Книга Дневники приемной матери ребенка из детского дома - Майя Ракита
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сотни раз я убеждалась в том, что вранье — это пакость, отравляющая нашу с дочкой жизнь. И сотни раз мне приходилось на пределе своих сил и возможностей внимательно относиться к любому несоответствию того, что говорилось моей дочерью с тем, что есть на самом деле. Моя борьба с въедливым враньем сделала меня добрее, чем я была до прихода в мою жизнь моей дочери. Это очень странное явление, но я твердо убеждена, что за вранье наказывать ребенка нельзя. Нужно искать смысл вранья и помогать ребенку достигать этот смысл другими способами. Если ребенок врет, потому что ему страшно и он боится сказать правду, надо сделать так, чтобы он смог преодолеть свой страх и создать условия, при которых правда будет важнее вранья. Если ребенок врет, потому что хочет быть лучше, чем другие, надо сформировать динамику позитивных изменений к лучшему, чтобы у ребенка появилось ощущение, что он сможет развивать свои способности и стремиться к лучшему результату, а не врать самому себе о своих вымышленных победах. Если ребенок врет, потому что не может предать других, необходимо вместе с ребенком проанализировать всю ситуацию целиком и помочь ему разобраться с позициями, которые занимают участники этой ситуации.
Как видите, вранье многолико. Оно требует от родителей личных усилий, но эти личные усилия направлены на воспитание их ребенка. А что может быть важнее воспитания? Только осознанное воспитание!
Как поет Владимир Высоцкий:
Часто бывает так, что у вранья очень позитивный и развивающий смысл. Но еще чаще бывает так, что у вранья смысл вредительский, тормозящий развитие определенных черт характера, таких как трудолюбие, честолюбие, аккуратность, последовательность, настойчивость, смелость. Именно вранье является стимулом развития таких черт характера, как трусость и капризность. Вранье искушает ребенка снизить требовательность к себе, к результатам своего труда, из-за чего страдает здоровое честолюбие и затрудняется формирование адекватной самооценки.
Моя дочь определенно знала, что врать нехорошо. И она очень стремилась не врать мне. Но в результате такого стремления в жизни моей дочери процветала халтура: полуправда и полуложь. Происходило на самом деле следующее. Моя дочь должна была сделать мое задание. Вместо того, чтобы сделать его полностью и хорошо, она делала его не полностью и плохо. Но ведь она его сделала! А как она его сделала — это другой вопрос. Причем, доченька знала, что она сделала мое задание плохо. Но халтура позволяла моей дочери не врать мне.
— Ты написала песню Кашина, трек 10?
— Да, мамочка!
На этом можно историю с песней прекратить и успокоиться. Я знаю, что песня написана. Моя дочь еще лучше меня знает, что песня действительно написана, и она ни в коем случае не врет, а говорит правду. А то, что написан только один куплет этой песни корявейшим почерком и с морем ошибок — это уже неважно. Таким образом, халтура губит смысл самого задания, но избавляет мою дочь от вранья.
— Давай споем эту песню, слова неси! — предлагаю я.
— Сейчас, — отвечает дочь и убегает.
Через пять минут моя дочь прибегает ко мне и что-то спрашивает. Я отвечаю и опять интересуюсь, когда будем петь песенку про снежинку.
— Сейчас, — отвечает дочь и убегает.
Еще через пять минут моя дочь сообщает мне, что тетрадь со словами песенки куда-то запропастилась.
— Так найди. Или тебе помочь? — спрашиваю я.
— Нет, не надо.
На третий раз дочь несет тетрадь. Мы усаживаемся поудобнее, и я вижу один куплет едва различимый от ошибок и корявых букв.
— Ты же сказала, что ты написала песню?
— Конечно, написала, а это что, не песня?
— Нет, это не песня. Песню можно спеть. А это и прочитать-то сложно. Ты считаешь мое задание выполненным?
— Нет. Я завтра напишу всю песню. Честно.
— И тетрадь с честно написанной песней не потеряется, да?
— Да.
На следующий день, если не обратить внимание на качество выполненного задания, все пропадет даром. Все усилия, затраченные на борьбу с халтурой, окажутся напрасными и придется начинать все заново. Так устроено осознанное воспитание. Если я не довожу последовательно всю стратегию до какого-то приемлемого результата и если я не создаю условий для закрепления этого достигнутого нами результата, то все рушится «на глазах», как будто бы ничего не было! И все придется начинать с самого начала. Или бросить, наплевать и стремиться к удобной жизни: задание сделано. А как — это уже другой вопрос! Вопрос совести, самооценки, честолюбия и, конечно же, трудолюбия.
«А почему на следующий день, а не прямо сейчас!?» — справедливо возмутитесь Вы. Это очень сложный вопрос. Сложный потому что, во-первых, я ни в коем случае не могу отказать своей дочери в доверии. Я изначально должна верить в то, что моя дочь завтра честно напишет слова песни. Мне нужно, чтобы она думала про себя и свои будущие действия в позитивном ключе. Во-вторых, завтра наступит быстро и я уверена, что у меня достанет сил и времени на то, чтобы спеть так полюбившуюся нам песню Павла Кашина «Снежинка», слова которой на слух и должна записать моя дочь. Во что бы то ни стало я должна найти силы на это «отложенное» дело! И, в-третьих, мое задание является неотрывной частью стратегии обучения моей дочери писать диктанты грамотно, усердно, вырабатывать чуткое слуховое восприятие. Я принципиально заинтересована в качественном выполнении моих заданий, которые не являются моей сиюминутной прихотью, капризом или частью наказания. Если я не могу доверять своей дочери и ее импульсу-предложению завтра написать слова песни честно, то я могу своим недоверием загасить последующие импульсы, направленные на признание и исправление ошибок. Этого допустить никак нельзя. Нельзя стоять поперек импульса и мешать ему сбыться, случиться. Импульс важен сам по себе. Ибо не будет импульса, не будет ничего! Когда я говорю о доверии, то я говорю о том, что доверяю импульсам своей дочери. Я верю в искренность ее импульсов! И моя глобальная задача — обеспечить возможность их осуществления.
Как поет Борис Гребенщиков:
Но я должна признать, что дети часто врут, то есть фальшивят. Под фальшью я понимаю слова, за которыми нет никакого импульса. Поэтому мое согласие с тем, что дочь напишет песню завтра — очень щекотливое и деликатное согласие. Я надеюсь на то, что за ее словами стоит честный импульс сделать так, как она сказала. Так нужно и можно воспитывать неразрывную связь между словом и делом! Возможно, мне придется напомнить дочери о ее обещании, поддерживая движение импульса своей верой и доверием. Конечно, это будет не чистое выполнение обещания. Может быть, моя дочь даже обидится на меня, что своим напоминанием я высказываю свое неверие в честность и искренность ее намерений. И она будет права. Она будет иметь это право при условии, что ее слова про завтра обеспечены импульсом действия так же, как должна быть обеспечена бумажная валюта золотым запасом. Вся щекотливость ситуации и состоит в том, что обеспеченность может быть под сомнением.
