Книга Золотые нити - Наталья Солнцева

Тина поплелась следом – на нее нашло странное оцепенение. Было уже все равно, как она выглядит, – главное, он с ней, рядом, в ее квартире. Она машинально взглянула на часы.

– Время довольно позднее. Надеюсь, мне удастся заслужить ваше прощение.

– Что? – девушка как будто не понимала, о чем речь, она смотрела на него пустыми глазами, не пыталась привести себя в порядок, или, хотя бы убежать в другую комнату. Сиур представил себе Веру, свою любовницу, в таком виде – это было невероятно.

Вера сегодня дважды звонила ему, и он отказался от встречи. Холеная красавица вдруг стала чужой и нежеланной, более того, скучной. Картонная кукла. Всегда раскрашенная, всегда разодетая и всегда бесчувственная. «Неживая» – вдруг пришло ему в голову.

Перед ним сейчас стояла другая женщина – растерянная, испуганная, уставшая. Пожалуй, некрасивая. С мокрыми волосами, босиком и в домашнем халате на голое тело, как он догадался, – но живая. Она может чувствовать – а это вымирающая порода женщин. Исключительно редкая. А всякая редкость очень высоко ценится.

Сиур сходил за полотенцем.

– Вам нужно вытереть волосы, – он прикрыл балконную дверь. – В состоянии крайней усталости или стресса можно легко схватить простуду. Это даже я знаю.

– Извините, – Тина закрутила полотенце на голове. – Сама не знаю, что со мной. Устала, наверное. Слишком много событий для заурядной библиотекарши, – она усмехнулась. – Спасибо, что вы приехали. Честно говоря, мне не совсем уютно одной, я просила подругу остаться на ночь, но у нее дети… Так что я рада. Правда. Хотите чаю?

– С удовольствием. Я вам помогу. – Сиур прошел за ней на кухню, достал чашки и поставил чайник, который успел уже остыть.

Тина сидела и смотрела, как он все это делает, не спеша и аккуратно. Видно было, что он привык сам себя обслуживать и это ему не в тягость. Вся его крепкая и высокая фигура, обтянутая джинсами и футболкой, наполняла атмосферу безопасностью.

– Прошу, – он поставил перед ней дымящуюся чашку. Чай был заварен превосходно. Тина взяла из вазочки шоколадную конфету и с удовольствием откусила.

– Шоколад, это женский наркотик. – Сиур улыбнулся. Хозяйка понемногу оттаивала, на лице появился слабый румянец, глаза заблестели.

Совершенно неожиданно она рассказала ему историю из своего повторяющегося сна – как она подходит к старому дому и смотрит, смотрит на него, как потом будто оказывается внутри и ощущает, что уже не раз бывала в этом доме, а, возможно, даже жила в нем – когда-то давно, очень давно. И что с этим что-то связано, какая-то важная вещь, тайна, которую она много лет силится разгадать, и почему-то в последний момент, когда разгадка близка, все обрывается, и истина ускользает, как последний луч в сумерках ночи.

Потом она рассказала ему про Евлалию, про свою любовь к стрельбе из лука, про дружбу с Альбертом Михайловичем, словом, про все-все… Удивительная ее естественность, простота и внутреннее достоинство, поразили Сиура, как самая изысканная и диковинная вещь из всех, виданных им. А видел он немало. И всякого. Ему все больше нравилась эта женщина. Все больше нравилась…

Вдруг в каком-то месте ее рассказа он напрягся.

– Минуточку. Простите, ради Бога, вы сказали, что старик обещал показать вам чердак. Он вам его показал?

– Конечно, – Тина удивленно взглянула на него. – Альберт Михайлович всегда выполнял свои обещания.

– И что там?

– Где?

– На чердаке.

– А, ну там много всего – старые газеты, журналы, кстати, есть очень редкие старые издания, если кто интересуется. Книги старые. Бумаги всякие, письма. Я даже взяла пачку себе – почитать. Интересно. Все равно как окунуться в чужую жизнь, почувствовать ее. Только я так и не успела этим заняться, все времени не было. То одно, то другое… – она замолчала.

– А еще что-нибудь там видели?

– Еще? – девушка подумала. – Там много всего. Мебель старая, поломанная, рухлядь разная, какая-то прялка, пустые ящики, сундук большой был. Что еще? Старые тряпки какие-то, посуда – но все в пыли, в паутине. Пылища ужасная. Прямо толстым слоем, как пух.

– Паутина? – Сиур вспомнил поразившую его паутину на рукаве мертвого старика.

– Да. Там давно никто не бывал. Разве что мальчишки лазали. А так… нет, никого это не интересовало.

– Старик вам ничего в связи с этим не рассказывал?

– Рассказывал, но так… ничего необычного. Романтические истории всякие, там же письма лежали – про людей, которые их писали, у кого какая судьба… Про любовь… А вы что об этом думаете?

– О чем? – теперь Сиур удивился.

– О любви, – она прямо и спокойно смотрела на него, ожидая ответа.

Когда Сиуру задавали подобные вопросы, он обычно отшучивался, болтал что попало, чаще оставлял их без ответа, не считая важными. Он уже открыл рот, но готовая слететь с губ шаблонная и довольно циничная фраза как будто натолкнулась на невидимое препятствие.

Глупо, но женщина застала его врасплох. То, что он был готов сказать и всегда говорил, оказалось невозможным вымолвить в присутствии этих глаз. Пауза затягивалась. Ситуация становилась комичной. Ее ожидание плавно переходило в насмешку.

– Я об этом не думаю, – его голос охрип, и пришлось откашляться.

– Вот как! Не думаете… Понимаю, – насмешка была скрыта, но она была.

Тина теперь посмотрела на сидящего напротив мужчину по-другому и заметила, что он волнуется. Его уверенность слетела, как перышко. Слишком легко. Почему? – она не успела додумать эту мысль.

– А о подвале старик не говорил? В доме есть подвал? – Сиур решил перевести разговор в прежнее русло, уходя от опасной темы.

– Под домом есть большой подвал. Альберт Михайлович несколько раз говорил о подвале. Он придавал этому большое значение, говорил, что расскажет мне что-то очень важное, но все время откладывал, – она сделала вид, что не заметила маневра.

Потрясающая женщина. Сиур достал карты подземных сооружений и уже знал, что под домом, где жил антиквар, имелась огромная и сложная система подземных коммуникаций, на большой глубине. Причем как очень старых – дом был построен уже на подземных сооружениях более раннего времени – так и сделанных по чертежам заказчика. Но что самое интересное – подвалы достраивались и перестраивались уже в недавнее время. Это было не характерно и потому настораживало. Непонятно, кому и зачем это понадобилось. Кто выполнял работы он пока не смог узнать, но в принципе эти данные должны быть доступны.

– Так вы не были в подвале? – он все же решил уточнить.

– Странный вопрос. Нет, конечно. Почему это вас интересует? Мы собирались, но… У Альберта Михайловича был свой ключ от подвальных помещений – он мне его показывал. Сам ключ очень необычный, я таких никогда не видела. Музейный экспонат, а не ключ.