Книга Крушение - К. Л. Тейлор

Вместо этого я взяла с книжной полки одну из книг в зеленых переплетах и открыла наугад. Через десять минут звук отвлек меня. Я отложила книгу и подошла к двери, приоткрыв ее.

– Джеймс? – позвала я, беспокоясь, словно мой голос мог пересечь весь дом. Свет падал из дверного проема на ковер, образуя на нем замысловатый треугольник и окрашивая его в розовые тона. Я расслышала шепот, как только придвинулась ближе к двери.

– Джеймс?

– Как ты мог? – Мать Джеймса говорила на повышенных тонах, срываясь в истерику. – Как ты мог меня так не уважать, после того что я весь вечер провела, готовя тебе ланч?

– Мам… прошу тебя… успокойся…

Я перестала держаться за дверную ручку. Джеймс говорил сейчас с точно таким же сильным уэльским акцентом, как и его мать.

– Мам, мы опоздали всего на пару часов…

– На пару часов на семейный ланч! У тебя вовсе стыда нет? Или ты последний стыд утратил в тот день, когда твой папа покончил с собой?

Покончил с собой?!! Я прислонилась к стене. Джеймс рассказывал, что отец погиб из-за рака легких.

– Ну я же здесь, чего еще тебе нужно?

– Ты опоздал. И опоздал вместе с этой. С этой девкой, которую ты знаешь минут десять, не больше.

– Она не девка, мам. Она особенная.

– А мне какое до того дело?

– Конечно, тебе нет дела, ты…

– Я сегодня встала в шесть утра, чтобы вымыть дом, Джеймс. В шесть утра! Я мыла, готовила и снова мыла весь день. Для тебя, Джейми, для тебя и для той женщины. Ты мог хотя бы проявить уважение и прийти вовремя, Джейми. Я думала, я воспитала тебя гораздо лучше, но, оказывается, я ошибалась.

– Да срань господня, мам!..

Раздался странный звук, словно что-то треснуло, и Джеймс глубоко вздохнул. Я отошла от двери. Темно-бордовые стены стали еще темнее, а мебель словно выросла волшебным образом. Даже фотографии теперь таращились на меня.

Я попробовала глубоко вздохнуть, но воздух вдруг стал тяжелым и очень плотным, я почувствовала, как у меня перехватывает горло, и посмотрела на дверь.

– Джеймс! Джеймс! Прости меня! – Миссис Эванс перешла почти на писк, голос ее был полон отчаяния. – Джеймс, прошу тебя, не уходи! Я не хотела…

Тут дверь в гостиную распахнулась, Джеймс рывком схватил меня за запястье (который уже раз!) и поволок за собой к выходу.

– Мы уходим. – Он буквально вытолкнул меня наружу, прямо в тапочках. Я было потянулась за своими красивыми туфлями на каблуках, но мы уже мчались через сад по направлению к улице.

– Гребаные семейные ланчи! Гребаная мама! Да пошло оно все! – продолжал он. – Теперь ты видишь? Видишь? – Он тряс меня, заставляя смотреть ему в лицо. – Теперь понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты ко мне приходила?!

Следующие полтора часа он не проронил ни слова.

Глава 9

– Не пойму, почему ты такая расстроенная, – Брайан моргает левым поворотником и съезжает, – ведь новости-то хорошие.

– Правда? – я смотрю на него во все глаза.

– Еще бы. Слышала, что сказал мистер Рашид? Кора головного мозга Шарлотты нормализуется.

– Точнее, он сказал, что снимки показали, мол, повреждения постепенно излечиваются.

– Да, Шарлотта идет на поправку.

– Не на поправку. Всего лишь повреждения излечиваются.

Брайан вздыхает медленно и осторожно.

– Сью, мы оба слышали, как доктор сказал, что наша дочь в коме не по медицинским причинам, не из-за физической травмы.

– Но ведь она так и не выходит из нее, не так ли? Все эти слова не имеют никакого смысла, если Шарлотта не открывает глаза и не…

– Да ради бога, Сью!

– Брайан! – я смотрю на него во все глаза. – Можно мне договорить без того, чтобы ты на меня срывался?

Брайан посылает особенный взгляд и приподнимает брови.

– Причина, по которой я все еще расстроена, Брайан, это то, что мистер Рашид сказал, чем дольше Шарлотта остается в коме, тем вернее у нее разовьются осложнения. Возможно, разовьются, он сказал.

– Там ключевое слово было «возможно», Сью. Тебе стоит больше надеяться на лучшее, мыслить позитивнее.

Я откидываюсь на подголовник и рассматриваю серый унылый салон автомобиля. Хочу мыслить позитивно, очень хочу. Изо всех сил стараюсь, но никак не могу отделаться от мысли, что проиграла свои позиции как мать. Если бы мы с Шарлоттой были ближе друг к другу, больше друг другу доверяли, я бы вызвала ее на разговор, я бы кинулась за ней вверх по лестнице вместо того, чтобы вернуться к чтению. И моя дочь, возможно, никогда не шагнула бы под автобус, у нее не развился бы риск заболеть пневмонией – как это происходит сейчас.

– Я должна была защитить ее, Брайан, – говорю я тихо.

– Не надо так, Сью. Это не твоя вина.

Я смотрю на него.

– Тогда я не защитила ее, но теперь могу.

– Ты вообще о чем?

– Если у меня получится выяснить, почему она сделала то, что сделала, и сказать ей, что я все понимаю, что я с ней, чтобы поддержать, возможно, она проснется.

– Только не снова… – Брайан тяжело вздыхает. – В сотый раз тебе говорю, Сью, это был несчастный случай.

– Нет, не был. Шарлотта пыталась убить себя, Брайан. Она написала об этом в дневнике.

Визг тормозов, ремень душит меня, врезается в горло, когда мы внезапно сворачиваем с гудронированного шоссе. Я стараюсь закричать на Брайана и велеть ему остановиться, но не могу даже заговорить, не то что закричать. Все, что могу, это пытаться отодрать ремень от горла, чтобы он не так душил, пока навстречу нам летит джип. Какофония сигналов разрывает мой слух, потом Брайан выворачивает ведущее колесо влево, нас кидает в сторону, мы идем по краю дороги, по траве, потом нас кидает вправо, и мы оказываемся посередине дороги. Верхняя губа моего мужа покрыта потом, лицо белее полотна, глаза смотрят куда-то в пустоту, совершенно стеклянный взгляд.

– Ты нас чуть не убил, – говорю я.

Брайан ничего не отвечает. Он молчит всю дорогу по пути домой, останавливает машину, открывает дверь и идет прочь, не оглядываясь. Я остаюсь в машине, слишком потрясенная, чтобы пошевелиться, а Брайан заходит в дом, пересекает кухню и исчезает в холле. Даже не знаю, что напугало меня сильнее: то, что мы едва не разбились лоб в лоб с идущей на нас машиной, или тот взгляд, которым Брайан смотрел на дорогу.

Руки дрожат, пока я нащупываю ручку и открываю дверь машины со своей стороны, замираю, чтобы прийти в себя. Вела себя глупо. Брайан никогда не рискнул бы нашими жизнями, потому что мы оба так нужны Шарлотте. Да, он злился, – рассуждаю я с самой собой, пока пересекаю гравиевую подъездную дорожку к дому. Вчера он спрашивал, было ли что-то в дневнике Шарлотты, о чем ему следовало бы знать, и я сказала, что ничего такого там не было. Соврала ему в лицо, теперь мы оба знаем это наверняка.