Книга Как Том искал Дом, и что было потом - Барбара Константин

Что тут началось! Она стала допытываться, почему он прогулял, куда и с кем ходил. Том не хотел рассказывать ей ни о Мадлен, ни о посещении больницы и мямлил что-то невразумительное. И тут вдруг его осенило. Понимаешь, физрук на каждом уроке спрашивает, ел он перед школой или нет, потому что он слишком бледный, а это ненормально, и физрук боится, как бы он не грохнулся в обморок, а в тот раз он не очень хорошо себя чувствовал и решил лучше совсем не ходить, чтобы не пришлось объяснять, что дома есть нечего и на столовую денег нет. Вот… Джос насупилась. Возразить на это было нечего. Но она быстро нашла, к чему еще прицепиться. Это было несложно. Его отвратительные оценки. На ближайшие четверть часа она устроила ему настоящий ад. И он отправился плакать на берег, на большой валун. Он сидел там, глядя на воду, пока не успокоился. Он все смотрел и смотрел, как течет река, скользит по камням, перебирает гальку в глубине своего ложа, и камешки сталкиваются и постукивают, тихо и ласково…

А потом слезы высохли. И он перестал плакать.

Джос нашла еще одну подработку. По утрам она по-прежнему будет ходить к старой училке, а днем, шесть раз в неделю, станет работать в теплице — срезать цветы и составлять букеты. Она не имела права, но решила, что дважды в неделю будет брать с собой Тома, чтобы он помогал. Платили ей сдельно, и она быстро сообразила, что вдвоем они заработают больше. Начали в субботу, и все прошло хорошо. Хозяин сделал вид, что ничего не замечает, потому что Джос ему нравилась. Похоже, он был совсем не против и более близкого знакомства с Джос. Перед уходом Том подобрал цветы, которые валялись на полу. С разрешения хозяина. У них были немного повреждены стебли, но он умудрился сделать из них маленькие букетики. Один он принес Мадлен. Она обрадовалась. И подала ему идею наделать таких побольше и в воскресенье утром продать на рынке. Он спросил у Джос — она не возражала. Что плохого, рассудила она, в том, что он тоже немного подработает.

Дело пошло неплохо. Его лучшими клиентами стали английский сосед и его жена Одетта. Они взяли сразу четыре. Денег как раз хватило на новую велосипедную камеру.

В половине первого рынок начал сворачиваться.

Мимо Тома, не заметив его, проехал Сэмми. Чуть дальше он остановился, огляделся и развернул машину назад:

— Ты что здесь делаешь?

— Сам видишь, цветы продаю.

Сэмми купил два последних букетика и предложил зайти промочить горло. Том впервые был в этом кафе. Они устроились у барной стойки. Чуть позже к ним присоединилась и Лола. Поинтересовалась, как дела у Джос. Что-то давно они не виделись. Тома охватило беспокойство. Он испугался, что она случайно проговорится и Сэмми узнает, что Джос ему никакая не сестра, а мать. Он тянул через соломинку свой лимонад с сиропом и старательно избегал Лолу взглядом. Она запустила руку ему в волосы, взъерошила их и засмеялась. Тома эта ее привычка приводила в бешенство. Он каждое утро подолгу простаивал перед зеркалом, пытаясь пригладить торчащие вихры. А она? Зачем она это делает? Неужели так трудно оставить его в покое? Он нахмурился и незаметно поправил прическу. Но Лола спешила. Бежала на обед к родителям. Сэмми отдал ей два букетика, купленные у Тома. Она поцеловала Сэмми и ушла.

— Ты есть хочешь?

— Немного.

— Тогда идем. Я тебя приглашаю.

Они устроились за столиком. Заказали пиццу. На стене висела огромная фотография. Том уставился на нее, вытаращив глаза:

— Это же Пьяцца Сан-Марко!

— Правда? Ты знаешь, где это?

— Конечно. У меня такая же картинка в учебнике географии. Хотелось бы мне когда-нибудь поехать в Венецию. Я уже знаю несколько слов по-итальянски. Грациа милле. Пер фаворе, мольто бене, бон джорно, ла вита э белла. Это название фильма. Означает «Жизнь прекрасна». Ты видел?

— Нет.

— А я видел. В саду у соседей. Там папа с сыном попадают в тюрьму — это во время войны, — и папа говорит сыну, он маленький еще, что это такая игра, и они должны заработать как можно больше очков, чтобы выиграть и стать чемпионами. Когда им нечего есть, то они получают кучу очков. В общем, чем им хуже, тем больше очков они зарабатывают, понимаешь? Но иногда у мальчишки больше нет сил, и тогда папа ему говорит, что осталось чуть-чуть, еще несколько очков, и они победят, и мальчик старается. И вот, когда войне уже конец и их скоро должны освободить, приходит нацистский солдат, отводит папу в сторону и убивает.

— Подумать только, какой грустный фильм.

— Ну да. Я даже плакал… А вообще-то, мне хотелось бы поехать в Италию, потому что, говорят, у них самое лучшее в мире мороженое. Я обожаю мороженое.

— Надо же, я тоже.

Они съели пиццу. На десерт заказали мороженое. Мимо их столика прошел хозяин — гордый, пузом вперед. Что, хорошее у меня мороженое, а?..

Сэмми с Томом насмешливо переглянулись. Неплохое, конечно, но уж точно не такое вкусное, как в Италии…

Сэмми высадил Тома неподалеку от дома — на случай, если Джос где-то поблизости. Он предпочитал с ней не пересекаться. Так и не придумал пока, как попросить прощения. Но продолжал раздумывать. И уж точно ей не понравится, если она узнает, что они с Томом приятели. А теперь еще и эта история с Лолой… Все так осложнилось. Но он что-нибудь придумает. Наверняка. И очень скоро.

36

Это Бах

Он испустил тяжелый вздох и, поерзав, поудобней устроился в широком кожаном кресле. Перед ним на экране компьютера сменяли друг друга только что отснятые фотографии. Анфас, в профиль, слева, справа, крупным планом, во весь рост…

— Какая жалость, — в некоторой растерянности проговорил он. — Идеальная форма.

— Так вы что… Отказываетесь?

— Нет, разумеется. Но поставьте себя на мое место. Для меня это, можно сказать, чистое мученье. Моя работа заключается скорее в обратном. Наполнение, увеличение, коррекция… Понимаете?

— Нет, не совсем.

Его брови взметнулись вверх. Это у него своего рода нервный тик. И обычно он проявляется в минуты сильного недовольства.

— Я вас тоже не совсем понимаю. У вас есть то, к чему тянется и о чем мечтает большинство мужчин — включая, не скрою, и меня самого, — и вы намереваетесь от этого избавиться. Я в полном замешательстве, вот и все.

— Так что будем делать?

— Поговорите с моим секретарем. Она назначит вам подходящую дату. Не знаю, что еще сказать.

Джос встала, взяла сумочку и, прощаясь, протянула ему руку.

— И все же подумайте хорошенько, — не выдержал он.

— Я уже все обдумала.

На пороге кабинета она обернулась и одарила его вежливой улыбкой:

— Я уверена, что у вас все получится. А за меня не волнуйтесь.

Он опять сердито поднял брови. Проклятый тик.