Книга Царство Прелюбодеев - Лана Ланитова

Японка снова поклонилась, тонкие ладони коснулись золотистого пояса кимоно, несколько ловких движений, и красный шелк соскользнул с узких, мальчишеских плеч. Обнажилась неразвитая девичья грудь, плоский живот, узкие бедра и худенькие ноги. В алебастровой белизне сомкнутых бедер топорщился кустик иссиня черных, густых волос.

– Владимир-сан, свяжи меня подобно морской звезде, и пусть твой ласковый угорь вползет в раскаленную раковину, – она протянула моток пеньковой веревки. – Только позволь вначале обмыть твоего резвого кальмара, прежде чем он ворвется в волшебные врата рубиновой пещеры.

Рядом с полуобнаженной японкой, на которой из одежды оставался лишь золоченый пояс и деревянные сандалии на высоком каблуке с тремя подставками, возник фарфоровый тазик с водой. Пахнуло чайной розой и миндалем. Холодные пальчики прикоснулись к натянутой плоти. Эти прикосновения напомнили трепет крыла садовой бабочки или дрожание полураспустившегося бутона бархатной фиалки. У Владимира снова пошел мороз по коже, и встали дыбом все телесные волоски.

– Ииии, – простонал он. – Акеми, милая, что ты делаешь со мной?

– Я лишь хочу обмыть твой славный жезл, мой господин, – прозвенел тоненький голосок.

Она взяла в руки торчащий сверх меры член, движением ноги подвинула таз с водой и принялась аккуратно и нежно обмывать раздутую головку и лиловый от возбуждения ствол. Владимир стонал от наслаждения. Через пару минут Акеми достала тряпичную салфетку и промакнула капельки душистой воды. Она полюбовалась на чистый и вполне готовый к бою инструмент. Вишневые губки прикоснулись к блестящей головке.

– Как ты хочешь, чтобы я тебя связал?

– Раздвинь широко мои ноги и привяжи ступни к двум концам этой бамбуковой палки. – Владимир огляделся. В этом чертовом доме все предметы возникали прямо из воздуха. Рядом с японкой оказалась крепкая, длинная палка. – Я хочу, чтобы Владимир-сан мог хорошенько видеть рубиновые стены моей пещеры, а не только заросли у входа. Но перед этим Владимир-сан я попрошу тебя связать мои запястья над головой.

– Но разве тебе не будет больно, моя маленькая? – прохрипел возбужденный Владимир.

– Мне будет очиень, очиень приятно, – она улыбнулась темными зубами.

Он сделал так, как хотела смелая юдзё. Худенькие, белые ноги распахнулись так широко и легко, словно Акеми всю свою короткую жизнь служила балаганной гимнасткой. И Владимир увидел-таки ярко красную пещерку белолицей юдзё. Он вошел в нее с неземным наслаждением.

Владимир не понял, сколько времени он провел с прекрасной Акеми. Ему казалось, что вокруг них вырос высокий бамбук – целая бамбуковая роща, и сами они лежат на изумрудной и мягкой циновке. Замерли все звуки, зал, полный совокупляющихся людей, уплыл куда-то в стороны и стал почти невидимым. Перед лицом Владимира была лишь страстная японка. Она морщилась, плакала от боли и захлебывалась от страсти, шепча ласковые слова. Он поворачивал ее то передом, то задом. Искушенная в любовном ремесле, маленькая юдзё подсказывала ему все новые комбинации страстных совокуплений с использованием веревки. Кроме этого в ее шелковом узелке оказался целый набор деревянных и каменных дилдо, коими она просила затыкать пустующие отверстия. В ход пошли деревянные прищепки, костяные крючья и кожаная плеть. Акеми любила получать удовольствие посредством боли. Они зашли так далеко, что худенькое белое тело его новой любовницы приобрело местами багровый оттенок, а рубиновая раковина распухла от множества прищепок.

