Книга Под звездным дождем - Джейн Портер

— Сначала нельзя было говорить о вашем муже, теперь о вашей жизни. Все под запретом, принцесса?

— Да! — рассерженно подтвердила она. Деметрис не признает общепринятых правил, он вторгается в ее личную жизнь. — Для вас. Вы были наняты охранять, а не мучить меня, так что…

— Что?

— Оставьте меня. — Ей нужен не только покой, но и пространство. Деметрис подавляет ее во всем. — Я не могу думать. Мне не хватает воздуха.

— Тогда дышите глубже.

Шанталь в смятении покачала головой. Она была потрясена. Даже Арман не говорил с ней так откровенно. Грубо. Но, с другой стороны, он вообще не разговаривал. Он бил. Он сильно и внезапно ударял ее, набрасывался, когда она меньше всего ожидала этого. Но Деметрис не рассержен, он спокоен. Его спокойствие внушает страх.

— Мне будет легче дышать, когда вы оставите меня одну. — Шанталь выпрямилась во весь рост. Деметрис подавляет ее. Метр восемьдесят пять. Он выше, шире в плечах, сильнее. У него богатырское сложение, и он готов помериться силами со всем миром, а не прятаться от него, как она.

Я не оставлю вас. — Густые ресницы прикрыли темные глаза. — И я никогда не оставлю вас одну.

— Тогда я уйду.

— Почему?

Это был почти шепот, и, резко подняв голову, она встретилась с взглядом пылающих темных глаз; слишком поздно она поняла, что его сжигает тот же огонь, что ее.

Как в ту ночь на берегу океана.

Шанталь долго смотрела ему в глаза, забыв обо всем на свете.

Боже! Никто никогда не смотрел на нее так.

— Не надо, — прошептала она, чувствуя себя так, будто падает в пропасть. Он подводит ее к краю, в смятении подумала она. Он ведет ее к катастрофе, и она не противится ему.

— Я ничего не сделал, — резко возразил он, и ей показалось, что его голос обволакивает ее, лаская ей кожу. Шанталь почувствовала, как тяжестью наливаются ее груди, напрягаются соски, и все, что она ощутила в ту ночь на берегу, все, о чем она мечтала, возвращается к ней, накатывая волна за волной.

Волны желания.

Когда Деметрис смотрит на нее так, она снова чувствует себя молодой. Когда он смотрит на нее так, она хочет быть настоящей женщиной. Не фарфоровой куколкой на полке, не хорошенькой принцессой, позирующей для журнальных обложек.

Шанталь сдалась и прижалась к Деметрису, затаив дыхание.

Он притянул ее к себе. У нее закружилась голова, когда его ладонь приняла тяжесть ее полной, болезненно чувствительной груди.

Вот так мужчина должен обнимать женщину. Она всегда хотела, чтобы ее обнимали именно так. Крепко. Надежно.

На какую-то долю секунды Шанталь представила себе жизнь, которая могла бы быть у нее. В объятиях этого грека она была бы в безопасности: его сильное тело было бы защитой от всего мира…

Он завладел ее губами, и Шанталь, вцепившись пальцами в его рубашку, умоляла бога, чтобы он помог ей выстоять.

Помни, что ты принцесса. Помни, в каком ты положении. Если это не помогает, вспомни о Лилли. И, вспомнив, она оттолкнула его. Все силы души и тела потребовались для того, чтобы отойти от него, но все-таки ей удалось сделать это.

Шанталь отступила на шаг, на два и наконец оказалась посередине комнаты. Она смотрела на Деметриса так, словно он — мираж, игра ее воображения.

— Что ты сделал со мной?

— Не я. Ты сама.

Шанталь покачнулась и почувствовала, как тонкая шелковая ткань платья коснулась ее ног сзади.

— Это не я. Я не такая.

— А ты сказала, что секс не является частью твоей жизни, — Деметрис презрительно усмехнулся. — Но ты женщина, которая рождена для того, чтобы быть любимой.

Подняв руку, Шанталь сделала протестующий жест, и блеск обручального кольца резанул ей глаза. Она сжала пальцы, чувствуя, как сапфир врезается в ладонь. Ее затошнило.

Какой кошмар. Бесконечный, страшный сон.

Филипп и Катрин Тибоде, родители Армана, настояли, чтобы она продолжала носить кольцо, так же как они настояли на том, чтобы она жила той же жизнью, что и до смерти Армана. И так должно быть. Много лет назад она согласилась на это. Это сделка, которую ей пришлось заключить, и она должна выполнять все условия.

Да простит ее Бог за то, что подписала брачный контракт, который не понимала.

— Не целуй меня, — сказала Шанталь, пытаясь выглядеть выше и сильнее, чем она чувствовала себя. — Обещай, что больше никогда не поцелуешь и… не дотронешься до меня.

— Не могу.

— Не можешь?

— Не обещаю, — поправился Деметрис. — Я не даю обещаний, которых не могу сдержать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

От его ответа у Шанталь перехватило дыхание. Все у нее горело — сердце, грудь, тело.

— Ты умышленно создаешь трудности, — произнесла она хрипло.

— Нет. Я просто честен. Я никогда не пообещал бы этого, принцесса. Даже через тысячу лет. — Деметрис схватил ее за руку. — Но я обещаю быть верным тебе. И я обещаю, что никогда не оставлю тебя, что я всегда будут рядом, чтобы вместе с тобой взглянуть в лицо любой опасности…

— Почему? Я для тебя — всего лишь работа.

Он изменился в лице.

— Но ты — работа, которая мне нравится.

Гнев и страсть в его голосе поразили Шанталь, и она смущенно покачала головой. Она попыталась вырваться, и на этот раз он отпустил ее.

Шанталь подошла к окну. Небо потемнело, и слуги бесшумно ходили по террасе, зажигая толстые свечи, отбрасывавшие в темноту мягкий свет.

В гостиную вошла горничная.

— Ужин готов, — слегка поклонившись, объявила она.

Шанталь заняла свое место за обеденным столом. Длинный деревянный стол был покрыт белоснежной кружевной скатертью, и полдюжины свечей рассеивали темноту желтоватым светом. В столовой было большое окно, из которого открывался фантастический вид на океан с серебряной лунной дорожкой.

Шанталь было нестерпимо жарко. Она вся горела и не могла заставить себя даже взглянуть на Деметриса. Неужели возможно желать кого-либо так сильно?

— Ты почти ничего не ешь, — заметил он.

Деметрис прав. Она не хочет есть. Ее голод можно утолить не едой — прикосновением. Удовольствием. Ощущением.

— У меня нет аппетита, — сказала Шанталь.

— Тебе не нравится баранина? Я могу приказать, чтобы повар приготовил что-нибудь другое.

— Не надо. Я люблю баранину.

— Десерт? Фрукты? Сыр?

Шанталь сжала пальцы так, что ногти впились ей в ладони. Деметрис обеспокоен тем, что она не прикоснулась к еде, в то время как она сходит с ума от желания. Она не хочет есть. Она хочет, чтобы он расстегнул ей платье и провел руками по спине, по бедрам…