Книга Одолевая власть любви - Грейс Грин

— Мне удалось закончить свои дела раньше и вылететь первым утренним рейсом. Если б ты знала, как мне надоело мотаться по отелям! Я их ненавижу!

— Как прошла поездка?

Что бы она подумала, если б узнала, что он прервал эту поездку, поскольку мечтал поскорее увидеть ее? Но то, что он сейчас видел перед собой, превзошло все его ожидания.

— Все прошло прекрасно. — Он снова откашлялся, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

— Хочешь… пива или чего-нибудь еще?

Или чего-нибудь еще, подумал он. Больше всего ему сейчас хотелось прижать ее к себе, скользнуть руками по ее спине, погладить эти растрепанные волосы, осыпать поцелуями ее лицо, впиться губами в этот припухший ото сна вишнево-алый рот…

— Пиво, — ответил он, — было бы в самый раз. Но только если ты составишь мне компанию!

Она слегка, почти незаметно, сморщила нос и скривила губы в невеселой улыбке.

— Вообще-то, — пробормотала она, — я бы не возражала против чего-нибудь холодненького. Я всю ночь ворочалась. Наверное, из-за жары.

Она вынула две банки пива и одну протянула ему.

— Тебе нужен бокал? — спросила Кендра, открывая шкаф.

Мне нужна ты, подумал он и, подождав, пока она налила себе пива, поднял свою банку:

— Будь!

— Будь! — Она сделала глоток, и ее верхняя губа покрылась пеной.

Он пил из банки, не отрывая от нее глаз.

— Прекрасно! — Она выглядела потрясенной. — Я никогда раньше не пила пива… но оно прекрасно… утоляет жажду, правда?

Он поперхнулся.

— Ты никогда не пила пива?

— Никогда. Я вообще-то не большая любительница спиртного… но если уж что-нибудь пью, так вино.

Он прислонился к стойке и лениво улыбнулся.

— Вы не устаете меня поражать, миссис Уэстмор! Правда! Стоишь здесь, у меня на кухне, и говоришь мне в лицо, что в первый раз пробовала пиво…

У нее покраснели щеки.

— Ты считаешь меня лгуньей?

— Вы говорите, миссис Уэстмор, что никогда даже не пробовали его на губах мужчины?

— Именно это я и говорю, мистер Спенсер!

Он отставил свою банку и в два шага сократил дистанцию между ними. Прежде чем она успела запротестовать, он взял ее бокал и поставил на стол.

Затем он сделал то, к чему стремился с того самого момента, когда она включила свет в кухне.

Он привлек ее к себе и поцеловал.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Кожа у нее была поразительно нежной и ароматной. Она соблазняла его, неистово манила… как и аромат волос, как и мягкие груди.

Проклятье! Нельзя было этого делать… но он хотел обнять Кендру! Он хотел — да, он это признавал — сломить ее, раздавить ее природное упрямство и высокомерие. Она отвергает его… опять! Желание овладеть ею боролось в нем с жаждой покорить ее. Целовать, пока она не запросит пощады, а затем… уйти!

И она получала удовольствие от поцелуев, в этом не было никакого сомнения. Сначала, правда, ее тело напряглось, но когда он обнял ее крепче и приблизил губы к ее губам, она начала поддаваться. И через считанные секунды, чуть слышно вздохнув, она обняла его за шею и, — изогнувшись, прижалась к нему.

Он гладил пальцами ее волосы, шептал на ухо всякую бессмыслицу, обхватил ее лицо руками, чувствуя ладонями мягкую, как лепестки, кожу ее щек.

Кенни приоткрыла полные влажные губы, и он скользнул языком в ее рот. Она тяжело задышала, а затем со стоном вонзила ногти в его затылок… как кошка — когти. Рыжая кошечка, гладкая, мурлычущая, теплая…

Желание нахлынуло на него, как ураган, и он почувствовал, как стремительно затвердела его плоть.

Голова у него закружилась от сознания собственной уязвимости, и он вдруг резко отстранил ее от себя.

— Прости, — произнес он, стараясь говорить как можно ровнее. — Это была ошибка. — Он выдавил из себя улыбку. — Обычно я не пристаю к няням с сексуальными домогательствами! Миссис Томас уже за шестьдесят, так что искушения раньше не было!

Он почувствовал угрызения совести, увидев затравленное выражение ее глаз. Ее губы тоже казались побитыми; как же нежна их плоть, если один поцелуй способен причинить им боль! И ее груди были нежны — они трепетали под тонкой шелковой тканью, а похожие на бусинки соски набухли от жажды ласк, которые им посулили.

Ему нестерпимо хотелось провести по ним ладонями. При этой мысли напряжение в паху дошло до такой степени, что он чуть не вздрогнул. Он мог лишь надеяться, что она не опустила взгляд и не увидела, что она с ним сделала…

С улицы донесся требовательный лай — Фетч просился домой. Броуди ухватился за посланную Богом возможность отвернуться от коварной искусительницы и немного остыть.

— Прости, — сказал он и открыл дверь.

Лабрадор промчался мимо него, и когда Броуди обернулся, Кенни в кухне не было. Прислушавшись, он сообразил, что она убежала в кабинет.

Фетч вихрем пронесся мимо хозяина туда, где тихонько щелкнула задвижка двери.

Будь оно все проклято! У Броуди подрагивали пальцы. Чертова собака, не могла подождать пару минут! А он-то подумал, что пес был послан ему во спасение. Теперь придется начинать все сначала!

Один раз он уже обжегся.

Нельзя допустить, чтобы это повторилось!

Утром Кенни как ни в чем не бывало пекла на кухне оладьи. Услышав в коридоре уже знакомые шаги, она уронила ложку и вздрогнула, когда та со стуком упала на пол. Трясущимися руками она подобрала ложку и бросила в посудомоечную машину. В этот момент вошел Броуди.

Когда она увидела его стройную, крепкую фигуру и влажные после душа волосы, сердце у нее бешено забилось. На нем были белая футболка, черные шорты и двойной кожаный ремень. Он был чисто выбрит; его глаза — сегодня скорее голубые, чем зеленые, — холодно, без всякого интереса осматривали ее волосы, собранные в хвост, желтую рубашку и удобные джинсы.

— Привет, — небрежно бросил он. — Как спалось?

Как будто бы поцелуя и не было! Но она, конечно, не доставит ему удовольствия и не признается, что воспоминания об этом не давали ей уснуть полночи — сначала от возбуждения, затем от неистового негодования оттого, что он ее отверг.

— Великолепно! — столь же небрежно ответила она.

— Вот и хорошо. — Броуди взял с полки кружку и подошел к кофеварке.

Кухня была около пятнадцати квадратных метров, но теперь, когда сюда пришел Спенсер, она, казалось, уменьшилась до размеров телефонной будки. Окно было широко открыто, но Кенни не хватало воздуха. Ему, может быть, легко играть в игру под названием «сделаем вид, что этого никогда не было». Но ей — нет!