Книга Когда страсть разгорается вновь - Оливия Гейтс

Изабелла налила себе выпить, решив подбодрить себя чем-то покрепче перед новой порцией его откровений.

– Я знал, что Бертон убил моего отца, потому что хотел заполучить мою мать. Он был зациклен на ней точно так же, как на тебе. Но поскольку моя мать не дотягивала до твоего калибра, вскоре он стал обращаться с ней плохо. И я ничего не мог с этим поделать. Как и у тебя, у меня был дом, полный уязвимых мишеней, к тому же я все-таки был еще юным. Даже если бы я смог убить его, это разрушило бы мою семью. Меня отправили бы в колонию для несовершеннолетних, и моя мать не смогла бы жить дальше без меня. Так что я делал то же самое, что и ты. Играл роль послушного мальчика, который относился к нему с почтением и задабривал его. Заодно я пытался обуздать своего младшего брата, но Роберт никак не мог понять, почему я так любезничаю с Бертоном. Роуз вскоре приняла сторону Роберта, и Бертон стал издеваться над ними словесно, эмоционально, а потом, наконец, и физически. Я скрывал свою убийственную ненависть, прикидывался примерным учеником, понимая, что он мог запросто убить их, как нашего отца.

Изабелла залпом выпила огненную жидкость, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. Глаза Ричарда оставались бесстрастными, он продолжал на автомате излагать подробности жестокого прошлого:

– Когда мне было лет шестнадцать, Бертон начал ворочать большими деньгами. Я подлизывался к нему больше обычного, чтобы узнать источник его богатства, пока он не рассказал, что теперь работает на крупный преступный картель, именуемый просто Организацией, который превращает похищенных или проданных детей в наемных убийц. Бертон добавил, что мог бы сделать кучу денег, если бы отдал картелю Роберта и Роуз, чего вполне заслуживает это «отродье». Осознавая, что он может пойти на это, я сказал, что за них заплатят лишь раз, а вот если я стану одним из кураторов, Организация будет платить мне большие деньги постоянно, и он сможет получить все сразу. Бертону это не понравилось, ведь казалось, будто я защищал брата и сестру, тогда как всегда уверял, что едва выношу их. Его насторожило и то, что я предложил отдавать ему все заработанные деньги. Я развеял его подозрения, сказав, что считаю это выгодным для всех. Я вылезу из этой помойки, которую мы называем домом, отделаюсь от липнущей ко мне семьи и получу самый лучший опыт. Деньги я отдам взамен предоставленного мне шанса, поскольку они не понадобятся мне еще много лет, ведь все мои потребности будут обеспечивать мои новые работодатели.

За время брака с Бертоном Изабелла много раз слышала об Организации. Масштабы их злодеяний казались невероятными. И то, что Ричард по доброй воле практически продался им, чтобы спасти брата и сестру, спасти Роуз… это просто не укладывалось в голове.

– Купившись на разумное объяснение и понимая, как много может заплатить Организация за мой уровень мастерства, Бертон ухватился за мое предложение. Я понимал, что оставляю семью, но альтернатива была несравнимо хуже. Последний раз я видел родных в тот день, когда уходил, чтобы стать членом Организации. Роберту было десять, Роуз – шесть. Я собирался заполучить достаточно власти, чтобы в один прекрасный день убить Бертона, не оставив ни единой улики, и исчезнуть со своей семьей. Но он упреждал любые удары. Я никогда не выказывал свою ненависть открыто, но Бертон, одержимый инстинктом самосохранения, перевез мою семью неизвестно куда. Он продолжал косвенно угрожать мне безопасностью моих близких, предоставляя доказательства, что с ними все в порядке. И будет в порядке – пока не иссякнет ежемесячный поток наличных.

Изабеллу захлестнуло желание броситься к Ричарду, обнять его и разделить с ним беспомощность тех лет. Но Ричарду было неведомо сострадание, он не умел ни давать, ни принимать его.

– Первый год в Организации стал более или менее сносным благодаря одному парню на два года моложе меня. Его звали Фантомом и считали будущей шпионской звездой. А потом Бертон заметил нашу дружбу, которую, как нам казалось, мы умело скрывали. Он следил за нами и подслушал, как Фантом признался, что разрабатывает план побега. Бертон сказал, что, донеся на него, я займу более высокое положение в Организации и стану получать гораздо больше. Сам он якобы не мог сообщить о плане Фантома, поскольку пришлось бы рассказать, как он узнал об этом. Меня наказали бы за то, что я утаил планы друга, понизили бы в должности или и того хуже, тогда как Бертон хотел, чтобы мое жалованье уже составляло шестизначную сумму. Он поставил меня перед выбором: Фантом… или моя семья.

Изабелла с трудом сдерживала слезы. А она-то всегда считала, что Ричард сделан из стали, что он никогда не чувствовал любви или страха за других…

– Я знал, что Фантома, которого так высоко ценили, накажут, подвергнут пыткам, но не убьют. Моя семья такой ценности не представляла. И их было трое. Бертон мог навредить кому-то одному или даже убить его, чтобы я ходил по струнке остаток своей жизни. Поэтому я донес на Фантома. Я позволил ему думать, что сделал это ради улучшения своего положения в Организации, так что он открыто возненавидел меня, что только способствовало укреплению моего имиджа хладнокровного отморозка. Тогда я выложился по полной, доказывая, что я лучший из всех, кто когда-либо у них был. Я вел себя так жестоко, как ты даже не можешь себе представить, по числу жертв я мог соперничать со всеми остальными агентами, вместе взятыми, а мой ежемесячный доход уже измерялся восьмизначной цифрой, причем значительная его часть уходила Бертону. Я надеялся утопить его в таком количестве денег, о котором он и мечтать не мог, чтобы он отпустил моих родных или, по крайней мере, обращался с ними лучше, пока я их не вызволю. Но все только усложнилось, когда меня назначили куратором еще одного ребенка – парня по прозвищу Счет, который очень напоминал мне Роберта. Я не мог бросить ни его, ни Фантома. Но мне наконец-то удалось добиться достаточной самостоятельности, чтобы разыскать своих родных. Я нашел их в Шотландии… Увы, слишком поздно. Мне удалось воссоздать произошедшее по обрывкам информации. Мать пыталась бежать с моими братом и сестрой. Бертон погнался за ними, она потеряла контроль над машиной и врезалась в гору.

Изабелла уже не могла бороться со слезами, которые струились по щекам.

Будто не замечая этого, Ричард продолжал перечислять несусветные преступления Бертона:

– Как я узнал, Бертон не потрудился помочь или хотя бы сообщить об аварии. Он просто уехал, ведь для него они уже были отработанным материалом. Мать и брат умерли сразу. Выжила только Роуз. Я нашел ее в сиротском приюте и устроил так, что ее усыновила добрая и обеспеченная пара, которая собиралась иммигрировать в Штаты. С тех пор я внимательно слежу за Роуз. Я никогда даже не думал сообщать ей, что я жив. А сегодня… не могу поверить, что она вспомнила меня. – Помрачнев еще больше, Ричард пронзил Изабеллу взглядом. – О чем вы говорили после того, как я ушел?

Она нервно глотнула:

– Ни о чем. Я притворилась, будто мама звонит по какому-то неотложному делу, и выбежала.

Он лишь кратко кивнул в ответ:

– Для нее лучше и впредь не знать о моем существовании.

Изабелла не могла оспаривать его вердикт. Жизнь Роуз была воплощением стабильности, и уничтожать ее мир не стоило. Хотя… Изабелла вспомнила, как тепло Ричард общался с ее домочадцами…