Книга Контрабандисты - Йен Лоуренс

Дашер напрягся, сидя на кабестане, поднял подбородок, выпрямил спину. Он как будто сам сидел в седле с петлей на шее.

— Пламенным взором глядел капитан Кроу на них всех. Его глаза обжигают, ты же знаешь, сам видел. Эти люди стегают лошадь кнутами, она рвется вперед, капитан сваливается, как бревно.

Дашер вскочил на ноги, схватившись руками за горло. Он мотал головой, развевались его бакенбарды.

— Он бьется, силится сделать вдох, глаза — как у совы. Он крутится на конце веревки, сук, на котором он болтается, гнется. Капитан касается ногами земли, подлетает обратно в воздух. Веселенькую джигу сплясал капитан в ту ночь. — Дашер улыбнулся. — Но кто же его спас? Кто подоспел в самый последний момент?

— Ты?

— Лихой Томми Даскер. — Он засмеялся. — Люди говорили об этом недели и месяцы спустя, за мили и мили. Да тебе каждый второй от Рамсгейта до Бичи-Хеда ответил бы: «Я был там. Я видел, как вихрем пронесся лихой Томми Даскер, спасая своего капитана». — Дашер весь сиял, произнося это. — Надо было оставить эту скотину подыхать, но что это было за зрелище! Бог ты мой, я хотел бы иметь возможность посмотреть на себя со стороны. Как я выглядел!

Он рассеянно скреб пробки на груди своего спасательного жилета.

— Об этом когда-нибудь напишут. Обо мне напишут романы и пьесы. Я хочу, чтобы обо мне напечатали в книгах. Тот, о ком пишут в книгах, никогда не умрет.

Уже почти стемнело. В любую минуту могли взвиться паруса, уже давно ждущие ветра, а я все еще не знал, кому можно доверять, у кого книжка мертвеца.

— Ты хорошо знаешь Мэтью и Гарри? — спросил я. — Мне кажется, что вы все заодно.

— Смешное дело, — ответил Дашер. — Это Мэтью разнесло в клочки, хотя мы опасались, что Гарри пойдет вразнос. — Он улыбался своему каламбуру. — Ох и мастер же я на острое словцо! Мэтью бы посмеялся, он тоже любил пошутить. — Он посмотрел на трубку, поковырялся в ней. — Гарри странный парень. Крепкий орешек. Трудно раскусить. Я вообще его не видел до бухты Пегвел, до того момента, когда они с Мэтью поднялись на борт.

Он продолжал говорить, но я ничего не слышал. Наконец луч надежды, как будто свечка в темноте: «Только за одного из них я не могу ручаться» — так, кажется, сказал капитан. Значит, он имел в виду Гарри. Выходит, именно Гарри предупредил меня. Может быть, и книжка была у него. Секреты мертвеца, столь важные, столь опасные, что из-за них самому недолго стать покойником.

— Гарри был бадейщиком, а Мэтью — стремником.

— Как? — не понял я.

— Так, как я сказал. Бадейщик таскает бадьи, бочки, ящики, а стремник стоит на стреме. Это наша темная стража. Она следит, не появятся ли непрошеные гости: таможенная полиция, армия. — Он выбил трубку о кабестан. — В Кенте каждый иной раз бывает бадейщиком или стремником. Когда приходит товар, работа есть для каждого.

— Это гнусная работа, — с отвращением заметил я.

— Это свободная торговля, — возразил Дашер с видом гордым и обиженным. — Это то, что нас поддерживает. Скоро сам увидишь. Дьяконы приходят таскать бадьи, каменщики, плотники. Сам господин доктор наведывается за своей долей.

Он прав, подумал я. Имена фермеров, пекарей, пастухов записаны в книжке Ларсона.

— А чем ты занимаешься, когда нет товара?

— Граблю почтовые кареты.

Я насторожился. Вернулись старые подозрения: его смех, походка, жесты.

— И много ты уже ограбил?

— О, я уже счет потерял. Иной раз две-три за ночь. Да вот неделю назад остановил я карету на Эшфордской дороге…

Мы ехали по этой дороге в ночь нападения. Но мысль о том, что я сейчас услышу признание Дашера, исчезла, как только он снова открыл рот.

— Хороша была добыча. В карете сидела леди, говорят, принцесса. Она сама сказала. Разряженная — ну чисто кукла. Вся в драгоценностях, с головы до ног обвешана, как елка рождественская. Я сковыривал с нее самоцветы, как сливы с пудинга. И только я набил ими карманы, как появилась полиция, верхом, с собаками. Я оглянулся. — Дашер действительно оглянулся и всмотрелся в туман у бушприта. — Смотрю — они в нескольких ярдах. Я от них — они за мной, преследуют по пятам, находят след по падающим из карманов жемчужинам и изумрудам. Но тут начался дождь. Представь себе, все эти драгоценные камни растаяли без следа. Они были искусственными, слепленными из какой-то замазки. Должно быть, и принцесса была ненастоящая.

Дашер опять навешал мне на уши лапши. Искусственные драгоценные камни не были мягче настоящих и уж во всяком случае не таяли в воде. Но Дашер переживал все вполне реально, он даже гарцевал, подскакивая на кабестане, как на галопирующем коне.

— Я был на волосок от гибели, — продолжал он врать, — несся во весь опор до самого Йорка, пока моя лошадь, моя верная лошадь не погибла. У нее не вынесло сердце, разорвалось от бешеной скачки. Уже мертвая, остывающая подо мной, она продолжала скакать, стараясь меня спасти. С четверть мили после смерти она бежала по инерции. — Он ухмылялся. — Прекрасная история для моей книжки, правда? — Он засунул трубку в рот, снова вытащил и добавил: — Лошадь звали Клементиной.

— Чушь собачья, — оценил я его историю. Дашер поблек и увял. Я уничтожил его энтузиазм, как будто свечку задул.

— Ты не веришь? — огорчился он.

— Все вранье. От первого до последнего слова. И весь ты такой. Ты выдумываешь о себе всяческие истории, чтобы только казаться позначительнее.

Снизу послышался еще один глухой удар, но я его едва заметил, а Дашер не услышал вовсе. Он смотрел на свои руки, в которых как бы сама собой вертелась трубка.

— Никакой ты не разбойник. Ты просто-напросто контрабандист.

Я хотел его обидеть, но Дашеру понравились эти слова.

— Это само собой, — сказал он. — Уж это-то во всяком случае.

— Ты всю жизнь был контрабандистом. Капитан сказал, что тебя в детстве придавило каким-то ящиком. Табак, чай, что это было?

— Не знаю, что-то очень тяжелое. — Он опять поднял голову и ухмыльнулся. — Но зато, скажу я тебе, я — король контрабандистов. Я убил голыми руками, вот этими самыми, с десяток человек.

К моему удивлению, я услышал, как капитан Кроу добавил:

— У тебя будет шанс убить еще одного. — Капитан появился вовсе не снизу, а со стороны кормы, тяжело топая сапогами.

Дашер встал.

— Пора идти?

— Да. Давай на паруса. — Потом он повернулся ко мне. — Твой последний шанс, мистер Спенсер. Отдай книжку, замухрышка.

— Не могу, — сказал я.

— Храбрый парень, — сказал капитан. — Но дурак. Тебе конец. И «Дракону» крышка. — Он отвернулся, покрикивая Дашеру и Гарри: — Кливер и грот! Лот и якорь! И посматривайте по сторонам, этот таможенник не ушел баиньки, где-то шарит в тумане, шакал.