Книга Птичий короб - Джош Малерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, выпускайте нас, – говорит Том.
Феликс подходит к двери. За спиной у него собираются остальные обитатели дома. Мэлори закрывает глаза вместе со всеми. В персональном мраке ее сердце бьется громче.
– Удачи! – неожиданно говорит она, понимая, что пожалеет, если промолчит.
– Спасибо, – говорит Том. – Помни, что я сказал. Через двенадцать часов мы вернемся. У всех глаза закрыты?
Обитатели дома уверяют, что да.
Дверь открывается. Мэлори слышит, как ботинки скрипят по крыльцу. Дверь захлопывается.
Мэлори кажется, за дверью осталось что-то жизненно важное.
Двенадцать часов…
Лодка медленно скользит по течению. Мэлори зачерпывает речную воду и промывает рану. Затея не из простых, плечо болит сильно.
– Мама, тебе плохо? – спрашивает Мальчик.
– Никаких вопросов, – огрызается Мэлори. – Слушай!
Когда волк разодрал Мэлори плечо, резкая боль полыхнула багрянцем, окрасила мир за повязкой. Мэлори промывает рану, а боль пульсирует пурпурным и серым. Мэлори тревожится: похоже, она близка к потере сознания. К обмороку. К тому, чтобы бросить детей на произвол судьбы.
Куртку она сняла. Рубашка в крови, и Мэлори дрожит – то ли от холода, то ли от кровопотери. Из правого кармана куртки Мэлори достает столовый нож, отрезает рукав и туго перевязывает плечо.
Волки…
Когда детям исполнилось три, Мэлори усложнила уроки. Теперь малыши запоминали по десять-двадцать звуков и расшифровывали каждый. Мэлори ходила по дому, выбиралась на крыльцо, поднималась на второй этаж. Специально шумела. Когда возвращалась, дети рассказывали, что она делала. Скоро Девочка определяла по двадцать звуков. А Мальчик… Он бойко расшифровывал по сорок-пятьдесят звуков, даже те, которые Мэлори издавала непроизвольно.
«Сначала ты была у нас в детской. У порога вздохнула. Потом пошла на кухню, у тебя хрустнула лодыжка. Села у стола на средний стул. Поставила локти на стол, хмыкнула и спустилась в подвал. Первые четыре ступеньки спускалась медленно, последние шесть – быстрее. А потом постучала указательным пальцем по зубам».
Только ведь, как ни учи, дети не опознают чудищ, рыщущих по берегам реки. У волков будет огромное преимущество, равно как и у других зверей, которые встретятся на пути.
Мэлори сильнее затягивает жгут. Плечо пульсирует. Бедра болят. Шея болит. Утром Мэлори считала, что сможет грести двадцать миль подряд. Сейчас она ранена и нуждается в отдыхе. Не знает, как поступить. В прежнем мире ей следовало бы остановиться. Но остановиться здесь – значит погибнуть.
Над головой раздается пронзительный крик, и Мэлори подскакивает. Так кричит птица, хищная птица футов сто длиной. В кустах на левом берегу что-то движется. Кричат другие птицы. Река наполняется жизнью, и с каждым ее проявлением Мэлори становится страшнее. Вокруг все больше жизни, внутри Мэлори все меньше.
– Я в порядке, – врет она детям. – Просто хочу, чтобы мы слушали, больше ничего.
Мэлори снова гребет, стараясь не думать о боли. Сколько еще плыть, она не знает. Предполагает, что прилично. Определенно, не меньше, чем уже проплыли.
Несколько лет назад обитатели дома гадали, теряют ли животные рассудок. Они постоянно об этом говорили. Том и Джулс устроили вылазку, надеясь разыскать собак-поводырей. Вместе с другими дожидаясь их возвращения, Мэлори пугала себя мыслями о бешеных животных. О том же она думает и сегодня. Вокруг оживает река, а Мэлори терзается жуткими фантазиями. Совсем как до рождения детей, когда тяжесть входной двери напоминала, что безумие рядом, одолело оно твоих близких или нет.
