Книга Сталин и женщины - Дмитрий Верхотуров

Эта аргументация была настолько весомой, что в годы первой пятилетки коллективизация быта превратилась в официальную линию советской культурно-бытовой политики. Считалось, что перестройка быта решит проблемы трудовых резервов для бурно растущей промышленности.

Насколько можно судить из литературы того времени, эта ставка на переустройство быта (не исключавшая, впрочем, привлечения в промышленность сельского населения, и мероприятия по технической реконструкции производства и повышения производительности труда) сыграла ключевую роль в изменении отношения к женскому труду. Он стал ценным, полезным и желательным. Численность работниц стала быстро увеличиваться.

К этому моменту стали сказываться результаты ликвидации неграмотности среди женщин и их политического образования через собрания делегаток. Женщины, по крайней мере в промышленно развитых районах СССР, уже не были столь отсталыми, как раньше. Это обстоятельство привело к пересмотру всей организации партийной работы среди женщин.

Улучшение положения женщин требовало участия всех советских органов, но вплоть до начала 1930-х годов женским вопросом занимались почти исключительно женотделы при парторганизациях. Им приходилось вникать и решать все многочисленные и разнообразные вопросы, начиная с образования и заканчивая охраной материнства и детства. Женотделы были чем-то вроде наркомата по делам женщин, и женщины туда шли со всеми своими бедами и заботами, часто вызывая сильное недовольство у мужчин.

Но у женотделов был тот большой недостаток, что на плечи структуры, предназначенной для политико-просветительской работы, ложились задачи, входящие в компетенцию советов или хозяйственных наркоматов. Они решались с большим трудом, и это сильнейшим образом перегружало аппарат женотделов. Поэтому в 1930 году в ЦК ВКП(б), очевидно, по личному решению Сталина, постановили упразднить женотделы и создать вместо них женсектора в отделах агитации и массовых кампаний парторганизаций. Перед ними были поставлены другие задачи: не браться за решение женских вопросов, а требовать это у профильных партийных и советских органов.

Тяжесть работы среди женщин постепенно переносилась в Советы. Первыми по этой дороге пошли в Азербайджанской ССР, в которой в 1922 году была создана комиссия по улучшению труда и быта женщин (КУТБ) при ЦИК Советов Азербайджана. Опыт оказался удачным, и в 1928 году КУТБ появился при ЦИК СССР. В 1930 году комиссии возникли по всему Союзу. В 1932 году по опыту реорганизации партийных женотделов КУТБ реорганизовали в женсектора при орготделах всех Советов, от ЦИК СССР до городских и районных исполкомов. Их главная задача была такая же, как и у партийных женсекторов, – заставлять все советские органы заниматься женскими вопросами[93].

В 1934 году партийные женсектора были упразднены, поскольку в индустриально развитых районах уже не требовалось вести особую работу среди женщин. Они остались только в обкомах и крайкомах восточных районов СССР, в которых они еще были нужны.

Женские кадры для промышленности были в начале первой пятилетки уже более или менее подготовлены. Но перед массовым вовлечением женщин в промышленность надо было сломить сопротивление хозяйственных руководителей, считавших по старинке, что женщинам не место в промышленности, особенно в тяжелой. Женщины считались более слабыми работниками, чем мужчины, так что даже Госплан СССР учитывал работницу в 0,9 рабочего– мужчины.

На широкое введение женского труда были брошены главные научные силы. В 1930 году Коммунистическая академия провела программу обследования положения женщин в СССР[94]. В ней учитывались все аспекты жизни женщин, и особенно занятость в промышленности, как крупной, так и кустарной. В 1931 году Наркомат труда СССР утвердил список профессий, в которых допускается женский труд[95]. В следующем году Наркомат труда и Наркомат здравоохранения СССР провели совместное исследование условий труда по 138 промышленным профессиям и не обнаружили преград для введения женского труда, за исключением только некоторых профессий, связанных, к примеру, с разливкой жидкого металла, производством свинцовых красок, работой с солями ртути, очисткой канализации и подобными особо вредными работами. Принцип очевиден: запрещалась работа в условиях и с материалами, которые могли отравить женский организм и таким образом негативно повлиять на беременность или на здоровье ребенка.

Сказали свое веское слово в пользу женского труда и профсоюзы. В 1931 году ВЦСПС представил данные обследования рабочей дисциплины. Оказалось, что женщины работали интенсивнее и дисциплинированнее мужчин. На 100 рабочих приходилось 62 дисциплинарных взыскания, тогда как на 100 работниц только 22[96].

Аргументация против работы женщин в промышленности этими работами была сломлена и отброшена. Широкая дорога работницам была открыта почти везде, практически во всех отраслях. В некоторых профессиях женский труд быстро стал доминирующим. К примеру, уже в 1934 году в машиностроении доля женщин на сварочных работах составляла по разным предприятиям и объединениям от 15 до 56 %, а на прессовке и штамповке – от 50 до 75 %. Профессия крановщиков стала на 30–50 % женской[97]. Работницы-крановщицы появились там, где ранее труд женщин был совершенно немыслим: в доменных и сталеплавильных цехах крупных металлургических комбинатов. Это ломало шаблоны, многие мастера и начальники цехов признавали, что им было очень непривычно видеть женские юбки и платки в цехах, где раньше были исключительно мужчины.

С этого момента дело пошло. В 1931 году ЦИК СССР обязал Госплан СССР и Наркомат труда СССР составить контрольные цифры женского труда на 1933 год, то есть женщины вовлекались в производство уже плановым порядком[98]. В это же время в промышленности прокатилась целая волна механизации трудоемких работ, которая открывала новые возможности для женщин, поскольку управление механизмами не требовало больших физических усилий. Женщины появились в угольной промышленности, в черной металлургии, в машиностроении. К примеру, в 1933 году доля женского труда в угледобыче составила 19,1 %, в добыче нефти – 16,4 %, в добыче руды – 22,6 %, в металлургии – 23,3 %, в машиностроении – 25,6 %[99].

За первую пятилетку в народное хозяйство было вовлечено 3,5 млн женщин, из них 1,5 млн в промышленность. В 1933 году отряд работниц вырос до 6,5 млн человек, а в 1934 году – до 7,1 млн человек. Женщины составили около 33 % всего советского пролетариата[100]. Это был резкий поворот от фактического вытеснения женщин из народного хозяйства до их массового и все возрастающего вовлечения, произошедший в считаные годы.