Книга Записки героя труда. Том 1. Мемуары - Юрий Копаев

После неудачного посещения совещания чиновник – контролёр устроил партсобрание в посольстве и вызвал нас туда «на ковёр». Прочёл нам нотацию об облике советского специалиста за границей. Начал ругать вьетнамцев, на чём свет стоит, что они взяткодатели и развращают советских специалистов. Нас обвинил во взяточничестве и хотел объявить нам партийные выговоры, но, узнав, что мы все беспартийные, обещал с нами разобраться по линии ВНЕШТОРГа.

Только в Союзе до него дошло, что это традиционный подход к оплате интеллектуального труда тех же чиновников, которых чётко заинтересовывают работать честно, а не получать заработную плату и «откаты» за принятие решений. Это своего рода легализация «теневых» доходов чиновников разного уровня. Следует отметить, что подобный метод вознаграждения активизирует деятельность работников интеллектуального труда и позволяет Заказчику без проволочек материально отблагодарить Исполнителя.

Место встречи изменить нельзя

Существует в Москве место, где возможны самые невероятные встречи. Это место – Красная площадь. По воле судьбы долгие годы я работал в здании, расположенном в самом сердце столицы. И за эти годы несколько раз косвенно сталкивался с очень значительными персонами, можно даже назвать их историческими личностями. Расскажу о своих впечатлениях от этих встреч, сопроводив рассказ небольшими историческими экскурсами и живыми фактами, характеризующими эпоху. В начале девяностых, когда в стране произошла смена строя, рухнула коммунистическая идеология. Точнее, фактически она уже не существовала, но официально народу поведали о её отмене с приходом к власти Ельцина. Но не может, же страна существовать без идеологии! В реальной жизни почти все начали поклоняться Золотому Тельцу, однако говорить об этом вслух было как-то неприлично. И тут вспомнили о религии: ну чем не новая идеология! Ведь в области идей всё новое – это хорошо забытое старое, да и какая-никакая преемственность будет соблюдена. И что тут началось! Духовенство было поднято на щит: допущено к средствам массовой информации, в школы, в органы управления. Все руководители вдруг стали «глубоко» верующими, стояли на службе со свечами (в народе их прозвали «подсвечники»), обзавелись личными духовниками, постились «на людях».

Но, как говорится, «нет худа без добра». На фоне этого процесса началась реставрация памятников церковной архитектуры, строительство новых храмов и воссоздание уничтоженных в годы борьбы с религией. Процесс, конечно, неоднозначный: в стране разруха, безработица, люди недоедают – а тут храмы строят! Время покажет, нужно ли было это делать без наличия сильной духовной потребности, но кто у нас народ спрашивает? Одно уже положительно – не ломали, а строили. Возможно, когда-нибудь и пригодится.

И вот в это непростое время было принято решение воссоздать церковь Казанской иконы Божьей Матери на Красной площади. История этого храма необычна. Построен он был первоначально из дерева на средства князя Пожарского, за тем в 1963 г. из камня по велению царя и за время своего существования многократно перестраивался. В двадцатые годы прошлого века, когда храмы не только по всей стране, но и в Москве рушили, как карточные домики, он чудом уцелел и даже в 1925 – 1930 годах в нём велась служба. Но в 1936 году его почему-то разобрали до основания под предлогом реконструкции Манежной площади. К счастью, были сделаны фотографии и произведены тщательные обмеры, что пригодилось через много лет при воссоздании. На месте храма разбили сквер, а в подвале близлежащего дома сделали общественный туалет для посетителей ГУМа. Эта дьявольская традиция – делать на месте церкви склады существовала в СССР долгие годы, а устроить туалет в столице это – ноу-хау.

