Книга Великие умы России. Том 7. Илья Мечников - Глеб Буланников

Пастер от души посмеялся над рассказом, так как сам не раз сталкивался с Кохом и знал, что это правда. Мечников спросил, возможно ли, чтобы он работал в институте Пастера. Пастер заверил, что выделит Мечникову личную лабораторию.

Так начался новый период в жизни Ильи Ильича Мечникова.

Роберт Кох, немецкий бактериолог.

2

Позиция Мечникова состояла в том, что в крови есть специальные клетки, ответственные за нейтрализацию микробов, – они называются фагоцитами.

Противники позиции Мечникова называли себя гуморалистами. Они не признавали за фагоцитами защиты организма. На их взгляд, обезвреживанием инородных тел занималась непосредственно плазма крови – кровяная сыворотка.

Баумгартен каждый год публиковал одну-две статьи антифагоцитарного содержания. Немецкий ученый признавал, что фагоциты действительно существуют. От этого было глупо отпираться, так как исследования Мечникова это неоднократно подтвердили. Но убивают ли они микробов?

На примере лягушки, зараженной сибирской язвой, Мечников пытался доказать, что невосприимчивость некоторых животных к заразным болезням исходит из моментальной готовности фагоцитов защищаться. Баумгартен же был уверен в обратном: «Отчего же лягушке болеть сибирской язвой, если микробы сибирки как огня боятся соков лягушки и умирают в жидкости ее тела?»

Последний вопрос привел Мечникова в замешательство. Он не спал несколько дней, обдумывая эксперимент, который мог бы показать всем, что именно фагоциты, а не плазма разрушают микробы.

Однажды ночью ему пришла мысль. Он встал с кровати, побежал к письменному столу и набросал в тетрадке ход размышлений и тип эксперимента. Затем вернулся в спальню и лег. Он лежал час без сна, прежде чем понял, что сон не придет. Он наугад оделся, выбирая вещи на ощупь, выскочил на улицу и ринулся в лабораторию.

До рассвета было несколько часов.

Идея была следующая. Чтобы разделить плазму и фагоциты, надо сделать барьер, через который может пройти жидкость, но не может клетка. Он отправил лаборанта нарвать камыша. Сам стал резать бумагу. Он решил поместить споры сибирской язвы в мешочках из бумаги и камыша. Если споры погибнут, прав Баумгартен, если прорастут – прав он, Мечников.

Лягушек было с три дюжины. Первой половине (контрольным лягушкам) споры сибирской язвы были введены беспрепятственно, другой половине – мешочками.

Мешочки вытащили и поместили под микроскоп. В окуляре были видны колонии бактерий. Кровяная сыворотка не только не убила врага, но и разрешила на себе паразитировать. Кровь контрольных лягушек была чиста, как ключевая вода.

Гуморалисты признали, что фагоциты убивают микробов. Ученик Баумгартена Чаплеевский провел опыты с голубями и пришел к выводу, что бактерии сибирской язвы умирают в сыворотке, а фагоциты расправляются с уже мертвыми микробами. «Фагоциты поедают убитых нашей сывороткой микробов, они – гиены поля битвы».

Мечникову нужно было доказать, что фагоциты убивают живых микробов.

Он ввел в глаз голубя каплю сибиреязвенной культуры. Немного подождал и высосал из глаза чуть-чуть жидкости.

В микроскоп Мечников увидел, что внутри фагоцитов находятся палочки сибирской язвы. Нужно идти в комнату-термостат и тщательно отслеживать поведение фагоцитов при изменении среды. Фагоцит не может жить вне организма, а микроб будет размножаться. Но жив ли микроб, захваченный фагоцитом?

Мечников поместил фагоцит в каплю бульона.

Прошло несколько часов. Мечников вернулся к микроскопу: фагоцит растворился, а микробы стали размножаться.

Мечников записал:

«Из мертвых живые не родятся, так-то. Говорят, что фагоциты, подобно гиенам, питаются падалью, а у меня из "падали" выросли миллиарды живехоньких микробов».

Разводку сибирской язвы ввели морской свинке. Вскоре она умерла.

Микробы, освобожденные от гнета фагоцита, вирулентны и способны убить.

Мечников одержал еще одну локальную победу.

3

По улицам катились повозки, загруженные гробами. Люди умирали во сне и во время обеда, в магазинах и на работе, в путешествии и дома.

Холера ходила по всей Европе. 267 городов, 21 государство. Утром, днем и ночью.

Наука была бессильна.

Кох открыл холерную запятую – вибрион. Большинство ученых не обратили на это внимания.

Профессор Петтенкофер настолько не верил в вибрион, что выпил разводку холерной культуры.

И не умер. Но не потому, что был прав, а потому, что институт, который отправил ему разводку, догадывался о намерениях ученого и послал невирулентную культуру.

Петтенкофер исследовал воду в разных регионах, и во многих местах, где вибрионы были найдены, о холере даже не знали. Петтенкоферу казалось, что причина кроется в атмосфере и почве, в испарениях земли.

Мечников интуитивно склонялся к варианту с вибрионом. Он брал кровь у людей, никогда не болевших холерой, у больных на разных стадиях, и у скончавшихся от холеры. Затем вводил морским свинкам, и в половине случаев кровь защищала свинок от вибриона, а в половине – нет. Независимо от того, чья кровь была введена – здорового, больного или умершего.

Мечников решил ввязаться в авантюру. Выпил разводку вирулентного вибриона. Помимо Мечникова, разводку выпили пять человек.

У одного проявились симптомы холеры.

Виновность коховского вибриона была доказана. Нужно было спасать парня от смерти.

И удивительно! Лишь только заболевший ученик пошел на поправку, Мечников возобновил игры со смертью. Выпил вибрион сам и дал другим.

Снова один заболел (теперь – из двенадцати).

Но эксперимент кое о чем сказал Мечникову. Они пили вибрион, начиная с малых доз и постепенно доходя до все больших. Заболел один из двенадцати. Происходит вакцинация? Может быть, в этом секрет регионов, где нет холеры?

Вдруг умер больной из первой волны испытуемых (единственный из шести заболевший). Причину смерти установить не удалось. Что же, черт возьми, происходит?

Итак… В кишечном канале человека живет множество палочек, кокков, спирилл. Они по отдельности опасны, но во взаимодействии взаимонейтрализуются. Иногда одно для другого выступает катализатором. Значит ли это, что холерный вибрион поражает тот организм, в котором накоплены соответствующие микробы?

Мечников проводит эксперименты и обнаруживает, что так оно и есть. В присутствии одних микробов вибрион развивается, в присутствии других – вырождается.

Это был эксперимент в пробирке. Нужно проверить на живом организме. Но на каком?