Книга Ангелы приходят всегда - инок Всеволод (Филипьев)

После того, как он дал согласие «серому человеку», его снабдили документами на имя некоего Артура Канвейса и по туристической визе отправили на самолете в Японию. Страна восходящего солнца произвела на Лазаря сильное впечатление. Улыбающиеся приветливые люди, в которых чувствовалась внутренняя сила, любовь японцев к природе и уважение к своему императору, разные технические диковины – все это понравилось Лазарю. Вообще было ощущение другой цивилизации. Своеобразный японский колорит создавали ухоженные рисовые поля, зелено-желтые бамбуковые рощи, «сувенирные» сосны, цветущая по весне сакура, частое сотрясение земли, воспринимаемое местными жителями как нечто обыденное, сытная и легкая японская кухня, национальный стиль одежды и архитектуры и даже такая деталь, как многочисленные зонтики «от солнца» у женщин, ибо белая, незагоревшая кожа – признак благородства. Эти зонтики использовались и от дождя, потому что японская погода переменчива и солнце часто затягивается дожденосными облаками.

Конечно, представление Лазаря о Японии оставалось довольно поверхностным. Эта страна была для него местом подготовки, а не местом дальнейшей работы, поэтому его познакомили лишь с основами здешней жизни.

Лазарь прибыл в международный аэропорт Нарита, откуда его увезли в милое сельское местечко, на виллу. Эта хорошо обустроенная вилла с обширным земельным участком формально принадлежала одному из российских торговых ведомств, в действительности же использовалась ФСБ для своих нужд.

Фокус состоял в том, что, не владея местным языком, не имея машины, а также денег и документов, Лазарь фактически жил, как на привязи. Занятия он проходил по индивидуальной программе. Ни о чем, кроме предмета занятий, инструкторы с ним не говорили. В программу, кроме стрельбы и рукопашного боя, входили: психология, картография, гримирование, шифрование, английский язык, основы японского языка, вождение разных видов транспорта, пользование всеми видами коммуникаций, работа с информацией. Лазарь пытался возражать, зачем все это нужно, однако ему дали понять, что коль «назвался груздем – полезай в кузовок».

Пристальное внимание уделялось здоровью Лазаря. Его обследовали с ног до головы, провели необходимое профилактическое лечение, назначили оздоровительный рацион питания, поставили пломбу и отбелили зубы.

Раз в месяц Лазаря возили в Токио, где устраивали прогулку по улице Гинза – главной торгово-туристической магистрали столицы. Показывали и другие достопримечательности страны – традиционную японскую деревню, музей самураев, синтаистские и буддистские святилища. Несколько раз устраивали выезд в горы и к океану. Однажды в Токио Лазаря провезли мимо величественного православного собора Николай-До. Лазарь слышал о Православии в Японии и о русском равноапостольном святителе Николае Касаткине, но о знакомстве с православной общиной и посещении богослужений для него не могло быть и речи. Это тяготило Лазаря, потому что в течение года он оставался без литургии и причастия. Только один раз, на Пасху, по настоятельной просьбе Лазаря, на виллу привезли русского священника, которому, по всей видимости, доверяли, и он причастил инока. Правда, про иночество Лазаря священник так и не узнал. Лазарю дозволили назваться монашеским, а не мирским именем, но запретили называться иноком. Выглядел он к тому времени не по-иночески: бородку и длинные волосы разрешили оставить, как он и просил, а вот одежду еще в Москве заменили па светскую. На вилле он чаще всего ходил в спортивном костюме, и только небольшие шерстяные четки в руке напоминали о пустынническом прошлом этого человека.

В свободное время, по вечерам, Лазарь любил уединяться в соседней роще. Он приходил на облюбованную полянку, садился на землю и погружался в молитву или раздумья. Здесь было тихо и спокойно, на верхушках бамбука золотились лучи заходящего солнца, где-то рядом щебетали невидимые за густой зеленью птицы. Лазарь вспоминал свое пустынножительство, братию и старца. Он думал о том, что какие бы скорби ни претерпевали пустынники – все это мелочи по сравнению хотя бы вот с такой, как у него сейчас, жизнью. Там они порой голодают, мерзнут, скорбят, но их согревает взаимная любовь и братская молитва, а особенно – добрый пример старца, который им и мать, и отец. А здесь он живет, ни в чем материальном не нуждаясь, но духовный голод ощущается почти физически. И временами наваливается такое уныние, что хоть плачь, а самое страшное, что поделиться этим не с кем, разве что выговориться в молитве…

«Я должен, я обязан вытерпеть, – уговаривал себя Лазарь. – Пустынножительство – рай, которого я не достоин. А здесь, ценой собственной свободы, может быть, удастся купить помощь для Неониллы. Они многое могут, если на самом деле захотят, может, ее и вытянут. Ходят же слухи о каких-то засекреченных способах лечения СПИДа. Только лишь бы мне опять не запачкаться чужой кровью. А то получится замкнутый круг: искупаю вину за прошлые дела ценой таких же новых дел. Как странно – наши жизни с Неониллой так тесно переплелись, а я ее никогда не видел, только знаю по рассказам Архипыча и отца Серафима. Интересно, увижу ее или нет? Неизвестно, удастся ли еще из этой игры выйти живым».

У Лазаря был с собой «Молитвослов», привезенный с гор, и несколько духовных книг, купленных по его просьбе еще в Москве перед отъездом. Чаще всего он, как и в день прощания с пустыней, читал «Канон Ангелу Хранителю»:

– «Все помышление мое, и душу мою к тебе возложих, хранителю мой: ты от всякия мя напасти вражия избави. Враг попирает мя и озлобляет, и поучает всегда творити своя хотения: но ты, наставниче мой, не остави мене погибающа…»

Глава шестнадцатая

В СНЕГАХ

Снег. Город почти ослеп.

Свет. Красок на свете нет,

есть только белый цвет…

Я знаю один секрет:

снег скоро сойдёт на нет…

Но я не могу понять,

Кто дарит нам столько тепла,

чтобы растаял снег?

(«Машина времени»)

– А мне отец Мардарий рассказывал, что один раз лавина сошла прямо через его келью! Представляете? Ничего, выкопался. А мы, слава Богу, дождались Рождества и Крещения. Теперь до весны рукой подать. Может, без лавин обойдется, хотя снег валит последние дни. Интересно, в России тоже зима снежная или это только у нас в горах? Хотел бы я на Рождество и на Крещение в Москву или Питер. Вот где праздник, и службы такие красивые, и праздничные трапезы – пальчики оближешь. А елки там какие наряжают!.. Ну, что, батюшка, хватит, или еще дров подкинуть? – хлопотал юный послушник Александр у печки-буржуйки в домике-келье иеросхимонаха Салафиила.

– Хорошо, отченька, пока дров хватит, – дружелюбно ответил старец, перебирая четки и глядя в окно, в котором стекло заменял кусок мутноватого оргстекла. За окном струились бесконечные потоки снега. В это послеобеденное время на улице было еще светло, но в келье приходилось теплить свечу из-за скудости проникавшего сюда света.

– Батюшка, я пойду, снег немного раскидаю и, если благословите, позову братию. Вы говорили, будет беседа. Уже пора по времени…