Книга Белая чума - Фрэнк Герберт

Положительный эффект взаимоформирования двойных спиральных цепочек, где каждая сторона способна воспроизводить противоположную, – вот ключ к успеху. Можно попробовать также и пептидные связи.

Джон забрал образцы в свою лабораторию. Он уверил себя, что в них заключены ответы. Они были в структуре ДНК. Должны быть. Когда вирус инфицирует бактерию, то именно вирусная ДНК, а не белок, проникает в клетку. Здесь был носитель информации, который разнесет месть О'Нейла по всему миру.

Методика проверки результатов была уже разработана. Она выглядела в высшей степени элегантной. Ему потребуются короткоживущие вирусоподобные бактериальные формы, способные произвести определенный эффект в нужной популяции. Эффекты должны быть распознаваемы и видимы. Не смертельными, но достаточно серьезными, чтобы вызвать комментарии. Проверочная бацилла должна быть короткоживущей. И ни в коем случае не распространяться самостоятельно.

Эти требования, способные обескуражить крупный исследовательский центр, не вызвали никакой задержки в его работе. Джон чувствовал свою непобедимость. Это был только маленький шаг в развитии его проекта. Когда он подберет ключ к этому замку и удостоверится в его истинности, тогда начнется формирование более вирулентной формы.

И ТОГДА послание будет отправлено!

12

Это не мой стол. ЭТО НАСТОЯЩАЯ, ВСЕ В СЕБЯ ВКЛЮЧАЮЩАЯ ЗАПАДНАЯ МАНТРА. И ПОХОЖЕ, ЧТО ОНА ЗАПОЛУЧИЛА НАС.

Финтан Крейг Доэни

Вновь собравшись после ленча в тот первый день, Команда уже имела точно выраженную структуру – Бекетт за старшего, кипящий от возмущения Лепиков, Годелинская, интуитивно плетущая лабиринт своих вопросов, Данзас, берегущий силы и настороженный, Хапп, мечущийся, как терьер, вокруг каждой новой идеи, Фосс, восседающая, словно надменная богиня.

Хаппа позабавило то, собравшись вновь, они выбрали для комнаты более интимное освещение. Оно сфокусировалось только на длинном столе, оставляя остальное пространство комнаты в укромной тени.

Команда свободно столпилась у одного конца стола, разложив вокруг свои заметки и портфели.

Перепалка между Данзасом и Лепиковым стала более утонченной – поднятая бровь, вежливое покашливание в определенный момент. Данзас взял за правило рыться в своих бумагах, когда говорил Лепиков. Лепиковская злость к Фосс превратилась в детские обиженные взгляды, избегавшие ее обширных грудей. Годелинская явно приняла продиктованное «женской солидарностью» решение взять сторону Фосс, что уязвляло гордость Сергея, но он вернулся на собрание, сказав, что получил приказ подчиняться руководству Бекетта.

Приготовившись рассказать об этом со всеми подробностями, Лепиков откинулся назад в своем кресле справа от Бекетта и пристально посмотрел через стол на Данзаса, с громким шорохом перелистывающего свои заметки. Быстрый взгляд на Годелинскую показал, что та смотрит на сидящую в стороне Фосс, отделенную от Хаппа пустым креслом. Однако прежде чем Сергей смог заговорить, Годелинская спросила Бекетта:

– Зачем запирать конюшню, если лошадь уже увели? – Она протянула руку и постучала по листу желтой бумаги, который лежал перед Бекеттом.

Хапп был очень возбужден этим вопросом.

– Да, – сказал он.

– Зачем теперь вводить жесткий карантин?

– Мы должны делать то, что говорит Безумец, – вмешался Лепиков.

– Действительно, это неразбериха, – кивнул Бекетт.

– Безумец упрочняет свое положение! – воскликнул Данзас.

– Перед тем, как сюда прийти, я немного посовещался с нашими людьми из Службы Безопасности, – сказал Бекетт. – Мы уже ничего не можем сделать с Северной Африкой от Атлантики до Суэца. Южная Африка под вопросом. Они сказали, что есть сообщение, будто курьер мафии заразил Йоханнесбург. Во Франции есть земли, вызывающие беспокойство. Южнее Рима вспышка эпидемии.

– А как насчет Англии и Ирландии? – спросил Данзас.

Бекетт покачал головой.

– Англия все еще пытается создать районы безопасности для своих женщин. Ирландия, очевидно, от этого отказалась. Сейчас там идет сражение между армией и ИРА. Белфаст… они пытались установить перемирие, но его уже прозвали «кровавой амнистией». Я просто не понимаю этих ирландцев.

– Расскажите им про Швейцарию, – предложила Фосс.

– Швейцарцы отрезали себя от мира, взорвали мосты и тоннели, закрыли свои аэропорты. Они установили военный кордон вокруг страны и, по сообщениям, убивают и сжигают из огнеметов всякого, кто попытается пройти.

– Столько убийств, – пробормотала Годелинская.

– Я слышал насчет Бретани, – сказал Лепиков. – Это и есть те неприятности, о которых вы упомянули в связи с Францией?

– Даже более того, – вмешался Данзас. – Отдельные префектуры изолировали себя на манер Швейцарии. Войска не подчиняются центральному командованию и удерживают… уффф…

– Полный распад, – прокомментировал Хапп.

– Вашингтон, округ Колумбия, сделал то же самое, его примеру последовал Нью-Йорк, – продолжил Бекетт. – Это жестоко, но, кажется, эффективно. – Он посмотрел на Лепикова. – А что произошло в Советском Союзе?

– Нас не информируют, – ответил Сергей. – Они просят, чтобы мы ускорили поиски Безумца.

– А что мы будем делать, когда его найдем? – спросила Годелинская.

– Я уверен, Сергей имеет в виду установление личности Безумца, – вмешался Хапп, стараясь придать своим словам новый тон близкого знакомства.

– Мы должны узнать его, как самих себя, – заявил Лепиков.

– Надеюсь, что даже получше, – добавила Фосс. Ее грудь заколыхалась, словно она захихикала.

Лепиков, забывшись, зачарованно уставился на ее груди. «Великолепная великанша!»

– Сергей Александрович, – обратилась по-русски Фосс, – вы пробуждаете во мне материнские инстинкты.

Годелинская чихнула, чтобы скрыть смех.

Бекетт, ощутивший возвращение враждебности между Фосс и Лепиковым, сказал:

– Сбавь обороты, Ари. У нас есть работа. Я хочу, чтоб мы изучили упоминания о террористах в письмах Безумца. Если это О'Нейл, то там должны быть наиболее резкие высказывания.

– Мы с коллегой выделили эти упоминания, – заявил Хапп. – Билл прав. Эти пассажи примечательны.

– Давай заслушаем их, Джо, – сказал Бекетт.

Хапп улыбнулся. Это был именно тот тон, который был ему нужен. Билл и Джо. За ними последуют Ари, Сергей и Дорена. Он взглянул на Годелинскую. «Возможно Дори?» Нет, Годелинская не была Дори, кроме, разве что, в постели. – Данзас вытянул из груды бумаг синюю папку.

– Вот самое существенное.

Лепиков поднял бровь при виде толщины папки и пробормотал: