Книга Приключения зеркала. Сказки Маруси Козы - Евгения Хамуляк

Он великолепен, — подумала Аделина, пристально разглядывая своего суженого. Настоящий Фей с волшебной палочкой в руке, — с улыбкой отметила она удивительной формы мощную трость, которая выделывала безумные пируэты.

Конечно же, она заметила его настроение и угрозу в его жестах и облике. Конечно же, она видела черное марево, струящееся за ним, от которого падали без чувств ее амурчики, на лету теряя барабаны и флейты. Конечно, видела, как выжигаются желтым пламенем вся поляна и ее розы, превращаясь в серый пепел, а невидимые крюки вырывают из земли все с корнями. Видела, как исчезают образы гостей во мраке, будто задушенные тяжелым и мрачным присутствием злого духа. Видела, как Фей нес своей невесте бездыханное цветное тельце милого друга, сжимая его в черном кулаке.

А также Аделина заметила, что он совсем не любуется ее красотой, не смотрит на ее наряд, на эти романтические приготовления и окружение, его не интересовали ее сокровища и не привлекало волшебство.

Он, будто заколдованный, смотрел только в ее глаза знакомого ему до боли ненавистного цвета, глаза, которые преследовали его всю жизнь, чьим заложником он был и которым привык повиноваться, словно раб. И он хотел испепелить их, уничтожить, разбить раз и навсегда. Хотел уничтожить Аделину…

Это устремление не укрылось от мудрого взора волшебницы, но она продолжала улыбаться ему. Потому что с первой секунды, как узнала, что он существует, поняла, что любит его даже больше, чем могла себе представить. Полюбила его до того, как впервые увидела и услышала. Полюбила так, что готова была повиноваться ему, словно своему повелителю: идти туда, куда скажет он, делать то, что пожелает он, и даже больше. Она верила в него и решила не сдаваться.

Он подошел и посмотрел ей в глаза, полные нежности, любви и надежды. И она посмотрела в его холодные, жестокие, привыкшие повелевать черные глаза.

И тут произошло неожиданное: Аделину будто хлестнули кнутом по спине. От внезапного сильного удара и от боли она вскрикнула и упала на землю, и тут же возникшие из ниоткуда мощные кандалы грубо скрутили ее руки и шею, и, как рабыню, приковывали к земле.

Кто-то сильно схватил ее за волосы, ожесточенно срывая шелка и украшения, которые разлетались в разные стороны золотым дождем.

Так плененная и беззащитная в своей наготе предстала она у ног Фея и услышала нечеловеческий чудовищный ор своего суженого, одним ударом разбившего все ее надежды. Это был его ответ.

Фей развернулся и той же властной твердой походкой направился к себе во Дворец.

Аделина, даже будучи в весьма неприятном для девушки положении, нагая и скованная по рукам и ногам, даже в свете такого грубого отказа все же подумала, что ей нравится эта сказка и улыбнулась.

Ну а кто сказал, что будет легко?

Да, если сказать честно, она искренне понимала Фея: с чего бы ему влюбиться в Аделину, после того, как она расправилась с его матерью, пусть и откровенно отвратительной и зловредной ведьмой.

Потом, она все-таки девушка — в этом отношении женская половина раньше предугадывает и тоньше чувствует приближение Любви, чем суровые мужчины.

Однозначно Фей был достоин второго шанса! И он это знал, раз оставил в живых свою отвергнутую невесту.

— Гостеприимство у вашей семьи — врожденный талант, — рассмеялась Аделина вслух, но никто не поддержал ее шутки, удаляющаяся широкая спина в желтом блестящем пиджаке продолжала свой тяжелый ход.

Аделина стала что-то весело нашептывать, и колючки на кистях рук и у шеи сначала расцвели розами, а потом и вовсе распались в стороны.

Волшебница встала. Ссадины рассасывались на глазах, расползаясь красивыми змейками и заживая на нежной коже. Что-то стало происходить с Аделиной, она сняла с себя остатки шелков и украшений, коснулась своих платиновых волос, которые в секунду обратились в невероятную волну каштановых волн. Целые копны этого когда-то забытого и спрятанного сокровища юности, которое она также нежно берегла, как и свое сердце, упали на ее плечи и раскинулись по земле. Она порозовела и расцвела другой красотой. Тихо нашептываемые слова любви вслед удаляющемуся принцу предназначались только ему, и девушка точно знала, что он ее слышит. Это были магические сокровенные слова, их говорят только единожды, открываясь одному человеку в жизни, только любимому и долгожданному. Она рассказывала ему, как долго его искала, через что прошла ради того, чтобы найти его, и ее ласковые слова, полные страстной неги, обещали нежные объятия и жаркие поцелуи, увещевали о мире и дружбе, вселяли веру и клялись в верности. В таких речах нет места скромности, в таких песнях нет места сдержанности, такие слова возносят влюбленных высоко в небеса…

Она стала танцевать, нагая и влюбленная, призывно распевая нежным голосом. И вдруг, как по волшебству, образ девушки стал множиться: на большой зеленой поляне за спиной Фея возникли четыре Аделины, их нежные девичьи тела, движимые под звуки своих собственных любовных напевов, стали окружать его, а их длинные пушистые волосы, сплетаясь в тяжелые каштановые косы, выстраивали колдовской барьер, не давая пройти заколдованному принцу.

Эта была по-настоящему сказочная картина… И куда бы он не посмотрел — видел ее: нагую и прекрасную, созданную кем-то только для него, с идеальным телосложением и красотой, которую мог лицезреть только он, с характером и качествами, которые могли сделать счастливым только его, с ароматом тела, который мог вскружить голову только ему. Даже ее капризы и женские прихоти обернулись бы для него наслаждением и радостью. Но он никак не мог оценить всего этого…

Перед собой он видел то, что ненавидел всю свою жизнь, чьим рабом и невольником был. Эта зависимость порождала в его заколдованном разуме чувство непосильной ответственности и вины, и он жаждал освободиться от этих оков, чтобы больше никогда ни от кого не зависеть…

Аделина слышала его и позволила его ответу дать ростки в себе, полностью доверяясь его воле.

Мощный удар вновь разбуженных зеркал поразил изнутри хрупкое женское тело, и четыре ее фигуры дернулись от нестерпимой боли. В Аделине рождалось Зеркало, прорываясь наружу, прорезая и пробивая человеческую оболочку, чтобы показать истинное отражение Фею.

Тысячи зеркальных осколков через крик и боль, подталкивая друг друга, прорезали на ее теле раны, прокалывали глаза и кожу и облепляли белыми с ослепительными вспышками зеркальными пластинками тонкую нагую фигуру, превращая в зеркальный живой манекен. Так выглядела Аделина в действительности, такова была ее суть — быть Живым Зеркалом, готовым отражать все, что видит…

Трансформации быстро прекратились, больше не было больно, и Аделина почувствовала себя удивительно, такого раньше она не испытывала, и этому состоянию не было описания; тому, кем она стала, не было места в человеческом мире, только в этом заколдованном замке она смогла позволить другим увидеть себя настоящей. Она посмотрела на свои руки и вместо кожи увидела большие и маленькие зеркала, а в них свое отражение: два огромных зеркала вместо глаз, и сотни других, формирующих ее лицо и тело. И каждый осколок был одновременно глазом и видел все и вся вокруг…