне присоединяется не скрывающий своей досады Мэттью. Я ухитряюсь поднять ему настроение и несколько раз щелкаю фотоаппаратом, удачно засняв его и подошедших гостей с растрепанными ветром прическами, которые весело смеются, прячась под зонтами. Когда я там стою, на дороге появляется черно-серебристый «Бентли». Как своевременно: это же едет невеста. Меня охватывает беспокойство, когда я подбегаю к двери, из которой выходит Рейчел.

— Священник не разрешил фотографировать, — шепчу я.

Она мрачнеет.

— Совсем? — уточняет она.

— Мы можем заснять невесту, когда она войдет, и все. Остальное — только после службы.

— Черт, — бормочет она, опустив плечи. — Я просила Веронику уточнить у него, но, очевидно, она не стала этого делать.

Несмотря на явную усталость, Вероника выглядит потрясающе, когда она выбирается из классического автомобиля, а водитель подставляет огромный черный зонт, чтобы она не намокла. На ней надето длинное платье кремового цвета с кружевным верхним слоем юбки и рукавами длиной в три четверти из того же материала. Часть свободно ниспадающих русых локонов собрана сзади, а в ушах переливается жемчуг. Фаты нет вовсе, а за платьем, сантиметра на три не доходящим до земли, не стелется никакой шлейф. Из-под подола выглядывают кремовые туфли.

— Я сообщу ей, — шепчет Рейчел.

Киваю и, глядя на Веронику, натягиваю улыбку на лицо.

— Выглядишь сногсшибательно, — восхищаюсь я ее образом. В ответ она улыбается.

С другой стороны Мэри вынимает из машины Касси. Малютка вцепилась в потрепанное розовое одеяльце, с жалким видом мусоля голубую пустышку, на которой изображен желтый утенок из мультика. Необычно видеть такие принадлежности у девочки, которая держит букет на свадьбе. Она жалобно ноет, требуя, чтобы ее опустили на землю, и извивается, пытаясь вырваться из рук бабушки. Затем подбегает к матери и обхватывает ее за ноги. Вероника совсем измучилась, и меня окатывает волной жалости. У Сьюзи перед церемонией все было совсем иначе.

Я опускаюсь на корточки.

— Ты похожа на сказочную принцессу, — говорю я Касси, которая жалобно смотрит на меня. Я показываю девочке язык, и как раз когда она тоже начинает улыбаться, пару раз щелкаю затвором. К счастью, пройдет время, и ее мама тоже улыбнется, глядя на эти снимки, даже несмотря на то, что сегодняшний день далек от совершенства.