Книга Служба ликвидации - Юрий Шубин

Майор развеял тягостные мысли.

– Убита жена Лодочникова, – пояснил он. – Соседи опознали.

– Наши все целы? – осведомился Каледин.

– Да, все в порядке. В квартире все перерыто – преступники что-то явно искали. Женщину пытали, а потом изнасиловали.

– Как ее убили? – уточнил полковник.

– Почерк тот же – выстрел в затылок из бесшумного «Макарова». Пуля в теле, как только сделают вскрытие, узнаем ее «биографию» подробнее.

– Гильза?

– Гильза на месте. В общем, ищите автора, – сообщил Зайцев.

– Ладно. Вы там заканчивайте. Дело отдайте милиции, а вот пулю возьми на контроль…

Спрятав трубку в карман, Зайцев оставил Исайкина с участковым дожидаться следаков, а сам забрал ребят и поехал в управление.

Зайцев прибыл к Каледину, и они продолжили прерванный разговор.

– Странно, что преступник до сих пор не избавился от засвеченного в бункере пистолета и продолжает его использовать, – помешивая ложечкой кофе, задумчиво произнес майор.

– Я тоже об этом подумал, – согласился полковник, осторожно отхлебнув из чашки. – Такое впечатление, что он над нами издевается. Ведет себя нагло, дерзко. Мол, вот я какой, храбрый, всех из одного ствола завалил. То ли он не верит, что мы его вычислим, то ли ствол гуляет порукам, толи…

– Что? – насторожился Зайцев.

– Не знаю, – равнодушно сознался Каледин. – То ли дурак.

– Вряд ли. Не дурак. Как думаешь, за что убили жену Лодочникова?

– Я же не Нострадамус! – пожал плечами полковник. – А почему убили бензозаправщиков?

– Свидетели, – предположил майор.

– Может быть. Но жену Баркаса пытали и изнасиловали. О чем это говорит? – подкинул мыслишку Каледин.

– Во-первых, что-то искали. Вероятно, то, что похищено из бункера! Во-вторых, если преступник не половой маньяк, то мстили. И в-третьих… – задумался Зайцев.

– В-третьих, – медленно произнес полковник, – похоже, что подельники поссорились и похищенное находится у Баркаса. Кто-то приходил к нему, но, как говорится, не застал дома.

Переварив подкинутую версию, Зайцев согласился:

– Ты прав…

Через десять минут в дверь постучали.

– Разрешите? – в кабинет заглянул Игнатов с горящими, как лампочки, глазами.

Каледин знал капитана как опытного оперативника, поэтому его глаза выдавали грядущее важное сообщение.

– Заходи. Что случилось? – поинтересовался полковник.

– Лодочников нашелся! – выпалил Игнатов и расплылся в довольной улыбке.

– Живой? – осторожно уточнил полковник, ожидая очередного пинка судьбы.

– Целехонький и упакованный в камеру, – сообщил капитан.

– Кто его взял? – удивился Каледин.

– Милиция. Сидит в изоляторе временного содержания за кражу. Пойман с поличным, теперь дожидается суда.

– Вот так! – искренне обрадовался полковник, не слишком веря в нечаянную удачу. И, вскочив из-за стола, сказал: – Тогда собирайтесь, поехали к нему…

* * *

В то время как милиция и ФСБ шерстили уголовную публику столицы, пытаясь выйти на след причастных к делу лиц и переполошив даже законспирированных информаторов, Сухарик второй день томился в изоляторе, маясь от неопределенности своего положения. Первая ночь, проведенная в камере, была зябкой, бессонной и мучительной. После вчерашнего допроса парня никто никуда не вызывал, а его новый знакомый, Баркас, ставший в камере чуть ли не смотрящим, обрадовал, что, мол, так можно и неделю прокантоваться или больше и никто о тебе не вспомнит.

– Это менты специально так делают, квасят подозреваемого, пока он сам в дверь не постучит и не скажет, что готов давать показания, – делился опытом Баркас. За каких-то двадцать часов он вполне освоился в камере и даже похлебал немного тюремную еду, от которой Сухарик отказался категорически.

– Ничего, привыкнешь! – посмеивался над ним Баркас. – Сначала все носы от шлюмки воротят, а потом сама идет!

Однако новый рацион не хотел приживаться и в желудке Баркаса, отчего иногда в камере раздавались вполне определенные звуки испускаемых газов. Ощутимым был и запах. Но если все обитатели хаты стойко сносили проделки «смотрящего, то свергнутый с общественной должности Хулиган после нескольких коротких перепалок и стычек на этой почве стал всерьез подумывать, как бы обломать Баркасу рога. Недвусмысленные перешептывания с худощавым мужиком средних лет со всей очевидностью указывали на готовящийся бунт. Чтобы вернуть пошатнувшееся уважение, работяга был готов пойти на сотрудничество с Хулиганом.

– Будем вместе держаться, – торжественно сообщил Сухарику Баркас. – Видишь, эти «сявки» «мазу на нас собираются тянуть».

Сухарик глянул на зло зыркавших в его сторону заговорщиков и согласился на коалицию с бывалым, как ему показалось, уголовником Баркасом.

С железным стоном дверь в камеру отворилась. Арестанты повернули головы к выходу, гадая, кого вызовут.

– Лодочников! – громко произнес вертухай. – На выход!

– Что-то быстро обо мне вспомнили, – усмехнулся Баркас и под конвоем отправился в комнату для допросов.

В небольшой клетушке с привернутой к полу мебелью Баркаса встретили двое незнакомых людей. На милицейских оперов они совсем не были похожи, одеты в аккуратные костюмы с галстуками вместо «положенных» для ментов джинсов, футболок и потертых кожаных курток. Кроме того, странным для простого допроса оказалось и техническое обеспечение. В углу на штативе стояла готовая к работе видеокамера, а на столе ждал своего часа маленький серебристый диктофон.

Не слишком ли много для простого урки, укравшего бутылку водки в магазине?

– Здравствуйте, – степенно произнес Каледин и указал на стул. – Присаживайтесь.

– Спасибо, начальник, – поздоровавшись, бодренько ответил Баркас. – Интервью у меня будете брать?

Опустившись на предложенный стул, арестант рассматривал полковника, пытаясь сообразить, кто перед ним. По одежде и манере держаться выходило, что не рядовой следователь, а большой начальник. Второй у него на подхвате, но тоже не шушера ментовская.

– Опять про бутылку водки будем говорить? – усмехнувшись, пробурчал задержанный.

– Не совсем, – казенным голосом ответил Каледин и сухо уточнил: – Вы Лодочников Петр Иванович, одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения?

– В самую точку, – подтвердил Баркас. – А что – выгляжу моложе?

Развязная реплика осталась без внимания, и это тоже ему не понравилось. Менты обязательно ответили бы на выпад. Рявкнули бы, стукнули бы кулаком по столу или по морде… А эти терпеливые. Не к добру.