Книга Занавес поднимается - Кей Торп

Глава 5

Задолго до финала второго акта вниманием всех всецело владел один Райан. По силе исполнения он дошел до таких высот, каких не достигал даже в лучшие моменты на репетициях. Это был сам Антоний, и как бы хорошо ни играла Паула, она не могла затмить Райана, несмотря на все свои способности. Спектакль стал незабываемым зрелищем, настоящим триумфом, и все, кому посчастливилось в этот вечер попасть в театр, понимали, что судьба подарила им возможность видеть и слышать действо, который войдет в историю искусства наряду с Отелло Оливье и Гамлетом Гилгуда[3].

К концу второго акта за сценой воцарилась атмосфера надежды на удачу, которая постепенно перерастала в предчувствие победы. Труппе предстоял еще третий, решающий акт, и пока нельзя было с уверенностью сказать, что спектакль ждет ошеломляющий успех. Но представление шло в хорошем ритме, и все актеры испытывали необыкновенный подъем. Неужели, играя с таким вдохновением, они могли провалиться?

Всю первую часть финального акта Антоний по-прежнему владел зрительным залом. Его негодование, когда он вскрыл предательство Клеопатры, было таким искренним, что Керри почувствовала настоящий страх, когда вместе со своей госпожой спасалась от его всесокрушающего гнева.

В зале стояла напряженная тишина, публика была захвачена этой сценой, неумолимо близившейся к неизбежной развязке, и лишь изредка слышались приглушенные вздохи.

После гибели Антония Клеопатра начала мучительное восхождение к тому величию, которое должно было превратить ее в правительницу, достойную встретить самого императора, — момент, требовавший от актрисы отдачи всех сил, всего таланта. Керри, участвовавшая в этой финальной сцене, все ждала пика высшей одухотворенности, но так и не дождалась его. В техническом отношении Паула была, без сомнения, непревзойденной актрисой, и сцены жизни и смерти она блестяще исполняла, но в ней не горела та божья искра, которая сделала бы образ ее Клеопатры бессмертным.

Когда наконец занавес опустился, а публика продолжала бешено аплодировать, вся труппа окружила главных героев, осыпая их поздравлениями. Стоя позади всех, Керри увидела, как Паула обвила руками шею Райана и поцеловала его. Он засмеялся ей в ответ, обнял за плечи, и они вместе стали пробираться к своим гримерным комнатам.

За кулисы проходили привилегированные зрители, корреспонденты и критики, толкотня и шум в коридоре росли с каждой минутой, и Керри и Лиз тоже направились к себе в комнату, с трудом лавируя в собравшейся толпе.

— Ты слышала, как все вызывали Райана? — Глаза Лиз сияли. — Не правда ли, он бы изумителен?

— Правда, — отозвалась Керри, разглядывая свое отражение в зеркале.

— И ты тоже, — продолжала Лиз. — Когда на словах «Закройте окна» у тебя сорвался голос, мне самой захотелось плакать. — В дверь постучали. — Это, наверное, родители!

Сазерленды оказались именно такими, как их и представляла себе Керри, — даже еще лучше. Лиз и ее мать настолько походили друг на друга, что тот, кто видел их в первый раз, приходил в изумление. Создавалось впечатление, что видишь одного и того же человека одновременно в два разных периода его жизни. И еще было сразу ясно, что в отношениях матери и дочери не было расхождения во взглядах, присущих старшему и младшему поколениям. Виллис Сазерленд выглядел внушительно в черно-белом официальном костюме и имел слегка суровый вид, за которым, однако, не могли скрыться природные юмор и доброта.

— Великолепное представление, — тепло сказал он Керри после того, как их представили друг другу. — Моя дорогая, вы умирали еще благороднее, чем сама Клеопатра.

— И оправдали ожидания Райана, — добавила его жена с улыбкой. — Если его послушать, каждый подумает, что это именно он отыскал вас. — Серые глаза, такие же мудрые, как у ее брата, внимательно изучали Керри. — Вы как будто удивлены? Разве вы не знали, какого он о вас мнения?

— Он сказал как-то, что у меня есть способности, — застенчиво пробормотала она.

Рэчел засмеялась:

— Это похоже на него — проявлять холодность до тех пор, пока вы не покажете все, на что способны. Он говорил мне, что из вас получится замечательная Джульетта. Я с ним полностью согласна. Вы очень эмоциональный человек.

— Ты ее смущаешь, — ухмыльнулась Лиз. — Керри сама скромность, когда дело касается ее игры. Скажи мне, ты сама-то довольна собой сегодня? Ну вот, что я тебе говорила! — расхохоталась она, увидев, что Керри отрицательно покачала головой.

— Совершенства редко бывают удовлетворены тем, что они делают, — заметила Рэчел с улыбкой и пожала плечами. — Скорее всего, и Райан уже обдумывает, как развить и отточить свою роль, несмотря на то что все, думаю, согласны с тем, что сегодня увидели на сцене самого лучшего Антония за последнее время.

— А Паула? — спросила Лиз. — Что говорят о ней?

— Боюсь, что я слышала только имя Райана. Она была хороша в первых двух актах, но в третьем не совсем, мне кажется. В этом нет ничего ни удивительного, ни ужасного. Многие прекрасные актрисы не справлялись с этой ролью. — Она переменила тему разговора: — Ты теперь проведешь несколько уик-эндов дома, Лиз? Ты могла бы приехать утром в воскресенье и остаться до понедельника. Виллис днем отвез бы тебя обратно в город, чтобы ты успела к вечернему спектаклю. Вы тоже должны приехать, Керри. Мы будем вам очень рады.

— А сейчас нам лучше поехать домой, — прервал ее муж. — А то дорога в Носвуд длинная, а у меня на завтрашнее утро назначена встреча.

— Может быть, вы сегодня останетесь в городе? — спросила Лиз.

— Я уже предлагал, но твоя мать предпочитает спать в своей собственной постели. Вообще-то я и сам тоже не любитель гостиниц. Думаю, что сегодня вы обе будете отмечать премьеру. Кстати, где все собираются?

— Райан пригласил всех к себе, — сказала Лиз. — У него очень хорошо и много места, потому что он расширил свою квартиру за счет соседней.

— Ну, в противном случае он бы не стал никого приглашать, я думаю, — заметила Рэчел. — Желаю вам хорошо провести время, но помните, что вы должны набраться сил для завтрашнего выступления.

— Ну, — спросила, улыбаясь, Лиз, когда ее родители ушли, — что ты о них думаешь?

— Они замечательные люди, Лиз. Я тебе даже завидую.

— Не стоит, Керри! Мы можем их с тобой поделить. Мама именно это имела в виду, когда пригласила тебя к нам домой. Ты ведь поедешь со мной?