– Акеми, нам нужно остановиться. Этому омуту не будет конца. Смотри, твое тело горит от порки и прищепок, – выдохнул Владимир после очередного оргазма.

– Как прикажет мой сильный господин, я ухожу… – прозвенел тоненький и немного разочарованный голосок Акеми. – Если Владимир-сан пожелает, я тут же появлюсь. Стоит тебе лишь подумать о маленькой юдзё, как я примчусь быстрее лесного ветра.

Не успел он опомниться, как Акеми накинула красное шелковое кимоно, собрала веревки, прищепки и другие атрибуты страстной любви. Мелькнул фейерверк ярких красок, звякнул серебряный колокольчик, воздух наполнился ароматом хризантемы. Раздался легкий хлопок, и юдзё исчезла. Пропала, словно мираж и бамбуковая роща.

После исчезновения японки, Махнев заново ощутил свое присутствие на всеобщей вакханалии – вернулись все запахи и звуки.

После нее к нему потекла вереница других соблазнительных женщин – рыжие, брюнетки, чернокожие, мулатки, азиатки…

Он сбился со счета – сколько раз его приап входил в разномастные: узкие и не очень, теплые и почти горячие, гладкие и волосатые, тугие и скользкие тоннели. Сбился со счета – скольких женщин он удовлетворил. Он лежал на многих, многие скакали на нем, он вставлял горячий, ненасытный ствол в разные отверстия и, казалось, был готовым удовлетворить все страждущие похотью, адские тела. Под конец член почувствовал влажное и нежное касание – это были губы робкого, смуглого юноши. А потом и рука светловолосого, широкоплечего «баварца» по-хозяйски потянулась за его детородным отростком… У него уже не было сил противостоять натиску всех сладострастников и собственному вожделению. Натруженный фаллос горел, как огонь. Усталые губы едва слышно прошептали:

– Хватит, господа… Это уже слишком. Я устал… от вашей любви. – И он тут же упал словно подкошенный. Вокруг послышались дикий хохот, визги, улюлюканье… А может, ему это мерещилось.

Владимиру чудилось – он погружается в глубокий обморок. Сознание потихоньку покидало изможденное развратом тело, а может, он просто засыпал. Этот странный, глубокий сон позволил отвлечься от адского вожделения. Он спал, но в то же время мог видеть все, что творилось вокруг. А вокруг продолжалась все та же всеобщая бурная оргия. Её накал нарастал: она становилась все более изощренной и бесстыдной.

Женщины визжали и извивались, подобно змеям, из разверзнутых ярко карминных губ вылезали раздвоенные жала. Мужчины скакали вокруг, словно толпа безумствующих сатиров. На минуту ему показалось, что это не люди, а сборище козлоногих и мохнатых бесов, ведьм и отвратительных чудовищ.

Одна из женщин, раздираемая безудержной похотью, широко открыла жадный рот, щелкнули острые зубы – пенис партнера был откушен. Несчастный взвыл от боли, обе руки старались прикрыть место, откуда фонтаном полилась кровь, то место, где еще недавно покачивалось внушительное орудие. Вся оголтелая толпа разразилась поощрительными возгласами в ответ на этот ужаснейший поступок. Как ни странно, ее жертва не стал долго горевать. Он тоже утробно заржал, немного дернулся, крутанулся на одной козлиной ноге, и на месте откушенного приапа вдруг появилось целых два. С торжествующим криком он кинулся на поиски коварной членовредительницы.

В другом конце зала Владимир увидал женщину без головы. Она двигалась навстречу кавалеру в бешенной любовной скачке, а ее голова лежала на ковре и моргала выпуклыми, голубыми глазами. У иных дам вдруг исчезли руки и ноги, а туловища удлинились, превратившись в некие ящероподобные существа. Он увидел, что по залу стали летать отдельные фрагменты тел: волосатые руки совершали хватательные движения, оторванные головы шевелили языками и чмокали губами, глаза вываливались из впалых глазниц.