Книга Золотой воин - Алекс Орлов

Только после этого они огляделись.

– Смотри – трупы! – сказал Берт, указывая на два распростертых у кормы тела.

– Это рабы, – отмахнулся Ном. – Ты посмотри, какая разруха – все надстройки снесены, в палубе дыра и парус в лоскуты.

– Ладно, это не наше дело. Я пойду в трюм, а ты давай на нижнюю палубу.

– Хорошо, – согласился Ном и направился к трапу, ведущему на палубу гребцов. Однако едва он спустился, как тут же понял, что тут пусто – отделение для гребцов-невольников было частично затоплено, а срубы плотно закрыты, только падавший в пролом дневной свет позволял разглядеть несколько брошенных весел.

Ном поднялся наверх, и в этот момент его позвал Берт:

– Эй, Ном, здесь кое-что есть, спускайся!

Ном поспешил в трюм и увидел помощника с мешком в руках.

– Что тут?

– Пять мешков с орехами и дрова. Думаю, нужно забрать все.

– Заберем, нам все сгодится.

Они перетаскали трофеи и сложили их у борта. Немного передохнули и уже собирались перебросить мешки на баркас, как вдруг Ному показалось, что одно из тел на корме шевельнулось.

– Ну-ка, давай посмотрим, может, они живы, – предложил Ном.

– Пара свежих рабов нам бы не помешала, – согласился Берт, передвигая на поясе морской нож.

Ном тоже приготовил оружие, и они двинулись к спящим галерным.

19

Питер проснулся оттого, что кто-то грубо ткнул его в живот. Он вздрогнул и, открыв глаза, в первое мгновение подумал, что это молоканы вернулись на галеру.

– Вставай, скотина, пора работать! – сказал Берт, и они с Номом засмеялись.

От шума проснулся Крафт, и, чтобы он понял, кто теперь главный, Ном ударил его ногой в живот. Крафт скрючился, ловя ртом воздух, – пробуждение было не из приятных.

– Поднимайтесь, пока мы не наставили вам синяков! Быстрее, я сказал! – начал командовать Берт.

Питер поднялся и помог Крафту, тот едва держался на ногах и никак не мог восстановить дыхание.

– Иди к мешкам, или я тебе отрежу ухо, – пригрозил Берт, доставая рыбацкий нож.

– Не нужно, мы уже идем, – ответил Питер и потащил Крафта к сложенным у борта мешкам с орехами.

– Пошевеливайся, свинья! – крикнул Ном и хотел отвесить ленивому рабу пинка, однако тот неожиданно поймал его за башмак и, резко повернувшись, улыбнулся «новому хозяину».

– Отпусти, урод! Порежу! – закричал Ном, прыгая на одной ноге и размахивая ножом в надежде дотянуться до Крафта.

– Пожалуйста, – ответил Крафт и, резко дернув ногу, опрокинул Нома на спину, а затем подобрал оброненный нож.

Все произошло так быстро, что Берт немного растерялся, но затем бросился на Питера, надеясь справиться хотя бы с безоружным. Однако Питер ждал этого и, отпрыгнув к борту, схватил мешок с орехами и швырнул в Берта, выведя его из равновесия. Подоспевший Крафт огрел противника рукоятью ножа, и помощник Нома тоже оказался на палубе.

Питер подобрал второй нож и встал рядом с Крафтом.

– Давай убьем их, – сказал он.

– Я как раз хотел предложить это, – кивнул Крафт.

– Стойте! Стойте! – закричал Ном, закрываясь рукой. – Стойте, не убивайте нас, давайте договоримся!

– О чем? – с наигранным удивлением спросил Крафт.

– Мы доставим вас в порт Исфаган! Дадим одежду, ведь не можете же вы ходить в этих тряпках – в них всякий признает вас за рабов и может арестовать в свою пользу…

– Да, в свою пользу, – подтвердил Берт, с ужасом глядя на свой нож в руках молодого раба.

– Что скажешь? – спросил Питер Крафта.

– Ну, если только у них найдется приличная одежда… – произнес тот с таким выражением, как будто мог еще передумать.

– Я отдам вам лучшие рубашки! – затараторил Ном. – И еще у меня достаточно меди – кадастров двадцать. Серебра сейчас нет, будет вечером, когда продам рыбу…

– Да, когда продам рыбу, – повторил Берт. – А еще у нас лепешки с мясом есть, утром были еще горячие.

– Ну что же, – кивнул Крафт. – Так уж и быть, мы дадим вам шанс.

20

Поначалу ощущение воли пьянило Питера и не давало сосредоточиться на его теперешнем положении. Коротко остриженные, исхудавшие, в одежде с чужого плеча и растоптанных рыбачьих башмаках, они с Крафтом слишком бросались в глаза, следовало придумать, куда им спрятаться, чтобы прийти в себя и оценить обстановку.

– Может, снимем какой-нибудь подвал в доме победнее? – предложил Питер.

– Снимем, только сначала нужно еды купить, – ответил Крафт, настороженно поглядывая на прохожих и оборачиваясь на редких всадников. Все вокруг казалось недавним рабам опасным и подозрительным. Окружающие платили им тем же, провожая долгими взглядами, а домохозяйки далеко высовывались из окон, чтобы лучше рассмотреть этих стриженых оборванцев.

– Идем на базар, – тихо скомандовал Крафт.

– А где он?

– Видишь, из проулка тетки с корзинками идут?

– Ага, это кухарки.

Они проскользнули через узкий проулок и вышли на полупустую базарную площадь – основная торговля состоялась утром, а теперь здесь было довольно скучно. Полтора десятка торговцев да пара дворников, сметавших чешую между освободившимися рядами.

– Давай хлеба купим и мешок с водой – на это у нас денег хватит, – сказал Питер, еще раз пересчитывая в кармане полученные от рыбаков крейцеры. Всего набиралось пятнадцать, мелочь, конечно, но, если не особенно тратиться, дней семь, а то и все десять протянуть на них можно.

– Почем, тетенька, твои лепешки? – спросил Крафт, останавливаясь напротив полной немолодой торговки.

– По два крейцера за штучку, сынок. Бери, лепешки свежие, сама пекла!

– Да где же свежие, если даже не продавишь? – возразил Крафт, тыкая в лепешку грязным пальцем.

– А поджаренная просто, с корочкой, – невозмутимо ответила торговка.

– Женщина, хлеб у вас черствый, – вмешался Питер. – Вы здесь с самого утра стоите и до сих пор не распродались. Даю вам два кадастра за четыре лепешки. Если нет, мы возьмем хлеб в трактире – дороже, но зато мягче.

Тетка сощурила на Питера маленькие глазки и покачала головой:

– Ну чисто биндюги дорожные, последнее у бедной старушки отымают. Ладно уж, давай свои медяшки, уговорил.

Питер отдал деньги, забрал четыре лепешки и едва сдержался, чтобы не вцепиться в них зубами тотчас.

– Порядок, – негромко сказал Крафт. – Теперь правь к водяной лавке.

Питер прошел вдоль разомлевших на жаре торговцев и остановился напротив навеса, где торговали горячим чаем, а также водой в кувшинах, кожаных мешках и в розлив.