Книга Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - Фаина Гримберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот мнение Михаила Павловича, брата Николая I: «Пушкин недостаточно воздает должное Петру Великому. Точка зрения Пушкина ложна, потому что он рассматривает Петра, скорее, как сильного человека, чем как творческого гения…» Интересно! И, пожалуй, оспаривать мнение праправнука о прапрадеде не так уж просто!..
Но, вероятно, особенный интерес представляет впечатление, которое произвел Петр на Сен-Симона – великого французского мемуариста. Это описание не так знакомо, поэтому приведем значительную цитату:
«Петр I, царь Московии, как у себя дома, так и во всей Европе и в Азии приобрел такое громкое и заслуженное имя, что я не возьму на себя изобразить сего великого и славного государя, равного величайшим мужам древности, диво сего века, диво для веков грядущих, предмет жадного любопытства всей Европы. Исключительность путешествия сего государя во Францию по своей необычайности, мне кажется, стоит того, чтобы не забыть ни малейших его подробностей и рассказать об нем без перерывов…
Петр был мужчина очень высокого роста, весьма строен, довольно худощав; лицо имел круглое, большой лоб, красивые брови, нос довольно короткий, но не слишком, и на конце кругловатый, губы толстоватые; цвет лица красноватый и смуглый, прекрасные черные глаза, большие, живые, проницательные и хорошо очерченные, взор величественный и приятный, когда он владел собой; в противном случае – строгий и суровый, сопровождавшийся конвульсивным движением, которое искажало его глаза и всю физиономию и придавало ей грозный вид. Это повторялось, впрочем, не часто; притом, блуждающий и страшный взгляд царя длился лишь одно мгновение, он тотчас оправлялся.
Вся его наружность обличала в нем ум, глубокомыслие, величие и не лишена была грации. Он носил круглый темно-каштановый парик без пудры, не достававший до плеч, темный камзол в обтяжку, гладкий, с золотыми пуговицами, чулки того же цвета, но не носил ни перчаток, ни манжет, – на груди поверх платья была орденская звезда, а под платьем – лента. Платье было часто совсем расстегнуто; шляпа была всегда на столе, он не носил ее даже на улице. При всей этой простоте, иногда в дурной карете и почти без провожатых, нельзя было не узнать его по величественному виду, который был ему свойствен.
Сколько он пил и ел за обедом и ужином, непостижимо… Свита за его столом пила и ела еще больше, и в 11 утра точно так же, как в 8 вечера.
Царь понимал хорошо по-французски и, я думаю, мог бы говорить на этом языке, если бы захотел; но для большего величия он имел переводчика; по-латыни и на других языках он говорил очень хорошо»…
Что обращает на себя внимание в этом великолепном живом описании?.. Внешность… Тотчас задаешься вопросом: это была характерная внешность первых Романовых или Петр пошел в Нарышкиных? Нет, если судить по сходству с сестрой Софьей, это была именно романовская внешность. Судя по дошедшим изображениям Алексея Михайловича, Петр был похож на отца… Рост… Вероятно, эта высокорослость также была в Петре романовской чертой. Высокого роста были его сын и внук, Петр II. Упоминают и о высоком росте Анны Иоанновны… Судя по многочисленным упоминаниям, смуглота и темные глаза и волосы также были отличительными чертами внешности Романовых. Они стали «светлеть» позднее, под напором интенсивных «вливаний» немецкой крови. Впрочем, тип этот темноглазого и темноволосого человека – один из распространенных русских типов (любимый тип Венецианова, Брюллова, Андрея Матвеева) – указывает, вероятно, на отсутствие сильной угро-финской примеси… Далее заметим очень точное описание специфического состояния, напоминающего одну из разновидностей судорожного припадка («пти маль» – так называемого «малого припадка»). Не только Сен-Симон упоминает о подобных состояниях, случавшихся с Петром: другие «самовидцы» (очевидцы) Петра пишут о странных состояниях, которые, в частности, унимала Екатерина Алексеевна, прижимая его голову к груди и гладя по волосам… Но поставить Петру диагноз эпилептической болезни мы не можем хотя бы потому, что подобные диагнозы возможно ставить лишь после непосредственного исследования-наблюдения больного; заочно, по описанию, нельзя поставить такой диагноз. Но можно, конечно, задаться вопросом, не были ли судорожные состояния чем-то наследственным у Романовых. Елизавета, дочь Петра, скончалась, по свидетельствам, от чего-то подобного…
Но гораздо более поражает пиетет, с которым французский писатель относится к Петру. Давайте призадумаемся. Ведь это всего лишь третье поколение Романовых, моложе их нет династии в Европе, еще недавно какой-нибудь датский король, спокойно сославшись на мнимую свою болезнь, приказывал не принимать романовских послов. И вот всего лишь третье поколение – и Романовы заставили признать себя! Все! Покончено с толками об их незаконности и худородстве. Признаны Европой! И в России они теперь – сами себе соперники…
Без перчаток, без шляпы, без манжет и в дурной карете – но такого величия не было у прежних российских правителей, облаченных в одежды, шитые золотыми нитями… Но чем же изумляет Петр Сен-Симона? И многих других, кстати. Что это за такой чудной демократизм – без шляпы, без перчаток? Может быть, Петр – какой-то там особенный «дикий варвар»? Нет, Петр – европеец, только не такой, как придворные Людовика XV… И где это он выучился ходить без шляпы и без перчаток? Его отец и дед показывались на люди все-таки в торжественном, ритуальном облачении… Впрочем, и сам Людовик XV еще ребенок, и Петр берет его на руки… Что это за поведение? Что за модель поведения?..
О «простом обращении» Петра интереснее других рассказывают Иван Неплюев и Андрей Нартов: как Петр запросто входил в избу и его угощали пирогом с морковью… Иван Неплюев был по происхождению бедным дворянином, одним из «выдвиженцев» Петра; Андрей Нартов – мастером-токарем, с которым царь любил проводить время за работой…
Но откуда все же у Петра эта простота в обращении? Под влиянием чего она возникла?.. Ведь традиция поведения правителей, особенно укрепившаяся при Романовых, напрочь отрицает и осуждает подобную «простоту». При первых Романовых правитель – не «гражданское лицо», но сакральное, священное. И было бы странно, если бы Романовы повели себя иначе: и без того внутренние соперники постоянно кололи их худородством. Кстати, подобные сплетни, конечно, вовсе не были каким-то «народным мнением», но что называется «планомерной кампанией». Например, известно, какую важную роль играла в костюме феодально-сословного общества обувь (вспомним хотя бы известные «красные каблуки», перешедшие из Парижа в Москву и Петербург, эти каблуки символизировали знатное происхождение). Отсюда подчеркивание простых сапожек-«желтиков» Евдокии Стрешневой и «лаптей» Натальи Нарышкиной. И, естественно, происходило осуждение любых неритуализованных или не вполне ритуализованных действий правителя. Распускались сплетни о том, что в девичестве будущие царицы Стрешнева и Нарышкина самолично собирали грибы на продажу и спускались в погреб за припасами. Осуждались даже поездки на охоту Алексея Михайловича… Но эта самая «простота» Петра необычна не только для Московии Романовых – она необычна (на это четко указывает Сен-Симон) и для абсолютистской Франции, например. Но где-то ведь она должна быть обычна?..
