Книга Германская военная разведка. Шпионаж, диверсии, контрразведка. 1935-1944 - Пауль Леверкюн

Время следования этих конвоев обычно назначалось лишь за несколько часов до их отбытия, и точные сообщения о времени прохождения могли посылаться германскими агентами только в течение ночи перед часом следования. В то время количество субмарин дальнего радиуса действия было слишком мало, чтобы позволить необходимый непрерывный контроль нужных портов, и действие других частей флота было ограничено временем и расстоянием. Поэтому задача атаки конвоев была возложена исключительно на авиацию.

Еще в ноябре 1939 года адмирал Редер предложил Гитлеру организовать экспедицию против Норвегии; однако для этого ничего не было сделано с точки зрения секретной службы и не было заказано никакой предварительной разведки. Неожиданно во второй половине января 1940 года отделение абвера «Гамбург» получило сообщение, что с сектора Мец на французском фронте были сняты альпийские стрелки для переброски в Британию и последующих боевых действий в Северной Европе. Важность этого сообщения подчеркивалась тем фактом, что оно поступило от агента проверенной надежности; и, несмотря на закрытие франко-германской границы и отсутствие у агента какой-либо формы радиосвязи, оно дошло до Гамбурга за четыре дня с момента отправки – доказательство эффективности линий связи, которые были заранее подготовлены перед войной.

Ответственный офицер разведки базы «Гамбург» составил следующий отчет:

«В конце февраля 1940 года мне неожиданно приказали прибыть в Берлин, где я должен был явиться в коммандо zbV 31 – недавно созданную организацию, о которой я никогда не слышал; ее управление находилось на верхнем этаже здания, занимаемого Верховным командованием вооруженных сил, на углу Тирпицуфер и Бендлерштрасе и было объектом особых и очень строгих мер безопасности.

Ответственный офицер Генерального штаба сообщил мне, что я должен в течение четырех недель прислать детальный разведывательный отчет по Дании. Я заметил, что до настоящего времени никакой военной разведки по Дании никогда не проводилось. Под особой клятвой о сохранении тайны мне сообщили о планах действий Верховного командования, кульминация которых должна прийтись на апрель при занятии Дании и Норвегии. Хотя я не мог подтвердить этого, у меня сложилось впечатление, что наш рапорт о переброске альпийских стрелков в Британию имел какую-то связь с этими действиями.

Я вернулся в Гамбург и приступил к подготовке выполнения порученной мне задачи. Прежде всего, надо было добыть точную боевую диспозицию датской армии. Чтобы выполнить задание за такой короткий период, мне пришлось активизировать нескольких бездействующих агентов связи в Дании. Эти агенты первоначально предназначались для действий в качестве звеньев на нейтральной датской территории в наших линиях связи с другими нейтральными и потенциально враждебными странами в начале войны и при закрытии границ. Далее я послал агентов в различные районы с приказом выявлять и регистрировать в соответствии с боевым порядком и родом войск, к которому они относятся, части датской армии, размещенные в указанных агентам районах. Дальнейший важный пункт, который было необходимо выяснить: заминировали ли датские вооруженные силы основные въездные дороги на границе или приняли какие-то другие особые меры безопасности против возможного вторжения. До самого момента вторжения датская служба разведки оставалась в полном неведении в отношении этой разведывательной деятельности, и все мои агенты благополучно возвратились в Германию.

В конечном итоге после четырех недель беспрерывной работы ночью и днем я смог отправить в Верховное командование полную картину расположения датских сухопутных войск.

Для того чтобы результаты этой разведки были полностью доступны для войск, принимающих участие в предприятии 9 апреля 1940 года, и чтобы передовые части колонн вторжения обладали точной информацией о дислокации датских войск, я решил, без какого-либо специального приказа из Берлина, отдать офицеров разведки датской секции отделения абвера «Гамбург» в распоряжение вступающих колонн. Ответственный офицер подотдела разведки сухопутных сил был придан I.C. А/О (офицеру абвера из разведотдела штаба) отряда специального назначения, а также офицер с группой спецназа был придан каждой из двух колонн вторжения – той, что на западе должна была войти в Данию через Тондерн, и той, что на востоке входила через Фленсбург. Это был первый случай, когда подобная услуга оказывалась службой разведки боевым частям. Формирование, что произошло чуть позже, групп специального назначения фронтовой разведки во всех армейских группах – лучшее доказательство важности оказанной услуги.

В то время как разведка Дании была доверена разведывательным отделениям, расположенным на территории Германии, как это описано выше, разведку Норвегии пришлось в большей части поручить КО (военным организациям) в этой стране. Однако считалось желательным организовать и другие возможные источники информации в дополнение к действиям военных организаций, и в этом отношении услуги германского торгового флота имели огромную ценность. Так как мне уже была известна дата «дня X» (дата вторжения), моей первой заботой было выяснить, прибытие каких торговых судов ожидается в портах Южной Норвегии – фокусных точках вторжения – в течение второй недели апреля, и договориться с ними о сборе и последующей передаче докладов. Поскольку следовало предполагать, что в случае войны обычные радиоустановки на германских кораблях в норвежских гаванях будут немедленно опечатаны портовыми властями и поставлены под наблюдение, было необходимо обеспечить эти корабли специальными секретными передатчиками, и для этой цели я решил использовать передатчик AFU – аппарат, который выдается агентам и монтируется внутри маленького чемоданчика, причем его можно использовать независимо от корабельной установки.

По очень счастливому стечению обстоятельств пароход «Видар» находился в гавани Осло в день вторжения. Когда первые эскадрильи люфтваффе приземлились рано утром в аэропорту Осло Хорнебю, на борту «Видара» внезапно появился человек и представился сотрудником абвера из Берлина. Его первым вопросом было: «У вас есть на борту установка AFU?» Когда радист, которого разведотделение «Гамбург» одолжило кораблю, заявил, что есть, этот человек немедленно взял контроль на себя и через несколько минут был установлен контакт с радиостанцией «Гамбурга». В последующие часы человек из абвера отправлял радиограмму за радиограммой с интервалами в несколько минут, вначале шифром, а потом открытым текстом, давая чуть ли не текущий комментарий приземлению германских самолетов и контрмерам, принимаемым со стороны норвежцев. Между приземлением первых самолетов и концом светового дня в Гамбурге было получено около 250 сообщений, и они были сразу же переправлены в штаб абвера, а оттуда прямо в Верховный штаб.

Примерно через час после получения первого сообщения раздался прямой телефонный звонок через Гамбург из Верховного штаба с вопросом, откуда поступают эти сообщения. Я очень скоро выяснил, что это были самые первые доклады, полученные в штабе о ситуации в Норвегии, и что в течение всего этого важного дня наши сообщения были значительно более точными, чем любые, которые были присланы военным штабом, командовавшим боевыми действиями; и в самом деле, в течение утра время, которое требовалось на то, чтобы сообщение с судна «Видар» дошло до Верховного штаба, было сокращено всего лишь до семи минут!»