Книга Валашский дракон - Светлана Лыжина

Крепость имела странный вид ещё и потому, что в оборонительной стене возле ворот обнаружились входы в винные погреба – целых две двери.

Горный склон здесь возвышался почти отвесно, и оборонительная стена не столько огораживала, сколько подпирала его. Рыть тоннели в таком месте удобно, но это всё равно казалось верхом безрассудства. «Враг сможет заложить в погреба бочки с порохом и взорвать стену, – думал Джулиано. – Если я это понимаю, то и комендант, конечно же, понимает, однако ведёт себя беспечно, разрешая устраивать то, чего нельзя».

Беспечными казались и два латника, несшие охрану по ту сторону ворот крепости. Деревянная решётка, призванная защищать вход, была опущена, но сами латники, вместо того чтобы стоять за ней с копьями наготове, сидели в стороне и разговаривали. Когда Джулиано приблизился, эти двое поспешно вскочили, но не стали отгонять незваного гостя, а спросили, что ему нужно. Флорентиец ответил, после чего охранники приподняли решётку и любезно объяснили, где искать коменданта:

– Наш кастелян, – так официально именовалась его должность, – должен быть наверху, в цитадели. Но ты и здесь спроси. Он сюда временами спускается.

Продолжая удивляться всеобщему легкомыслию, Джулиано направился ко вторым воротам, которые, как ему виделось, вели в небольшой дворик, огороженный так, что получилась почти самостоятельная крепость внутри той, куда только что удалось проникнуть.

Центром внутренней крепости являлась огромная шестиугольная башня, которая была настолько велика, что по сравнению с ней остальные башни казались мелкими, а оборонительные стены – тоненькими. Однако это мощное сооружение служило не для военных целей. Флорентиец сразу обратил внимание на красивые окна арочной формы, да ещё с витражами, делавшими башню похожей на дворец.

Залюбовавшись ими, Джулиано не сразу расслышал грубые окрики:

– Эй! Ты кто такой? Чужим сюда нельзя.

– Добрый день, – спохватившись, произнёс юноша, и теперь увидел, что за опущенной решёткой, преграждавшей вход во внутреннюю маленькую крепость, стоят даже не двое, а четверо латников с копьями и щитами, причём вид у этих людей был весьма грозный.

– Ты кто такой? – снова спросил один из латников, самый старший, с красным обветренным лицом и рыжеватыми усами.

– Я – ученик придворного живописца Его Величества. Прибыл сюда передать письменный королевский приказ о том, что ваш кастелян должен оказывать содействие…

Речь флорентийца не произвела на латников никакого впечатления. Они даже не дослушали.

– Нам про приказ ничего не известно.

– Конечно, вам неизвестно, ведь я прибыл только что, – юноша вежливо улыбнулся. – Скажите мне, здесь ли кастелян?

– Где он сейчас, это его дело, а мы поставлены охранять, а не болтать, – сказал старший латник. – Иди в крепость, как все ходят, через верхние ворота. А здесь тебе делать нечего.

– Верхние ворота? – с беспокойством спросил Джулиано. – То есть мне нужно подняться на гору?

Он повернулся вправо и задрал голову, глядя на крутой склон, поросший деревьями. Вершину горы отсюда было даже не видно. Конечно, речь шла не о том, чтобы карабкаться по склону, а о том, чтобы идти вверх по дороге, но эта дорога наверняка находилась далеко. Столько времени терять!

– А может быть, кто-нибудь из вас разыщет кастеляна и сообщит ему обо мне? А я подожду здесь… – осторожно предложил ученик придворного живописца, на что последовал неумолимый ответ:

– Мы – караульные, а не посыльные. Отлучаться с места караула не можем. Иди наверх.

«Значит, охрана здесь всё же бдительная», – с досадой подумал флорентиец.

Хорошо, что латники у первых ворот оставались по-прежнему приветливыми и рассказали, что наверх, к цитадели, уже давно протоптана довольно короткая тропа.

Впрочем, до тропы надо было ещё добраться, и ученику живописца пришлось пройти в обратном направлении почти весь путь – мимо изгородей, увитых диким виноградом, затем мимо дворца, затем ещё немного по дороге и повернуть налево, но не на ту улицу, на которой стоял трактир, а чуть раньше. «Хоть в чём-то повезло, – мысленно усмехнулся Джулиано, – а то повстречал бы дочку трактирщика и пришлось бы признаться, что меня выставили из крепости, несмотря на грамоту».

Между тем, соседняя с трактиром улочка превратилась в лестницу, сложенную из камней, а затем вывела на тропинку, скрывавшуюся меж деревьев. Тропка тянулась по горному склону, так что человек, идущий по ней в сторону крепости, видел справа от себя кручу, а слева – откос. И то, и другое покрывали непроходимые заросли. Лишь иногда, глядя с откоса в маленький просвет меж деревьями, можно было увидеть внизу кусочек города, прижатого к Дунаю.

«Лучше б Его Величество держал этого Дракулу не здесь, – с досадой думал Джулиано. – Всё-таки Дракула ему кузен, а для кузена можно было найти место поближе к столице, не в такой глуши. Тогда и мне с учителем не пришлось бы сюда тащиться».

Наконец, тропа вывела на большую поляну с дорогой. Конец дороги терялся в тёмном зеве крепостных ворот, а над ними вздымались стены и башни цитадели, которая, как теперь оказалось, была весьма похожа на корону не только издалека, но и вблизи.

Вопреки опасениям флорентийца, два латника, несшие караул у ворот, не проявили строгости и спокойно спросили:

– Ты к кому?

– К кастеляну. У меня бумага, – поспешно ответил Джулиано, а латники без дальнейших расспросов указали в проход:

– Иди прямо, а там встретят.

Юноша двинулся, куда указали, хотя, будь его воля, он бы немного задержался, чтобы получше рассмотреть небольшой герб, висевший над самыми воротами, – заостренный книзу каменный щит-барельеф с изображением ворона.

Ворон сидел на толстой ветке, ведь не всякая ветка выдержит такую большую птицу, и с ехидством показывал людям свою добычу – драгоценный перстень, зажатый в клюве. Крылья, хоть и сложенные, оставались напряженными, готовыми в любой момент расправиться и поднять ворона в небо на недосягаемую для камней, палок и стрел высоту.

Конечно, не было ничего удивительного в том, что над воротами королевской крепости красовался фамильный герб нынешнего короля. Множество таких каменных воронов флорентиец видел и в венгерской столице. Все они выглядели по-разному, ведь их делали разные мастера, и потому Джулиано уже не первый год мысленно коллекционировал эти изображения. Нынешний ворон обещал стать одной из жемчужин коллекции, так что юноша не раз вспоминал этот барельеф, пока шёл по дороге вдоль стены цитадели – прямо, как указали.

Затем пришлось отвлечься, потому что на пути встретились ещё латники, которые стояли у подножия широкой деревянной лестницы, ведшей к двери в башню. При слове «королевский приказ» один из латников всё-таки оставил свой пост и поднялся по ступенькам вместе с Джулиано. В башне и обнаружился кастелян, оказавшийся грузным лысеющим мужчиной лет под сорок, с лихо закрученными тёмными усами.