Книга Механизмы радости - Рэй Брэдбери

– Быть не может, – вымолвил Сэмюэл Фиттс.

Тем не менее прямо перед их носом располагались: баптистская церковь, пожарная команда, летняя эстрада, трамвайное депо, «Приют скорбящих духом», окружная тюрьма, кошачья лечебница, парники, бунгало, коттеджи, а среди них тут и там виднелись телефонные будки, почтовые ящики, урны, вывески – и все это сверкало и переливалось разнообразнейшими оттенками янтарно-желтого, изумрудно-зеленого, рубиново-красного. Каждая постройка – от водонапорной вышки до цирка-шапито – выглядела так, будто сам Господь Бог только что вымыл ее, выкрасил и выставил на улицу просохнуть.

И это еще не все: там, где испокон веку росла лишь сорная трава, повсюду теперь зеленели лук, капуста, салат. Толпы любопытных подсолнухов уставились в полуденное небо, а под сенью бесчисленных деревьев огромные и влажные «анютины глазки» взирали на подстриженные лужайки, которые были зеленее рекламных плакатов ирландского туристического агентства. А в довершение мимо приятелей промчалась ватага мальчишек – с вымытыми мылом лицами, аккуратно причесанных, в белоснежных футболках, трусах и кедах.

– Этот город, – констатировал Уилли, провожая взглядом ребятишек, – просто спятил. Непостижимо! Кругом загадки. Сэмюэл, что за тиран захватил здесь власть? Неужели принят какой-то необыкновенный закон, способный заставить детей не пачкаться, а взрослых – красить каждую зубочистку, каждый цветочный горшочек? Чувствуешь этот запах? В каждом доме новые обои! Какая-то пагуба, приняв ужасный вид, обуяла этих людей и терзает их. Человеческая природа не может стать столь совершенной за одну ночь. Готов спорить на все золото, которое намыл за этот месяц, что здесь любой чердак, любой подвал вычищен не хуже, чем палуба линкора. Спорим, что тут в самом деле стряслось нечто серьезное?

– Отчего же? Мне, например, наоборот, кажется, что я слышу, как херувимы поют в Эдемском саду, – возразил Сэмюэл. – Откуда ты взял, будто это пагуба? Давай сюда руку, поспорим, и я положу твои денежки себе в карман!

Джип свернул за угол, и порыв ветра донес до старателей запах канифоли и белил. Сэмюэл, фыркнув, выбросил в окошко обертку от жевательной резинки. То, что за этим последовало, немало озадачило его. На улицу выскочил какой-то старикашка в новеньком комбинезоне и начищенных до зеркального блеска башмаках, схватил мятую бумажку и злобно погрозил кулаком вслед удалявшейся машине.

– Пагуба… – обернувшись, с грустью сказал Сэмюэл Фиттс. – Тем не менее… наш спор все еще в силе.

Открыв дверь парикмахерской, друзья увидели, что там полным-полно людей, чьи волосы были уже пострижены и напомажены, а лица выбриты так тщательно, что казались чуть ли не розовыми. Несмотря на это, все они дожидались своей очереди, чтобы снова плюхнуться в кресла, вокруг которых суетились три парикмахера, вовсю орудуя ножницами и расческами. В комнате было шумно, как на фондовой бирже, поскольку и цирюльники, и клиенты говорили одновременно.

Как только Уилли и Сэмюэл вошли, гомон мгновенно стих.

– Сэм… Уилли…

В наступившей вдруг тишине некоторые из мужчин встали со своих мест, а кое-кто из стоявших сел, пристально рассматривая старателей.

– Сэмюэл, – шепнул Уилли уголком рта, – у меня такое ощущение, что где-то здесь стоит Красная Смерть собственной персоной. – И добавил громко: – Привет честной компании! Вот и я. Хочу закончить мою лекцию на интереснейшую тему: «Флора и фауна Великой американской пустыни», а также…

– Нет! – Антонелли, главный брадобрей, стремглав бросился к Уилли, одной рукой схватил его за локоть, а другой зажал ему рот. – Уилли, – зашептал он, с беспокойством поглядывая через плечо на своих клиентов, – пообещай мне одну вещь: ты купишь иголку с ниткой и зашьешь свою пасть. Молчи, парень, если жизнь тебе еще дорога!

Уилли и Сэмюэл почувствовали, как Антонелли настойчиво подталкивает их вперед. Двое безукоризненно постриженных и побритых клиентов предупредительно выпорхнули из кресел, и старатели заняли их места. Друзья посмотрели на собственное отражение в засиженном мухами зеркале.

– Сэмюэл, ты погляди! Это же мы! Ты только сравни!

– Ба, и правда… Похоже, мы единственные в Утесах, кому действительно нужно постричься и побриться.

– Чужаки! – Антонелли помог им поудобнее устроиться в креслах, как будто собирался быстренько сделать старателям анестезию. – Вы даже не представляете себе, до какой степени вы здесь чужаки!

– Послушай, дружище, нас тут не было всего несколько месяцев…

Горячее полотенце, от которого валил пар, накрыло лицо Уилли; он издал несколько придушенных возгласов и подчинился. Погрузившись в горячую влажную тьму, старатель услышал низкий настойчивый голос Антонелли:

– Мы приведем вас в порядок, и вы будете как все. Не то чтобы вы выглядели опасными, вовсе нет! Но вот то, что вы, ребята, болтаете, может расстроить людей – по нынешним-то временам…

– По нынешним временам, черт побери! – Уилли приподнял край раскаленного полотенца и тусклым глазом уставился на Антонелли. – Что случилось в Утесах?

– Не только в Утесах. – Антонелли вперил взор в некий невероятный мираж по ту сторону горизонта. – В Фениксе, Тусоне, Денвере. Во всех городах Америки! На прошлой неделе мы с женой ездили на экскурсию в Чикаго. Вообрази себе Чикаго чистым, выкрашенным и новеньким. «Жемчужина Востока» – во как его теперь называют! В Питтсбурге, Цинциннати, Буффало – то же самое! А все из-за того, что… Знаешь… Встань-ка, пойди включи вон тот телевизор у стенки.

Уилли отдал Антонелли дымящееся полотенце, подошел к телевизору и включил его. Прислушался к жужжанию, покрутил ручки, подождал. На экране шел снег.

– А теперь попробуй радио, – посоветовал Антонелли.

Уилли спиной ощутил, как все присутствующие напряженно следили за ним, когда он пробовал настроиться то на одну, то на другую станцию.

– Дьявольщина! – ругнулся он в конце концов. – У тебя сломались и телик, и радио!

– Никак нет, – смиренно возразил Антонелли.

Уилли снова развалился в кресле и прикрыл глаза. Антонелли нагнулся и горько вздохнул.

– Слушай, – сказал он. – Недели четыре назад, уже ближе к полудню, женщины с детьми смотрят по телевизору клоунов и фокусников. В магазинах одежды дамочки смотрят по телику демонстрацию мод. В парикмахерских и скобяных лавках мужчины следят за бейсбольным матчем или соревнованием по ловле форели. Во всем цивилизованном мире каждый человек что-нибудь смотрит. Все замерли, никто не разговаривает; движение и голоса – только на маленьких черно-белых экранах. И вдруг в самый разгар всего этого смотрения… – Антонелли на минуту умолк, приподнял уголок вареного полотенца. – Пятна на Солнце! – молвил он.

Уилли весь напрягся.

– Самые большие солнечные пятна, будь они прокляты, за всю историю человечества. Весь этот чертов мир накрыла волна электричества и все начисто смыла с экрана каждого телевизора. И ничего не оставила, а потом – опять-таки пустота.