Книга Матильда Кшесинская. Муза последних Романовых - Елена Ерофеева-Литвинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Буквально за день до Рождества Христова 1919 г. до несчастных беженцев дошли тревожные сведения о новом наступлении красных, и они решили покинуть Кисловодск и перебраться в Новороссийск, откуда, в случае опасности, можно было отплыть за границу. Они держались до последнего, но надежд больше не оставалось никаких. Надо было бежать от большевиков. С болью в сердце великий князь Андрей и его мать великая княгиня Мария Павловна все же решились уехать из России. 13 февраля 1920 г. Кшесинская и ее спутники поднялись на борт итальянского парохода «Семирамида». После пережитых невзгод и лишений обстановка показалась им верхом роскоши: чистое постельное белье, удобные кровати, ванна, туалет, чистые скатерти на столах. Их смущали только лохмотья, в которые они были одеты, но другой одежды не было. Через шесть дней «Семирамида», на борту которого находились Кшесинская с сыном, ее сестра с мужем, великие князья и Мария Павловна, взяла курс из Новороссийска на Венецию. Они прощались с Россией навсегда…
…Она стояла перед аналоем, не веря, что все это происходит с ней. Она венчается со своим любимым и через несколько минут станет светлейшей княгиней Романовой. Она мечтала об этом всю свою жизнь. И вот мечта сбывается. Каким же долгим и трудным был этот путь к заветной цели! Как же это все красиво, торжественно! Почему-то ей вспомнилась коронация Николая II… Матильда слушала священника и думала, как многим в жизни она обязана своему Ники. Это он всегда помогал ей добиваться своей цели. Так было и в том далеком мае 1900 г. Тогда она стояла в кабинете нового директора Императорских театров Владимира Теляковского и возмущалась: «Это мой балет! Гримальди – иностранка, она никогда не будет танцевать «Тщетную предосторожность»!» Теляковский немедленно отправил министру двора шифрованную телеграмму. Дело было секретное, государственной важности. На следующий день пришел ответ: «Так как балет этот – Кшесинской, то за ней его и оставить…»
Только после смерти Марии Павловны великий князь Андрей решился узаконить положение сына и вступить в законный брак с Матильдой. Они обвенчались в Каннах 17 (30) января 1921 г. Венчал их старый друг и духовник Андрея отец Григорий Остроумов. Свидетелями были муж сестры Матильды барон Александр Зедделер, граф Сергей Зубов и полковник Владимир Словицкий. Кроме свидетелей и сына, в храме никого не было. После венчания Вова был официально признан сыном Андрея Владимировича. В день свадьбы великий князь Андрей записал в своем дневнике: «Чудесно провели вечер. Наконец-то исполнилась моя мечта, и я очень счастлив».
Местоблюститель российского престола, великий князь Кирилл Владимирович, с чьего разрешения состоялось венчание, даровал Кшесинской титул светлейшей княгини Романовской-Красинской. Теперь в родственниках Матильды значились исключительно представители династии Романовых и через них особы других венценосных фамилий Европы. Она породнилась с болгарским, югославским и греческим царями, королями румынским, датским и шведским. Романовы были в родстве со всеми европейскими монархами, и Матильде Феликсовне случалось быть приглашенной к королевским обедам. Первой после венчания ее приняла королева Дании Александрина, двоюродная сестра великого князя Андрея Владимировича. Затем светлейшая княгиня Романовская-Красинская была представлена королеве Румынии Марии. А чуть позже в Париже в отеле «Риц» ее приняла королева Греции Ольга. Думала ли Матильда, впервые встретившись взглядом с наследником престола на торжественном ужине в Императорском театральном училище, что ей когда-нибудь будут оказаны такие почести? Или она с самого начала решила в полной мере использовать выпавший ей шанс?
Через четыре года Кшесинская приняла православие, искренне желая полного единства взглядов и веры в своей дружной семье. Как все трое ценили и берегли друг друга! Не упрекая никогда и ни в чем. На Пасху она говела и причащалась вместе с Андреем Владимировичем и Вовой. С рождения Кшесинская была католичкой, но сейчас она признавалась, что ее всегда тянуло к православной вере, что часто ходила в русскую церковь, а в школе посещала уроки Закона Божьего, которые вел отец Пигулевский, ставший впоследствии учителем Вовы.
«Императорские театры перестали существовать, и я не испытывала желания танцевать!» – писала балерина. По этой причине она отказала Дягилеву, пригласившему ее участвовать в следующем сезоне русского балета в Париже, хотя и была польщена этим приглашением. Отказала она и директору Парижской Оперы Руше, хотя в свои 48 лет находилась в прекрасной форме и могла бы с успехом танцевать. Но ей этого больше не хотелось.
Анна Павлова
– Малюня, какое счастье снова вас видеть! – Анна Павлова обняла подошедшую к ней после концерта в отеле «Кларидж» Кшесинскую. – Давайте снова вместе станцуем гранпа из «Пахиты», как тогда, в Петербурге. Здесь, в Париже, живут Карсавина, Трефилова, Седова, Егорова, Преображенская. Вы будете исполнять главную роль, а мы все станем на заднем плане. Получится замечательно!
Слова Павловой, находившейся тогда в самом расцвете славы, глубоко тронули Кшесинскую. А то выступление в Петербурге в 1908 г., о котором вспомнила Анна Павловна, действительно было грандиозным. Выход каждой балерины, выбравшей «свою», самую выигрышную, вариацию, сопровождался громом оваций. А самым ярким бриллиантом в этом танцевальном ожерелье была, конечно, она, несравненная прима Матильда Кшесинская. Все это придало спектаклю невиданный блеск, и это был настоящий праздник балета в духе Кшесинской, которой и принадлежала идея этого волшебного представления. Праздник продолжился и после выступления – щедрая Кшесинская, любившая угощать людей и создавать им хорошее настроение, устроила ужин для балерин в модном ресторане Кюба. Чтобы не возникло хлопот с рассаживанием гостей, Матильда заказала круглый стол. Были приглашены только дамы, а мужчины не имели права приближаться к столу до окончания ужина. Стол стоял в центре зала и привлекал всеобщее внимание. Лишь когда в конце трапезы подали кофе, мужчинам разрешили подойти, и Кшесинская угостила всех шампанским. Один из балетоманов взял тарелку и стал собирать у гостей золотые, серебряные и медные монеты. Вскоре Матильда получила в подарок серебряную тарелку от Фаберже, к которой были припаяны все собранные в тот памятный вечер монеты, а на тарелке была надпись в память того ужина у Кюба.
Она наслаждалась девять лет «негромкой» жизнью с дорогими ее сердцу людьми – мужем, сыном, друзьями. Однако ее ищущая душа требовала чего-то нового. К тому же нужны были средства к существованию. После мучительных раздумий Матильда Феликсовна едет в Париж, подыскивает жилье для семьи и помещение для своей балетной студии. Она переживает, что не наберет достаточного количества учащихся или «провалится» как педагог, но первый урок 6 апреля 1929 г. проходит блестяще, и совсем скоро ей придется расширяться, чтобы принять всех желающих учиться у нее балетному мастерству. Назвать Кшесинскую второстепенным педагогом не получается, стоит только вспомнить ее учениц, звезд мирового балета, – Марго Фонтейн и Алисию Маркову. Она преподавала истинно в своем духе: академичность плюс темперамент. Среди учениц Матильды Феликсовны были дочери Шаляпина, а самой первой ученицей стала Татьяна Липковская, сестра знаменитой певицы Лидии Липковской, которую Кшесинская считала своим талисманом и говорила, что Татьяна принесла ей счастье.
