Книга Колдовское наваждение - Аннет Клоу

— Я спрятался в их доме без их ведома, скрываясь от ваших солдат, — лгал Федерико.

Эмиль прекрасно знал, что тот лжет. Очевидно, он не знает, что за ним следили еще с вечера и видели, как ему открыли дверь и как он ужинал с едва одетой Патрицией.

— Я знаю, что вы лжете, — заявил Эмиль арестованному. — Вы признались, что являетесь лейтенантом армии, а между тем появились в городе в гражданской одежде. Уже это одно доказывает, что вы шпион, и за это будете повешены. Военный суд рассмотрит ваше дело завтра, закончив свою речь, Эмиль открыл дверь и позвал конвоира.

Фурье увели, а Эмиль уселся за свой стол и погрузился в тяжелые раздумья. Итак, Патриция такая же, как его мать и другие женщины-южанки, такая же легкомысленная и неверная. Как она клялась, что любит его, но как только он вынужден был бежать, немедленно впорхнула в постель к другому мужчине. Он сожалел о тех ночах, когда переживал о том, что она подумала о его исчезновении. Теперь стало ясно, что никаких глубоких чувств у нее к нему не было. Так он сидел и думал, пока не вошел корпорал и не доложил, что пришла посетительница.

Эмиль очнулся от своих горьких мыслей и увидел, что в кабинет вошла Патриция. Какое-то время он не мог вымолвить ни слова. Она стояла перед ним в нарядном голубом платье; ее дивные волосы были красиво уложены в высокую прическу, щеки покрылись румянцем, а голубые глаза ярко блестели.

— Патриция! — наконец произнес Эмиль, преодолев оцепенение, и встал из-за стола. «Боже! — подумал он. — Как она потрясающе прекрасна! И, несмотря ни на что, желанна, как всегда».

Патриция же в это время собирала все свои силы, чтобы держаться достойно. Она прикрыла дверь кабинета, чтобы никто не услышал, о чем она будет говорить с Эмилем.

— Зачем ты пришла? — спросил Эмиль. И Патриция услышала в его голосе надежду. — Что ты хочешь?

— Что я хочу? — изумилась Патриция. — Ты должен догадаться, что в данной ситуации я могла прийти только ради Федерико. Я пришла, чтобы попросить тебя спасти жизнь лейтенанту Фурье.

Эмиль поник, глаза его потускнели, и он вновь уселся на стул.

— Лейтенант Фурье будет завтра осужден как шпион. В данном случае я ничего не могу сделать.

— Не надо играть со мной в кошки-мышки, — сказала Патриция. — Ты прекрасно знаешь, что по твоему приказу смогут выпустить Федерико из тюрьмы. Нельзя допустить, чтобы его осудили.

— Ты просишь, чтобы шпиона выпустили на свободу? — спросил Эмиль.

— Он не шпион. Он простой солдат. И он хотел очень увидеть нас перед отправлением на войну. Этого нельзя было делать? — спросила Патриция.

Эмиль пожал плечами, но ничего не сказал. А она стояла напротив и с мольбой смотрела ему в глаза, но он не хотел подчиняться ее просьбам и мольбам. Она не сможет использовать его, Эмиля Шэффера, для освобождения своего любовника.

Наступила тишина. Они молча смотрели друг на друга, а затем Патриция, вздохнув, сказала:

— Хорошо! Ты снова оказываешься победителем, Эмиль! Я куплю у тебя его свободу. Если ты освободишь его, то я выйду замуж за тебя, как ты меня просил.

У Эмиля все внутри похолодело, и он удивленно посмотрел на нее. — Что это? Она предлагала ему свою любовь — то, о чем он так мечтал, но любовь взамен освобождения своего возлюбленного? — Эмиль рассвирепел. Дрожащими губами он сказал:

— Ты слишком высокого мнения о себе, мисс Колдуэлл. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы жениться на тебе?

Теперь Патриция, потрясенная услышанным, разгневанно смотрела на него. — Неужели такое может быть? Она так унизилась перед ним, а он откажется освободить Федерико?

— Но… Но ведь ты предлагал… — сказала неубедительно Патриция и запнулась. Страдание, появившееся на ее побледневшем лице, тронуло Эмиля. Но, презирая себя, он все же не мог остановиться и, продолжая причинять ей боль, сказал:

— То, что я предлагал тебе, было давным-давно, две недели назад. Я, может быть, уже передумал. Может быть, теперь я хочу иметь тебя только как свою любовницу.

Патриция вздрогнула, как будто ей в спину вонзили нож. — Так вот чего хочет он — ее окончательного унижения. Как он жесток, и почему? Неужели ему мало, что он разбил ее сердце? Ее глаза наполнились слезами, и она опустила их вниз, чтобы он не заметил этого.

Ее позор в обмен на жизнь брата — и она должна сейчас сделать выбор. Стараясь не дать боли и гневу взять верх, Патриция твердила себе: «Возьми себя в руки, пусть он насладится своей победой — жизнь Федерико дороже».

Она собрала всю свою волю и взглянула на него. Лицо ее было бледным, как у мраморной статуи.

— Хорошо, — произнесла она.

— Что? — переспросил Эмиль.

— Я буду твоей… — сказала она, сжав руки и заставляя себя продолжить, — я стану твоей любовницей, если ты освободишь Федерико.

Эмиль молчал так долго, что Патриция стала уже тревожиться, как бы он снова не отказался от своих слов. Затем он спросил:

— Неужели ты так его любишь?

— Да, — спокойно ответила она.

Эмиль побледнел и сжал челюсти. Он не мог до конца разобраться, кого же он больше всего ненавидел — Патрицию, ее любовника или самого себя?

Он желал ее всегда, желал даже сейчас, когда она признавалась в любви к другому. Он мог заплатить любую цену, только бы она была с ним. Он презирал себя за эту слабость и ненавидел Патрицию за ее вероломство. Но все унижения и боль, которые он, Эмиль Шэффер, причинял ей, становились странным образом его унижением и его болью. Но остановиться он не мог.

— Я слышал, что перед заключением сделки надо хорошенько попробовать товар? — сказал он нагло.

Патриция залилась краской.

— Да, это сделка, и у тебя все права, — хладнокровно произнесла она.

Встав, он вышел из-за стола и близко подошел к Патриции. Она видела, как в его черных глазах загорелись хищные огоньки. Он притянул ее за плечи и грубо, сильно поцеловал. На какое-то мгновение Патриция чуть не растаяла от его поцелуя, но, вспомнив их «торг», вырвалась. И они стояли как два противника, тяжело дыша и уничтожая друг друга взглядами.

— Нет, — сказала она зло. — Вначале расчет.

Эмиль саркастически ухмыльнулся и ответил:

— Ах, да, я совсем забыл, что проститутки требуют плату вперед!

Патриция после такого оскорбления совсем рассвирепела и замахнулась рукой, чтобы ударить его по лицу. Эмиль перехватил ее руку и сжал в запястье.

— И не пытайся, Патриция! Все равно ничего не получится, — сказал он.

— Чудовище! — ответила Патриция, глядя прямо ему в глаза. — Надеюсь, что ты скоро будешь гореть в аду.

Ненависть к нему переполняла ее и жгла как соль, посыпанная на открытую рану.

— Уверен, что и ты скоро будешь там и увидишь все собственными глазами, — парировал Эмиль. Он выпустил ее из своих рук и подошел к двери, чтобы позвать кого-нибудь из своих солдат.