Книга Рыжая бестия - Глория Эванс

9

На следующий день Крис уехал первым, объяснив это Делине тем, что Феликса может не оказаться дома. Поэтому лучше его сначала найти где-нибудь в городе и предупредить о неожиданном визите. После чего он обещал заехать за молодой женщиной.

Делина охотно согласилась. И Крис в очередной раз оседлал свой мотоцикл, с которым уже так свыкся, словно был прирожденным байкером.

Первым делом он направился в ту часть города, где впервые услышал завораживающие звуки саксофона, благодаря которым ему удалось познакомиться с Делиной.

К счастью, тот, кого он окрестил Феликсом, был на месте. Крис понял это, едва въехав на маленькую, украшенную фонтаном площадь, один из уголков которой и облюбовал себе чернокожий музыкант. Звуки саксофона разносились далеко вокруг, однако сейчас это был не грустный и задумчивый вечерний блюз, а жизнерадостный утренний рэгтайм.

Остановившись у тротуара, Крис подождал, пока саксофонист доиграет мелодию до конца и соберет пожертвования немногочисленных слушателей. Затем слез с мотоцикла, снял шлем и направился к нему.

Музыкант сразу узнал Криса и добродушно заулыбался, обнажив великолепные белые зубы.

— Здорово, напарник. — И он первым протянул руку. — Хочешь снова поиграть на моем саксе? Прошлый раз у тебя неплохо получилось.

— Нет, спасибо, — ответил Крис, отвечая на рукопожатие. — На этот раз у меня нет настроения.

— Что так?

— Ты мог бы уделить мне пару минут?

— О чем речь!

Чернокожий музыкант присел на край скамейки и поставил саксофон на колени. Крис устроился рядом и, выдержав небольшую паузу, спросил:

— Ты живешь один?

— В каком смысле?

— Ну, у тебя есть семья?

— О нет, для этого я слишком молод. А почему тебя это интересует?

— Меня интересует другое, — пытаясь подделаться под тон собеседника, сказал Крис. — Где ты обитаешь?

— В вагончике, — словоохотливо ответил негр. — Он стоит неподалеку, сразу за выездом из города, рядом с небольшой пальмовой рощей. Да ты, никак, собрался ко мне в гости?

— Да, хотелось бы.

— Нет проблем! Подваливай сюда ближе к вечеру, и мы вместе двинем ко мне. Тебе, приятель, видимо, негде переночевать.

— Спасибо за любезное приглашение, — замялся Крис, не зная, как приступить к главной теме. — Но… но дело несколько в другом…

— Хочешь покурить травки?

— Нет, я не употребляю наркотики. Мне просто нужен твой вагончик.

— В каком смысле? — удивился собеседник. — И на кой он тебе сдался?

— Понимаешь, в чем дело…

— А, ясно! — И чернокожий музыкант, к удивлению Криса, снова заулыбался и даже потрепал его по плечу. — Ты хочешь привести туда ту красотку, которую снял здесь позапрошлым вечером!

Крис пожал плечами и сдержанно улыбнулся в ответ. Конечно, не очень-то приятно, когда о твоей возлюбленной говорят «снял», однако на добродушие собеседника невозможно было сердиться.

— Ты угадал, — просто ответил он.

— Ну и как у тебя с ней — все сладилось?

— Похоже на то.

— Держись за нее, приятель, — на полном серьезе заявил музыкант. — Она, судя по ее виду, дамочка не из простых и, наверное, даже не местная.

— Спасибо за совет. Однако ты так и не ответил: что насчет вагончика?

И снова собеседник удивил его, категорически замотав головой.

— Что это значит? — не понял Крис.

— Увы, приятель, не хотелось бы тебя огорчать, но с этим у тебя ничего не выйдет.

— Почему? Я могу заплатить.

— Нет-нет, дело не в этом.

— Тогда в чем?

— В грехе, которому я не хочу потворствовать во избежание гнева Господня.

— В чем? — В первый момент Крису показалось, что негр шутит, и он повнимательнее вгляделся в его лицо. Однако тот перестал улыбаться и как будто даже загрустил. — Послушай-ка, Феликс…

— Какой еще Феликс? Ты меня с кем-то путаешь, — насторожился музыкант, и Крис с некоторым запозданием сообразил, что назвал его выдуманным им самим именем. — Меня зовут Джейкоб… Джейкоб Янг.

— Очень приятно. Крис Макферсон. Так что ты там говорил о грехе Господнем?

— Не о грехе, а о гневе, — назидательно поправил его Джейкоб. — Наш всемилостивейший Господь всегда гневается как на тех, кто совершает грехи, так и на тех, кто им потворствует. Именно поэтому я и не могу пустить тебя в свою берлогу. Уж извини!

— Если он всемилостивейший, то почему так часто гневается? — не удержался Крис, однако собеседник не захотел понять иронии, содержавшейся в его вопросе, и насупился. — А, ты являешься прихожанином местной баптистской церкви, — неожиданно догадался он.

— И даже играю там на органе во время воскресной службы! — с гордостью заявил Джейкоб. — Поэтому, как сам понимаешь, я не могу превращать свой чудесный вагончик в гнездо разврата и рисковать спасением души ради какой-то жалкой двадцатки:

— А кто здесь говорит о двадцатке? — воскликнул Крис и потянулся за бумажником. — Я хотел предложить тебе в десять раз больше.

— Двести баксов? — недоверчиво переспросил Джейкоб, окидывая его внимательным взглядом с головы до ног. — Хочешь, чтобы я поверил, будто ты способен выложить такие деньги за одну ночь в моей берлоге?

— Но я действительно способен!

— Тогда почему бы тебе не снять номер в отеле для встречи со своей милашкой?

На такой простой вопрос у Криса не было подходящего ответа, поэтому в первую минуту он замялся и неуверенно пожал плечами.

— Ага, приятель! Ты даже не можешь толком объяснить, чем тебя не устраивает отель! — непонятно почему обрадовался Джейкоб.

Крис извлек бумажник, достал оттуда две стодолларовые купюры и протянул чернокожему музыканту.

— Тебе нужны мои деньги или мои объяснения? — не без ехидства поинтересовался он.

Джейкоб взглянул на доллары и, секунду поколебавшись, взял их и сунул себе в карман.

— Вижу, ты парень не промах, — вставая с места, сказал он. — Ну что ж, ради такого дела можем поехать прямо сейчас.

Пока он прятал саксофон в футляр, Крис завел мотоцикл и подъехал ближе. Джейкоб уселся позади него, и они рванули с места.

Ехать действительно оказалось недалеко, да и место для своего пристанища Джейкоб выбрал замечательное — в тени пальм, подальше от шоссе, но зато рядом с растянувшимся на несколько миль песчаным берегом. Это было нечто вроде самодеятельного кемпинга. Несколько вагончиков, трейлеры и даже палатки, между которыми бегали смуглые ребятишки.