Мэлори на шестом месяце беременности. Токсикоз уже не так мучает, но приступы тошноты остались. У Мэлори изжога. Ноги болят. Десны кровоточат. Волосы стали гуще, причем не только на голове, но и на теле. Мэлори чувствует себя раздувшейся, бесформенной уродиной. Но сейчас она выносит к порогу ведро мочи и тревожится не о своем уродстве, не о плохом самочувствии, а о безопасности Тома с Джулсом.
Удивительно, как она прониклась к каждому из нынешних соседей. До приезда сюда она много раз слышала, что люди нападают на окружающих, прежде чем покончить с собой. «Чем этот ужас чреват для меня и моего будущего ребенка?» – волновалась тогда Мэлори. Теперь она волнуется о безопасности целого дома.
Том с Джулсом ушли пять часов назад. Напряжение растет с каждой минутой, и Мэлори не замечает, в который раз ее соседи выполняют свои обязанности по хозяйству.
Мэлори ставит ведро у двери черного хода. Через несколько минут Феликс его вынесет. Сейчас он в столовой, чинит стул. Мэлори идет мимо кухни в гостиную. Шерил вытирает там пыль с фоторамок, с телефона. Руки у Шерил очень тонкие и бледные. За два месяца, что Мэлори живет в этом доме, его обитатели исхудали. Они плохо едят, мало двигаются и не бывают на солнце. Том устроил вылазку в надежде на лучшую жизнь для каждого из них. Только что он может?
Если они с Джулсом сгинут, кто сообщит об этом обитателям дома?
Встревоженная, Мэлори предлагает Шерил помощь. Та отказывается и выходит из гостиной, но Мэлори одна не остается. За креслом сидит Виктор и смотрит на одеяла, которыми завешены окна. Он поднял голову и дышит тяжело, даже язык высунул. Мэлори кажется, пес ждет, как и она. Виктор ждет хозяина.
Пес словно чувствует, что за ним наблюдают, медленно поворачивается к Мэлори, потом снова – к завешенному окну.
Дон входит в гостиную, садится в кресло, через пару секунд встает и уходит. Олимпия спускается на первый этаж, ищет что-то под раковиной, потом вспоминает: то, что она ищет, у нее в руках. Олимпия бредет обратно на лестницу. Шерил вернулась в гостиную и вытирает пыль с фоторамок. Их она уже протирала. Только что. Шерил протирает их снова, как на автопилоте. Обитатели дома все делают как на автопилоте, чтобы занять время. Они почти не разговаривают, почти не поднимают глаза. Одно дело принести воды из колодца (даже тогда все волнуются за ушедшего), а затея Тома с Джулсом – совсем другое. За них тревожиться просто невыносимо.
Мэлори отправляется на кухню. В доме есть лишь одно место, где атмосфера немного иная. Туда Мэлори и нужно. Срочно нужно. Ей нужно уединиться.
В подвал!
На кухне работает Феликс. Он будто не замечает Мэлори, не говорит ни слова. Она открывает дверь и по ступенькам спускается на земляной пол.
Мэлори тянет за веревку, зажигает свет и оглядывает место, которое Том показывал ей два месяца назад. Выглядит оно иначе. Меньше банок. Меньше пестрых этикеток. Нет Тома, который делал записи и в сутках высчитывал, когда начнутся голод и беда.
Мэлори приближается к полкам и рассеянно читает надписи на этикетках.
«Кукуруза. Свекла. Тунец. Горошек. Грибы. Фруктовое ассорти. Стручковая фасоль. Вишня. Клюква. Грейпфрут. Ананас. Тушеные бобы. Овощное ассорти. Перец чили. Водяной орех. Измельченные помидоры. Помидоры в собственном соку. Томатный соус. Квашеная капуста. Морковь. Шпинат. Куриный бульон».
