Книга «ЦАРСТВУЙ НА СЛАВУ!» Освободитель из будущего - Петр Динец

«И разверзлись хляби небесные, - думал отец Михаил, наблюдая за разбушевавшийся стихией с высоты колокольни». Небо и вода слились в одно размытое пятно. И лишь лучи тусклого солнца, кое-где пробивающиеся из-за туч, рисовали неточную границу между зеленоватой водой и сероватым небом. Колокольня располагалась на небольшом пригорке, и с нее, в ясный солнечный день прекрасно был виден весь Петербург. Недаром здание колокольни иногда использовалось пожарными, дабы определить, где именно возник пожар. Сейчас же все вокруг залила вода из поднявшейся Невы, и лишь обломки зданий и мусор бурлящим потоком неслись в сторону залива. Среди потока воды виднелись люди, цепляющихся за бревна, или сидящие на воротах, которые волею судьбы превратились в импровизированные плоты.

Еще вчера вечером с залива подул сильный ветер, а позже поднялась буря. Но никто не ожидал, что вода поднимется так высоко. Граф Милорадович, петербургский генерал-губернатор пытался организовать помощь пострадавшим, самолично подбирая утопающих на свой катер. Но, увы, множество лодок попросту сорвало бурлящим потоком и разбило о стены домов. Вследствие чего плавсредств хронически не хватало.

Зимний дворец стоял как скала посреди бушующего моря, в которое превратилась Дворцовая площадь, и волны, с ревом били по стенам дворца, обдавая верхние этажи брызгами и пеной. Огромные, тяжелые баржи, что доставляли в город продовольствие, как щепки неслись вверх по реке. Одна из них застряв на гранитном парапете Летнего сада, так и осталась стоять на нем, изредка колеблемая волнами.

К трем часам дня вода, наконец, стала убывать, а к вечеру река ушла обратно в берега. На следующее день, вышло долгожданное солнце, освещая изуродованный стихией город. А еще через год, лишь памятные таблички напоминали горожанам о происшедшем. А Никифора Ивановича в этом городе уже не было.

Глава 30

Наступил новый 1825 год. Рождество мы с семьей традиционно проводили в Москве. Насколько я помнил, это был последний год Николая Павловича, то есть меня, в качестве великого князя и цесаревича. В настоящей истории, в ноябре мой брат умер во время поездки в Таганрог, а далее случилось междуцарствие и восстание декабристов. Поэтому, на финишной прямой, я ускорил подготовку к потенциальному конфликту за престол.

В Москве я встретился с капитаном Гофманом. Из Персии стали доходить первые слухи о подготовке Фетх Али-шаха и наследника престола Абасс-Мирзы к войне против России. В этом их активно поддерживали англичане, помогавшие шаху деньгами, оружием и инструкторами. Наследник престола Абасс-Мирза, был молод и горяч. Модернизировав армию с помощью англичан, он горел желанием вернуть земли, утерянные после недавней войны с Россией. В Грузии, на потенциальном театре военных действий находилась всего одна дивизия, разбросанная по гарнизонам.

Хотя я знал, что будущую войну мы выиграем, но получше подготовиться, никогда не мешало. Для этого, малый генштаб капитана Гофмана проработал планы на случай войны и приготовил довольно подробные карты местности. Позже, эти расчеты довели до ума с помощью генерала Паскевича.

Инфраструктура на Кавказе практически отсутствовала, а климат был жарким и нездоровым. Отчего содержание большого войска, в начале XIX века грозило повышенной смертностью от эпидемий. Часто во время войн на Кавказе, больше солдат гибло от болезней, чем в бою. Исходя из этого, мы панировали послать еще одну дивизию в подкрепление, чтобы более оперативно реагировать в случае войны, а также держать еще три в резерве, на Кубани. Александр согласился послать только две дивизии на Кубань, на случай осложнений с персами и отправить дополнительные запасы пороха и фуража. Но это было все, что я смог добиться.

Группа капитана Соколова расширилась до сорока человек. Особенно вырос петербуржский отдел. Борьба за власть обычно происходит в столицах. Взять ту же Французскую или Русскую революции. Главные события происходили именно там. В столицах обычно скапливаешься достаточно денег и люмпенов, которые за эти деньги пойдут за пламенными вождями. Именно для этого и требовались дополнительные люди, чтобы отслеживать потенциальных претендентов на власть и подстрекал. Я надеялся, что в случае возникновения проблем, буду заранее о них оповещен.

С генералом Паскевичем у меня установились очень теплые отношения, и в случае чего, я мог рассчитывать на его корпус, находящийся неподалеку, в Прибалтике. С графом Милорадовичем мы общались довольно часто. С того памятного пожара его отношение ко мне изменилось. Свои надежды на осуществление реформ в будущем, он связывал именно со мной. Поэтому петербуржский гарнизон был на моей стороне.

Вдобавок, под моим началом находились Измайловский и Егерский полки. В их боеспособности и преданности я не сомневался.

Я не развил лихорадочную деятельность, чтобы не вызывать подозрений, но так как к моменту смены власти подготовился заранее, к началу 1825 года мои усилия начали приносить свои плоды.

Глава 31

Второго сентября Александр отбыл в Таганрог, где планировал провести всю зиму. Императрица, Елизавета Алексеевна, несмотря на болезнь, отказывалась ехать на воды за границу. Поэтому решили провести зиму на юге, где климат мягче, а Петербург так далеко. Брат с супругой тяготились светской жизнью и хотели провести зиму подальше от двора и его интриг. Лишь один я знал, что в Петербург они больше не вернуться. С Александром мы не были близки, да и братом, он мне, настоящему, не являлся. Но за те тринадцать лет, что я провел в этом мире, я успел привязаться к этому времени и к людям, которые меня окружали. Отчего после их отъезда, мне стало грустно и немного одиноко. Благо у меня была семья, которая совсем недавно пополнилась малышкой Александрой. В прошлой жизни я и предположить не мог, что стану многодетным отцом. Но вот стал, и это, безусловно, самое лучшее, что произошло со мной в этом мире.

Осенние месяцы я провел в Петербурге. После наступления холодов, жизнь в столице замерла. Люди редко выбирались из дома, и все выжидали наступления Рождества и празднеств, с ним связанных. К смене власти у меня все было готово, оставалось выжидать. Мы много времени проводили с Михаилом Михайловичем Сперанским, редактируя новый кодекс. Для него это было делом всей жизни, но он и не подозревал, насколько близок момент, когда его идеи воплотятся в жизнь.

Вечером, 25 ноября, ко мне в Аничков дворец буквально вбежал граф Милорадович. По тому, что на нем не было лица, я понял, что, по-видимому, то, чего я ожидал, случилось. Михаил Андреевич шагал по приемной взволнованный и со слезами на глазах.

- Что стряслось, Михаил Андреевич? - спросил я.

- Ужасное известие, - ответил он и его голос пресекся. Я провел его в кабинет, где он, рыдая, отдал мне письма от князя Волконского и генерала Дибича, говоря:

- Император умирает, остаётся лишь слабая надежда. Я сломал печати на конвертах и быстро пробежался глазами по письмам. Оказалось, что история с моим появлением в этом мире, ничуть не изменилась. Будучи в Крыму, Александр простудился, но отказался от лечения. В итоге у него началось воспаление мозга, что означало верную смерть. В письмах сквозило отчаяние - все придворные были поражены таким внезапным поворотом событий.