Казанский собор был воссоздан в 1990 – 1993 годах. Я в то время работал в здании по соседству, где располагалась мастерская К. Худякова, главного художника музея В. И. Ленина, и иногда заходил на новостройку, наблюдая, как монтируется мозаичное панно-триптих ликов Спасителя, Божьей Матери и Иоанна Крестителя. В изготовлении и монтаже этого панно и благоустройстве помещений храма принимал непосредственное участие мой старший сын. В 1993 году строительство успешно завершилось, что по тем временам было событием беспрецедентным, так как замораживали более важные объекты. Не иначе, как Всевышний помог! Состоялось освящение, которое проводил сам Патриарх и на которое были приглашены представители православного духовенства других стран, мэр Москвы, высшие чиновники государства, представители традиционных религий России. Присутствовал на этом торжестве и ваш покорный слуга. Меня пригласил сын – активный участник оформления фрагментов интерьера. Интерьеры получились просто великолепные, строго соответствующие обмерам и фотографиям, сделанным архитектором в 1936 году.

Но вернусь к процедуре освящения. Зал храма не был рассчитан на такое большое количество гостей. Прихожане вообще остались за порогом, потому, что их не пускала охрана высоких персон. Пока Патриарх вёл службу, на улице назревал скандал: истово верующие буквально ломились в храм. В основном это были пожилые женщины. Раздавались причитания: «Меня крестили здесь, и я до 1930 г. (в этом году церковь была закрыта) была прихожанкой, а сейчас меня не допускают до службы. Как не стыдно!» Послушники безуспешно увещевали толпу верующих. Скандал разгорался. Патриарху нашептали о возникшей проблеме. Он тут же вышел наружу и стал успокаивать паству. Многие становились на колени и внимали его речи. Он выбрал из толпы несколько старушенций и, с трудом протискиваясь, провёл в зал, где и продолжил службу. Я с интересом и удивлением наблюдал, как бывшие атеисты-коммунисты (многих я знал в лицо), вдруг ставшие верующими, лихо молились, повторяя псалмы за Патриархом. Торжество этим конфузом было омрачено, но все сделали вид, что ничего не случилось.

После освящения храма в 1993 году оформительские работы продолжались до 1995 года. Существовало предположение, что этот проект был репетицией перед воссозданием Храма Христа Спасителя в Москве.

Ещё одна встреча на Красной площади. 1994 год. Я по-прежнему работаю в мастерской главного художника музея В. И. Ленина. Обедали мы по спецпропускам в кремлёвской столовой пищевого блока при ЦК КПСС, где были качественные и дешевые обеды по ценам гораздо ниже, чем в общепите в 2–3 раза. Столовая располагалась недалеко от гостиницы «Россия», и чтобы туда попасть, надо было пройти Красную площадь. Идём как-то раз, и я вижу, как из Спасских ворот выходят дюжина мужчин и быстрым шагом рассредоточивается по Красной площади. Я говорю коллегам: «Сейчас произойдёт какое-то действо!». Почему я такое предположил? Со мной произошёл однажды курьёзный случай и именно на Красной площади.

Дело было в 1970 году. Выхожу я из служебного входа музея, вид у меня невзрачный: кожаная затрапезная куртка, в руках портфель.

Обычно у дверей дежурит милиционер, а тут его почему-то не оказалось. Смотрю налево – Красная площадь пуста. Смотрю направо – до Манежной площади ни души, но внизу оцепление, и за ограждениями толпа народа. С площади надвигается кортеж представительских машин чёрного и синего цвета в сопровождении мотоциклетного эскорта. В одной из открытых машин вижу нашего Генсека Л. Брежнева и канцлера ФРГ В. Брандта. Именно их и приветствовали толпы народа. Не успел я подойти к краю тротуара, как один из мотоциклистов эскорта приостановился напротив меня и стоял пока все машины не проследовали, а сзади подскочил мужик-топтун и, не шевеля губами, тихо приказал уходить к Манежной площади и незаметно сильно стукнул меня локтем под рёбра. Для нынешнего поколения поясняю, что топтун – это сотрудник КГБ, занятый наружным наблюдением. Как только мы подошли к оцеплению, меня скрутили и усадили в милицейскую машину, учинив обыск и допрос. Выяснив, что я действительно работаю в музее, а в подозрительном портфеле находятся папки с чертежами, меня отпустили, но следили за мной до самого дома, где я проживал. Милиционер, который прозевал мой непредвиденный выход, был понижен в звании и впоследствии неоднократно меня упрекал, т. к. «служебный рост» его был надолго прерван.