Книга Князь вампиров - Даррен Шэн

— Я слышал… ты убил… двух вампирцев. Карлик подал мне ведро воды, полотенце и чистую одежду. Я что-то буркнул в ответ, разделся и стал смывать с себя запекшуюся кровь.

— Вампиры… не разрешили… мне драться. Но я… даже рад. Не люблю… убийства;

— Конечно. Любить там нечего, — согласился я.

— Там было… ужасно?

— Давай не будем об этом.

— Хорошо… Тогда молчу.

Я благодарно улыбнулся, сунул голову в ведро с водой, потер за ушами. Когда вынырнул, спросил про мистера Джутинга. Зеленые огоньки в глазах Хорката чуть потускнели.

— Он… с Аррой. Не хочет… от нее… отходить. С ним Себа… утешает его…

— Как думаешь, стоит пойти к нему?

Хоркат покачал головой:

— Не надо… Сейчас ты ему не поможешь. Оставь его… наедине с его горем.

Вытираясь, я спросил про Вейниса и других вампиров, но Хоркат про них ничего не мог сказать. Он знал только, что умерли десять вампиров и еще несколько серьезно ранены, но кто именно — неизвестно.

Затем я оделся, и мы с Хоркатом пошли поесть в Зал Хледона Лурта. А потом сразу же вернулись в комнату и никуда больше не выходили весь день. Конечно, мы могли бы остаться пировать с другими вампирами (завидев меня, они приветственно закричали), но мне не хотелось слушать их хвастливые слова, не было сил радоваться вместе с ними тому, сколько вампирцев мы уничтожили.

Ближе к вечеру ко мне пришел мистер Джутинг. Лицо у него было еще бледнее, чем обычно. Он тяжело опустился на мою койку, закрыл лицо руками и тихо застонал.

— Знаешь уже? — еле слышно спросил он.

— Да, — ответил я. Подумал и как-то глупо добавил: — Мне очень жаль.

— Думал, она выкарабкается. Было понятно, что рана смертельная, но ведь она так долго не сдавалась, хотя давно должна была… что я уже начал надеяться: она выживет.

— Ее… — У меня перехватило голос, и я кашлянул. — Ее уже кремировали?

Он покачал головой:

— Еще никого не кремировали. Хранители крови забирают тела на два дня и две ночи — так принято. А вот вампирцев… — Он опустил руки, и я увидел выражение его лица: оно было просто страшным. — Их гнусные тела в эту самую минуту пожирают языки пламени. Мы забрали их у Хранителей и расчленили, так что их души никогда не попадут в рай! Чтоб они вечно гнили на земле, от которой не смогут оторваться!

Пожалуй, сейчас не самое время рассказывать ему об отвращении, испытанном мной в пещере, и делиться мыслью о том, что вампиры должны научиться состраданию. Я решил пока держать язык за зубами и поспешно кивнул.

— А что с… Курдой и… другими? — спросил Хоркат.

— С ними потом разберутся, — ответил мистер Джутинг, недобро прищуриваясь. — Их сперва допросят, потом казнят. Я этого зрелища не пропущу. А вы пойдете смотреть?

— На суд — да, — ответил я. — А на казнь — вряд ли.

— Я… не пойду… ни туда, ни туда… Думаю… мне там не место… Это дела… вампиров.

— Как хотите. А на похороны? Пойдете попрощаться с Аррой?

— Конечно, — прошептал я.

— Я тоже… пойду.

При упоминании об Арре лицо мистера Джутинга смягчилось.

— С тех пор как ее перенесли из пещеры, она почти ничего не говорила, — прошептал он скорее самому себе, чем нам с Хоркатом. — Ей было трудно говорить. Нужно было беречь силы. Она боролась до самого конца. Она так цеплялась за жизнь! Лекари не сомневались, что она умрет. Каждый раз, едва ее дыхание приостанавливалось, они кидались к ней, торопясь освободить койку для других раненых. Но она держалась. А лекари так привыкли к ложным тревогам, что не сразу заметили, когда она действительно умерла. Целых двадцать минут она лежала в моих объятиях, такая тихая, и печально улыбалась. — В глазах у него стояли слезы. Я протянул ему тряпочку, но он не стал их вытирать. — Я не разобрал ее последних слов, — хрипло продолжал он. — Она говорила слишком тихо. Но, кажется, она говорила что-то про состязания.

— Вы спали? — помолчав, спросил я, тоже начиная плакать.

— Когда мне спать? — со вздохом ответил он. — Впереди суд, а я ни за что не пропущу тот момент, когда Курде вынесут приговор, даже если ради этого придется не спать десять суток.

— Ну что вы говорите! — мягко упрекнул его я. — Когда начинается суд?

— В полночь, — сказал он и шмыгнул носом.

— Вот видите! У вас масса времени. Поспите немного. Я вас разбужу, и мы вместе пойдем смотреть.

— Обещаешь?

— Неужели вы думаете, я не понимаю, как это для вас важно?

Он кивнул, встал и пошел из комнаты. В дверях он обернулся:

— Ты отлично держался, Даррен. Ты храбрый боец. Я горжусь тобой.

— Спасибо, — ответил я, глотая слезы, которые теперь хлынули в три ручья.

— Очень горжусь, — пробормотал он и вышел, сгорбившись, как смертельно усталый, старый, сломленный жизнью человек.

Ночью начался суд над Курдой.

В Тронном зале и в пещере перед ним собрались разъяренные вампиры. Не было внутри Горы никого, кто не хотел освистать предателя, оплевать его и ликующими воплями приветствовать приговор. Я пришел с мистером Джутингом и Себой Нилом. Мы оказались в первом ряду. Вообще-то мы не думали, что окажемся так близко, потому что пришли довольно поздно. Но, как выяснилось, я стал пользоваться у вампиров бешеной популярностью. Они считали, что победа не была бы такой легкой, если бы не мой хитрый план, а потому, как только меня увидели, стали проталкивать вперед — а вместе со мной и мистера Джутинга с Себой, — решив, что мое место должно быть в первом ряду. Я бы предпочел посмотреть на суд с задних рядов, но мистер Джутинг мечтал оказаться как можно ближе к помосту, и я решил его не расстраивать — все-таки он только что пережил смерть Арры.

Было известно, что заговорщиков станут выводить по одному: допрашивать и выносить приговор. Если предатели будут честно отвечать на все вопросы, их сразу после объявления приговора отведут в Зал смерти и казнят. Если же они будут запираться и молчать, их ждут ужасные пытки, после которых они уж точно заговорят. (Только у вампирцев, как и у вампиров, очень высокий болевой порог, и практически никакими пытками их сломить невозможно.)

Первым предстал перед судом Курда. Закованного в цепи Генерала-предателя провели между рядами беснующихся вампиров. Они вопили, плевали в него, отталкивали стражу, лишь бы достать до Курды. Кое-кому удалось вцепиться в его светлые волосы и выдрать целые пряди. Когда он дошел до помоста, то был весь в синяках и ссадинах. Его белое одеяние теперь больше походило на лохмотья. Но он не обращал внимания на толпу и вышел вперед с высоко поднятой головой.

Князья сидели на тронах на помосте, по краям стояли четыре стражника с острыми копьями. Курду подвели к Князьям, и каждый из них с отвращением плюнул в него. Затем предателя отвели чуть в сторону и велели повернуться лицом к собравшимся вампирам. Я не решался посмотреть ему в глаза, но, когда, набравшись смелости, глянул на него, оказалось, что он смотрит прямо на меня и грустно улыбается.