Книга Войны и битвы скифов - Михаил Елисеев

Само место, где должно было находиться это чудо инженерной мысли, «отец истории» указывает довольно точно: «Место на Боспоре, где Дарий повелел построить мост, находится, как я полагаю, между Византием и храмом у входа в Боспор». Соответственно, это где-то в районе турецкой крепости Румелихисар, которая находится в самой узкой части пролива. История донесла до нас имя строителя моста, это греческий инженер Мандрокл с острова Самос. Причём Дарий был настолько доволен постройкой, что буквально засыпал эллина дарами. Мандрокл же в память о своём триумфе велел заказать картину, на которой был изображён сидящий на троне Дарий и персидское войско, переходящее по мосту Мандрокла через Боспор. Эту картину инженер повесил в храме Геры на родном острове Самос.

Сама традиция сооружения мостов через проливы, отделяющие Европу от Азии, будет продолжена уже при сыне Дария – Ксерксе. Во время грандиозного похода на Элладу по его приказу через Геллеспонт будет сооружён такой же замечательный мост, правда, в этот раз эпопея со строительством затянется из-за погодных условий. А знаменитое наказание моря Ксерксом станет притчей во языцех у свободолюбивых эллинов, которые будут его вспоминать при каждом удобном случае. Но в данный момент всё обошлось без происшествий, и персидская армия благополучно вступила в Европу.

После этого царь сразу же занялся дальнейшей организацией похода. Флот Дария, состоявший из кораблей малоазийских греков, приняв на борт персидские отряды, должен был войти в Понт Эвксинский и плыть до устья Истра (Дунай). Затем войти в реку и в подходящем месте высадить десант, который начнет строительство моста через Истр. Корабли отплыли и благополучно прибыли к устью реки. По сообщению Геродота, «поднявшись по реке на два дня плавания от моря, мореходы приступили к сооружению моста на “шее” реки, где Истр разделяется на гирла».

Сам же царь, как только войско переправилось через Боспор, перешёл мост и вступил во Фракию, положив, таким образом, начало покорению этой страны. Прибыв к реке Теар, Дарий расположился там лагерем на три дня, поскольку в её окрестностях находятся целебные горячие и холодные источники. Судя по всему, правитель державы Ахеменидов решил уделить внимание своему драгоценному здоровью. Персидский владыка остался так доволен водными процедурами, что повелел установить каменную стелу, на которой высекли памятную надпись: «Источники Теара дают наилучшую и прекраснейшую воду из всех рек. К ним прибыл походом на скифов наилучший и самый доблестный из всех людей – Дарий, сын Гистаспа, царь персов и всего азиатского материка» (Геродот). После этого армия персов снялась с лагеря и продолжила движение, вторгнувшись в земли одрисов, самого могущественного народа во Фракии.

И здесь, если верить Геродоту, произошёл ещё один любопытный эпизод. Персидский царь решил продемонстрировать окружающим племенам мощь своей армии и велел каждому воину положить в определённое место камень. «Когда воины выполнили царское повеление, Дарий двинулся дальше, оставив на месте огромные груды камней». Данная байка очень напоминает рассказ о том, как царь Ксеркс перед походом на Элладу загонял своих воинов в специально огороженные места, чтобы их там пересчитать. И только таким образом смог установить численность своей армии. Но все это не более чем сказки, которые должны лишний раз подчеркнуть громадное численное превосходство персов и в очередной раз подтвердить россказни о бесчисленных восточных ордах.

Затем разразилась война с фракийским народом гетов, решившим оказать сопротивление непрошеным гостям: «Однако геты, самые храбрые и честные среди фракийцев, оказали царю вооруженное сопротивление, но тотчас же были покорены» (Геродот). Неорганизованные племена не могли противостоять на равных персидской военной организации, и, судя по всему, их сопротивление было быстро сломлено. Остальные фракийцы, глядя на печальную судьбу сородичей, решили сдаться без боя и тем самым уберечь себя от бессмысленных жертв.

Но Дарий был достаточно умён и быстро сообразил, что стоит его войскам углубиться в скифские степи, как геты могут вновь подняться на борьбу с захватчиками. Потому он присоединил их воинские контингенты к своей армии, где они должны были не столько участвовать в боях, сколько исполнять роль заложников. Царь персов очень основательно подходил к предстоящему столкновению со скифами, желая исключить всякие неожиданности. В данный момент его наиглавнейшей задачей было организовать спокойный тыл. И лишь после этого персидская армия выступила по направлению к Истру (Дунаю), где начала переправу по наведённым мостам на северный берег великой реки.

* * *

Переправа через Истр прошла успешно, никто не попытался остановить армию персидского царя во время форсирования водной преграды. Как только войско перешло реку, Дарий собрал военный совет, чтобы обсудить дальнейший план кампании. Царь изложил свой план действий: мост сжечь, а войскам идти в степь против скифов. Подумав, он добавил, что морская пехота ионических греков должна выступить вместе с основным войском. Судя по всему, Дарий хотел собрать в кулак все наличные силы и покончить со скифами одним ударом.

Но тут попросил слова Кой, стратег Милета, и заявил следующее: «Царь! Ты ведь собираешься в поход на страну, где нет ни вспаханного поля, ни населенного города. Так прикажи оставить этот мост на месте и охрану его поручи самим строителям. Если все будет хорошо и мы найдем скифов, то у нас есть возможность отступления. Если же мы их не найдем, то, по крайней мере, хоть обратный путь нам обеспечен. Меня вовсе не страшит, что скифы одолеют нас в бою, но я боюсь только, что мы их не найдем и погибнем во время блужданий. Скажут, пожалуй, что я говорю это ради себя, именно оттого, что желаю остаться здесь. Напротив, я сам, конечно, пойду с тобой и не желал бы оставаться» (Геродот).

Говоря такие речи, Кой здорово рисковал, ведь если бы Дарий хоть на минуту предположил, что грек уклоняется от участия в боевых действиях или, не дай боги, вынашивает какие-либо нехорошие замыслы относительно его персоны, стратег бы никогда не вышел живым из царского шатра. Благо наглядные примеры того, как владыка расправляется с уклонистами, были у всех присутствующих перед глазами. Так почему же греческий стратег решил рискнуть и высказал царю своё мнение?

Вполне возможно, всё дело в том, что греки Малой Азии действительно не хотели идти воевать в скифские степи, им эта война была абсолютно не нужна. Одно дело – служить во флоте, заниматься перевозкой войск, и совсем другое дело – изнывать от голода и жажды в неведомых степях, рискуя каждую минуту стать жертвой метких скифских лучников. Эллины были прирождёнными моряками, и море было их стихией, в которой они чувствовали себя очень уверенно. Но далёкие бескрайние степи, населённые свирепыми и кровожадными варварами, их явно пугали. Сам этот поход для ионических греков не сулил никаких выгод, ни экономических, ни политических, а потому проливать свою кровь им очень не хотелось.

Рис. 17. Гоплиты из Малой Азии на персидской службе