Книга Желание - Ричард Флэнаган

– Боже правый, мистер Диккенс! Мне говорили, что вы скоро заглянете к нам, но уж никак не думала, что это будет прямо сегодня утром, в разгар репетиции.

Диккенс повернулся и увидел перед собой женщину с жестким выражением лица, впрочем, не лишенную привлекательности.

– Миссис Тернан, я знал, что вы заняты, но у меня есть предложение, о котором я хотел бы вас уведомить как можно скорее.

Он оглянулся на плачущую девушку, в которой узнал одну из дочерей миссис Тернан: он видел ее в спектакле накануне, и ему понравилось, как она играла.

– Эллен совсем расстроилась, – сказала миссис Тернан. – Она считает унизительным выходить в финальной сцене в платье с разодранным подолом. Это слишком обнажает ее ноги. Вы же понимаете, мистер Диккенс. – Поскольку к нему обращались с таким нажимом, мужчина вежливо повернулся к говорившей. – Я воспитала дочерей в строгости, вырастила из них хороших актрис, но они имеют представление о приличиях. Они не какие-то там, знаете ли.

– Мистер Корнфорд из Театра принца-регента очень высоко отзывался о достоинствах и таланте вашей семьи, миссис Тернан.

Диккенс видел вчера, как Эллен, которой на вид было не более шестнадцати, играла роль Гипомена, мужа Атланты из одноименной пьесы, и она показалась ему хорошей актрисой, да и ножки, подчеркнутые трико, были тоже прелестны. Корнфорд прошептал ему, что одна из сестер – просто потрясающая актриса и что их мать очень уважаемый человек в театральной среде. Одним словом, все четыре особы Тернан – настоящие профессионалки, хорошо воспитаны и, что немаловажно, свободны именно в те числа, на которые был арендован Зал свободной торговли в Манчестере.

– Если хотите, я могу поговорить с распорядителем насчет платья. – Диккенс оглянулся на Эллен. У нее были пронзительно-синие глаза. Ее ноги были обтянуты тонкими чулками. О, какие ноги…

– Что вы, я совершенно спокойна за дочь, мистер Диккенс. Я умею настоять на своем и не допущу никаких унижений. Ее имя – наше имя – всегда будет на высоте.

– Не надо никому разговаривать с распорядителем, – вдруг вмешалась девушка. – Я буду играть так, как считаю нужным, и будь что будет. – Она гордо вскинула голову, и на щеках ее заиграл румянец.

«Гибель неизбежна, да пребудет гибель, может, и во благо», – продекламировал Диккенс. Он опять не смог удержаться от лицедейства.

Но миссис Тернан почему-то решила, что все срывается, и торопливо произнесла:

– Хорошо, мистер Диккенс, каковы будут ваши встречные предложения?

Эллен было все равно, она даже не слышала, что ответил Диккенс. Она смотрела на его руки, когда он декламировал. Так вскидывает крылья дикая птица, попавшая в клетку.

Глава 7

Позднее, медленно угасая на борту «Эребуса» среди нескончаемых сумерек арктической зимы, слушая, как ломаются и трещат под напором льда доски обшивки, из которой уже вышла вся смола, – сэр Джон наконец понял, как трудно было ему губернаторствовать на острове, который был для кого-то тюрьмой, а для кого-то ярмаркой. Его открытый нрав, нерешительность, подход к делу без всякого коварства, отказ держать доносчиков, неумение пойти на компромисс, его аристократизм и неприятие всяких интриг, когда одного нужно приблизить, а другого отдалить от себя, непонимание того, что на Земле Ван-Димена нужно чередовать кнут с пряником, – все это привело к тому, что над ним сначала посмеивались, а потом и вовсе стали презирать.

Он вел остатки своей экспедиции вперед, и весь предыдущий месяц держался южного курса, чтобы разведать местность. Но, не обнаружив ни единой зацепки среди бесконечной снежной пустыни, Франклин решил вернуться к своим кораблям, чтобы переждать зиму. Ко всеобщему ужасу, «Террор» был уже раздавлен льдами и затонул – лишь торчал между льдин кусок обломанной мачты. Теперь у них оставался только «Эребус».

Добравшись до кабины капитана Крозье, Франклин наконец стянул с себя заледеневшие ботинки – вместе с носками, в которых остались три отмороженных пальца. И ему дважды ампутировали ногу – сначала ниже колена, потом выше. Но гангрена все равно не проходила.

За окном выл ветер, в воздухе плясали и звенели ожерелья из мелких ледышек. Здесь, внутри корабля, он не желал бы смерти, если б не этот смрад, исходивший от больной ноги. Франклин плохо разбирался в людях и в общественных делах передоверял все жене, которая сумела убедить его, что уж она-то с ними справится. Но теперь он понимал, что ошибался в ней. Леди Джейн была лишена того смирения, которым отличался он.

Это только потом, столкнувшись с вандименцами, леди Джейн вовсю проявит свое умение плести интриги. Поначалу же она являла собой олицетворение всего того, чем на самом деле не была, – казалась женщиной мягкой, преданной, настоящей альтруисткой. Тогда еще она не умела поддерживать светских бесед и делать приятное лицо, если какая-нибудь соседка за столом на званом ужине пыталась обсудить с ней какую-нибудь дурацкую книгу или очередную сплетню, – но она старалась этому научиться, потому что во всем и всегда была перфекционисткой. Земля Ван-Димена стала для нее олицетворением всех ее амбиций.

Она приехала с мужем в колонию, когда ей не было еще и сорока, и поняла, что нет на свете другого такого места, столь настоятельно нуждающегося в преобразованиях и просвещении. Ее мозг кипел от всевозможных идей, проектов, начинаний. Остров процветал, чего тут не случалось никогда прежде. На лугах каторжане пасли многочисленные стада овец, те давали шерсть, много шерсти, которая расходилась по ткацким фабрикам Британии. Те, кто не был каторжанином на острове, чувствовали, что для них настает золотой век, и леди Джейн была уверена, что история не забудет, кто именно стоял у его истоков.

Этот остров, куда сэр Джон был назначен губернатором, то есть практически монархом, стал для леди Джейн своего рода игрушкой. Его властью она была намерена провести здесь преобразования именно так, как она себе представляла, уже успев пожить светской жизнью в Лондоне. И поначалу сэр Джон действительно переустроил местную систему наказаний в самом что ни на есть просветительском духе. Кроме этого им были созданы всевозможные общества, организовывались званые вечера, на которых велись бесконечные беседы на философские и научные темы. Сторонники сэра Джона поговаривали, что он никогда не спит, а его критики утверждали, что он никогда и не просыпался.

Незамужние дочери вольных поселенцев любили бывать в губернаторском доме, так как там устраивались балы под музыку военного оркестра. Но это было во времена Артура. И тут появился новый губернатор. Сначала молодые девицы были заинтригованы, но вскоре у них появился повод для недовольства: теперь в бальной комнате по большей части проходили совсем другие, более серьезные мероприятия, на которых обсуждали, например, новое научное течение месмеризм или то, как следует использовать возможности магнетизма в сельском хозяйстве.

Пользуясь именем мужа, леди Джейн разъезжала по острову, возводила больницы, школы, благотворительные общества, стараясь отвлечь дельцов от примитивного желания делания денег и ставя их на рельсы здравого смысла и просвещенности Старого Света.