Книга Воин эпохи Смерша - Анатолий Терещенко

И вдруг старший лейтенант Наумов внезапно остановился, потом быстро повернулся и ладонью левой руки дал команду присесть, а указательный палец правой руки вертикально прижал к губам. Это был знак из трех слов: «Внимание, тихо, не разговаривать!»

«Лес шума не терпит! – часто по этому поводу говорил им их начальник подполковник Шурепов. – Треск валежника может вызвать выстрел».

Метрах в ста от них на небольшой лесной залысине-полянке сидели два человека – два офицера Красной армии. В бинокль Виталий хорошо разглядел погоны. У одного они были капитанские, у другого – старшего лейтенанта.

«Неужели это они? – спросил сам себя Наумов. – По всей видимости, парашютисты! Вот везуха! Не дай бог уйдут – головы не сносить от высокого начальства и о четвертой звездочке надо будет надолго позабыть!»

Решение созрело молниеносно – разделить группу на три части и своеобразным треугольником окружить неприятеля.

Когда маневр удался, Виталий вышел из кустов с автоматом наперевес и громко крикнул:

– Вы окружены, оружие в сторону! – И тут же упал на землю, прикрывшись огромным сосновым пеньком, видно, недавно срезанного дерева. Пахло свежей сосновой смолой – живицей, засохшей после потери ствола и кроны. В жаркий день она пахуча вдвойне.

Капитан и старший лейтенант тоже завалились на бок и открыли короткими очередями из ППШ огонь в сторону Виталия. Пули крошили древесину могучего пня, поднимая в воздух и разбрасывая по сторонам пахучую хвойную щепу.

Наумов, переместившись немного в сторону, ответил тоже, но, в отличие от стрелявших явно агентов, длинной очередью в сторону капитана. Тот как-то неестественно повернулся, вздрогнул и замолк, прекратив стрельбу.

«Вот досада, наверное, убил, а ведь он позарез нужен был живым, – подумал Виталий. – Но почему молчат мои помощники?»

И стоило подумать, как прозвучала трель ППШ подчиненного.

Видя безвыходность положения, старший лейтенант, отбросив автомат в сторону, встал на ноги и поднял руки…

* * *

Старший лейтенант оказался не Кабузаном Виктором Петровичем, а сержантом Поповым Семеном Яковлевичем, попавшим в плен при контузии в 1941 году на Западном фронте во время окружения его артиллерийского полка. Тогда к немцам попали целехонькими все орудия полка. Оказались они у врага вместе с пушкарями. Немногим удалось вырваться из окружения. Потом лагерь, разведшкола в Борисове и две ходки за линию фронта с напарником-руководителем в тылы советских частей.

Он оказался радистом.

На допросе не запирался, говорил, что готовился сдаться советским властям в третьем забросе.

– Каким образом? – спросил Наумов.

– Убить Журавлева и явиться с повинной, – ответил Попов.

– Почему же сделали два выхода в эфир?

– По приказу Журавлева, который так и заявил: ежели что – прикончу на месте.

– А в предыдущие две заброски?

– Там тоже были бдительные церберы-Журавлевы…

После получения первичной информации возник главный вопрос – о передатчике.

– Где находится рация? – торопливо спросил Наумов, глядя ему в глаза.

– В лесном массиве под вывороченным корневищем упавшей в бурелом сосны, – последовал ответ. – Тут недалеко…

Через час после задержания на полуторке группа возвращалась в Лиду с трофеями и с трупом немецкого агента.

Несколько дней с Поповым спокойно работал подполковник Шурепов: изучал его личность, интересовался родственными корнями, проверял и перепроверял показания агента.

«Да, первые дни войны были страшными и тяжелыми, – размышлял подполковник. – Психология поведения попавших в плен воинов до сих пор детально не изучена. Да, мы верили нашему богу – Сталину, верили пропагандистской машине, но, когда возникает ситуация «котлов», появляется быстрая переориентация в уме из-за фактора безвыходности.

Получается так, что стоит где-нибудь воздвигнуть храм Господу, как дьявол строит рядышком свою часовню – и самая многочисленная паства оказывается у него. На войне как на войне! Но это, конечно, не повод для предательства. Многие наши воины, попавшие в плен после ранения, вынашивали планы внедриться в немецкие разведшколы, а потом оказаться на Родине, явившись к нам с повинной…»

Было выяснено, что после работы в Западной Белоруссии агенты должны были переместиться в Ригу и соединиться с диверсионно-разведывательной группой «Вест».

* * *

Подполковник Шурепов поверил Попову. Руководители Управления КР фронта и ГУКР Смерш согласились с мнением и планами разыскника.

Тем более к этому времени начальник военной контрразведки генерал-лейтенант В.С. Абакумов убедил Сталина в одной мысли: некоторых разоблаченных немецких агентов из числа советских военнослужащих, согласившихся искупить свою вину, работая и успешно участвуя в радиоиграх и других острых операциях, есть смысл освобождать от уголовной ответственности.

Сталин даже пошел дальше. Он посчитал, что за особые заслуги в работе против немецких спецслужб таких граждан следует отмечать правительственными наградами.

Фактор времени торопил Шурепова как можно быстрее включиться в работу с перевербованным радистом. И вот третья зашифрованная радиограмма ушла в разведцентр абвера уже в рамках оперативной игры «Рига»:

«Густаву. Приступили к проведению плана «зет». Место у «Якова» непригодно – дом разрушен. Хозяин погиб. Бомба. Ищем удобную гостиницу. На станции в первом городе много эшелонов с военной техникой. Документы прошли успешно проверку в комендатуре. Командир».

Планом «зет» предусматривалось изучение мест дислокации крупных воинских штабов на территории Гродненской области с перспективой перемещения в сторону Литвы и Латвии.

Встал вопрос, как немцам объяснить выведенного из игры погибшего Журавлева. Думали, гадали и наконец придумали – во время перемещения в лесном массиве при организации очередного сеанса связи Журавлев случайно подорвался на мине-растяжке, установленной с оставленным боекомплектом.

Немцы поверили. Попов запросил помощника.

«Густаву. Командир погиб на рабочем месте – мина. Одному трудно. Прошу помощи. Нахожусь пока по адресу… (назывались улица и номер дома в Лиде). Продукты на рынках дорогие. Пришлите с оказией батареи питания. Володя».

На совещании у руководства Управления КР фронта было принято решение – ради получения от немцев нового руководителя отпустить курьера. Оперативники не продешевили.

После того как курьер прибыл в абверовский разведцентр и доложил реальную картину по обстановке, Густав прислал очередную шифровку:

«Володе. Для усиления работы по п. 2 плана «зет» направляю руководителя и двух помощников. Пароль и отзыв старые. Ждите не позднее 4 августа. Они вас найдут. Густав».