Книга Дорогами мечты - Барбара Хэдворт

Она прочла, что детектив, нанятый одним из крупных универмагов Вест-Энда, поймал виновную в тот момент, когда она засовывала нейлоновые чулки в сумочку, забыв расплатиться за них. Далее говорилось, что у нее не было работы с тех пор, как вышла последняя картина с ее участием, где Линда привлекла к себе внимание общественности. Ввиду того, что это ее первая провинность, актрису решили освободить. Думая о том, как расстроится Бобби, пытающийся помочь несчастной девушке, Фиона слегка насторожилась, увидев, что в газете указан адрес Линды Пейн в Кэррингтон-Мьюс, где у нее была своя квартира, в то время как Бобби ясно сказал ей, что отвезет девушку в родительский дом в Хайгейте. Затем, списав это на журналистскую ошибку, Фиона перевернула страницу и совершенно забыла о Линде Пейн.

Благодаря успокоительным препаратам весь следующий день Фиона провела в довольно приятном забытьи.

Она даже не могла вспомнить, зачем она здесь. У нее появилось чувство, что нечего делать в мире за пределами клиники. Несколько раз она хотела спросить сестру, не звонил ли Бобби из Парижа, но так была погружена в свое одиночество, что забыла это сделать.

Какие-то люди входили и выходили из палаты. Некоторых она узнавала, например, директрису и доктора Грейнджера. Появлялся также высокий ученого вида мужчина, с иссиня-черными волосами, о котором кто-то сказал, что он анестезиолог.

На следующее утро, находясь все еще в блаженном забытьи, Фиона мало понимала, что происходит вокруг. Все готовились к операции. Наконец, она осознала, что снова в своей палате, а на глаза наложен бандаж. Странно, но это обстоятельство ее совершенно не беспокоило. Женщина чувствовала ужасную усталость. Все, чего она желала, — спать, спать и спать!

К вечеру Фиона стала смутно ощущать, что вокруг нее суетятся доктора и медсестры. Но что касалось остального, она словно погрузилась в бесконечность времени. Из-за того, что постоянно находилась в темноте, мужественная пациентка не чувствовала, как день переходит в ночь. Но она и не делала попыток выйти из этого духовного затмения. Фиона чувствовала, что еще не готова столкнуться с реальной жизнью.

Затем наступило утро, и Фиона полностью пришла в себя. Первое, что она сделала, — потрогала повязку на глазах. Затем, услышав шорох возле себя, спросила:

— Который час?

— Только что пробило семь, мисс Бартон, — коротко ответила медсестра. — Вы чудесно поспали.

— Сейчас утро или вечер? — Фиона все еще ощупывала повязку.

— Утро, дорогая. Я принесла вам отличный апельсиновый сок.

Память тут же вернулась к Фионе, когда сестра поднесла к ее губам чашку, и обрушилась на нее с силой снежной лавины. Она вспомнила, почему лежит здесь, в темноте. Страх начал проникать в каждую клеточку ее тела. Вряд ли это временное состояние. Они уже прооперировали глаза. Наверное, все безрезультатно. Должно быть, она уже ослепла!

— Выпейте, мисс Бартон. Это вам поможет, — уговаривала сестра с профессиональной жизнерадостностью.

Фиона оттолкнула чашку:

— Я не хочу.

— Может, чашку чаю тогда?

— Ничего, ничего, спасибо. Когда придет доктор Лоррингэм, чтобы осмотреть меня?

— После одиннадцати.

Почти четыре часа прошло, подсчитала Фиона, самое время узнать хоть что-нибудь о том, как прошла операция. Нет смысла расспрашивать сестру. Ведь они никогда ничего не говорят. Она прекрасно помнит, как доктор Лоррингэм сказал ей, что нужно время, прежде чем все станет ясно. Но может, ее случай особенный. А вдруг доктора нарочно рассказывают о мрачных последствиях, чтобы подготовить пациента к плохим новостям. «Я уверена, они уже кое-что знают, — подбадривала себя Фиона. — Нужно только заставить их говорить».

Она была так напряжена, что не смогла даже притронуться к завтраку. Только сделала несколько глотков чая.

Наконец Фиона услышала, как отворилась дверь и раздался знакомый голос доктора Лоррингэма:

— Как себя чувствуете сегодня, мисс Бартон?

— Достаточно хорошо, чтобы выслушать все, что вы можете сообщить мне. Например, прошла ли операция успешно?

— Мы знаем ровно столько же, сколько и вы, — прямо ответил врач. — Вы держались очень хорошо во время операции. Что же касается остального, как я и говорил вам раньше, — это вопрос времени.

— Сколько времени потребуется? — резко спросила она.

— В данный момент я не могу сказать. Будем ждать, пока отреагирует зрительный нерв. Вы очень поможете себе, если не будете волноваться.

— А вы бы смогли не беспокоиться, если бы не знали, сможете ли снова видеть? — воскликнула Фиона, в ярости от его, как ей показалось, безжалостного равнодушия.

— Конечно нет. Только я бы постарался принять реальность, понимая, что от меня все равно ничего не зависит. Кстати, — продолжал доктор Лоррингэм, — вы можете принимать посетителей с сегодняшнего дня, если пожелаете.

— Я не пожелаю.

— Мне кажется, вы немного несправедливы к своим друзьям. Что нам сказать вашему жениху, когда он позвонит?

И Лоррингэм и директриса были одинаково удивлены, что достопочтенный Бобби Ивс так и не позвонил с тех пор, как Фиона оказалась в клинике. Даже если он и не знал о серьезности ее положения, можно было рассчитывать, что он позвонит удостовериться, что с ней все в порядке, ей не скучно…

Фиона ответила, на этот раз учтиво:

— Бобби не позвонит. Он в Париже. Вы же знаете, он считает, что я здесь только для того, чтобы восстановить силы.

— Вы совсем не помогаете себе тем, что отказываетесь от еды. Я слышал, вы даже не выпили апельсиновый сок утром.

— То, что меня кормят, как ребенка, начисто отбивает у меня аппетит.

— Вам принесут куриный бульон на ленч. Вы сможете справиться с ним почти без посторонней помощи, — бодро отозвался доктор, и Фиона подумала: «Кажется, я терпеть не могу этого человека».

Но исполненная намерения сделать все, чтобы ускорить выздоровление, она заставила себя проглотить и бульон, и сладкий крем, хотя богатой наследнице претило, что сестра кормит ее с ложечки.

Она думала, что все еще спит, как вдруг знакомый и такой родной голос окликнул ее из темноты.

— Фред! — вскричала она. — Это вы!

— Конечно. Я не разбудил вас, надеюсь?

— Нет, я только дремала. Но как вы сюда попали? Я же сказала, что не хочу никого видеть, — запротестовала бедняжка, признаваясь в душе, что так хорошо, когда рядом с ней кто-то, кого она знает, а не эти сводящие с ума своей жизнерадостностью сестры.

— Я воспользовался своей магической силой убеждения, — засмеялся Фред.

— Который час?

— Почти четыре.

— Мне должны принести чай с минуты на минуту. Вы тоже выпьете?

Она неожиданно обрадовалась, когда Фред ответил: