Книга Хроники Иттирии. Песня Мора - Андрей Талашко

— А-а-а-а, а то я думаю. По молодости да за девку еще платить. Сами прохода не дают. — Трактирщик улыбнулся желтыми зубами. — Вот я в твои годы помню…

— Ладно, пойду присяду, — бесцеремонно перебил Бирка наемник. — Пинту темного принеси за мой столик.

Пожилой трактирщик что-то проворчал и отвернулся к расставленным на полке кружкам. Старику дай только волю, он тебе нальет в уши. Тот еще жук. За самострел пятьдесят серебряных заломил. Ну, ничего. Такое оружие в обычной лавке не купишь. В Тристаре пригодится, а на крайняк всегда можно будет продать какому-нибудь фирийскому коллекционеру. Самострел мастера-вора штука редкая и крайне полезная. Особенно на Арене, куда Гарн собирался отправиться сразу по прибытии в Тристару.

Тристара — единственное место во всей Иттирии, где проводятся настоящие бои. Со зрителями и ставками. Игры, в которых своим мастерством и боевыми навыками можно добиться небывалых высот, и на которых можно так же легко погибнуть. Даже правители кочевых племен каганы, от безделья чесавшие о непреступные стены зубы, теперь заняты подготовкой бойцов для Арены…

— Здравствуйте, дяденька, — раздался над ухом писклявый голос.

Прямо перед Гарном с глухим стуком приземлилась деревянная кружка. Наемник отложил в сторону самострел, который он только что разглядывал.

— Здорово, Сопляк, — серьезным голосом сказал Гарн.

— Я не сопляк, — напыжился воробьем щуплый мальчишка. — Вы простудитесь, тоже сопляком будете.

— Поговори мне еще, — беззлобно бросил наглецу Гарн. — В ухо дам.

Растрепанный мальчишка отступил на шаг и расплылся в щербатой улыбке.

— Не догоните!

Гарну нравился этот наглый малец. Дерзкий взгляд, кошачья реакция и подвешенный язык. У парня задатки хорошего бойца… Или будущего калеки.

— Ладно, мне надо стол протереть, а то дядька Бирк затрещину даст.

— Ну протирай давай, если надо, — Гарн поднял свою кружку со стола.

— А вы в ухо не будете бить? — Недоверчиво спросил парень.

Наемник сделал не большой глоток.

— Зависит от того, как протрешь, — с серьезным лицом сказал он.

Мальчишка неуверенно бросил на столешницу мокрую тряпку.

— Ну что, обдумал мое предложение нормальным чем-нибудь заняться? Или все так и будешь в трактире столы тереть?

— Думал, дяденька, — с улыбкой отозвался мальчишка. — А чего мне? Тут тепло и еда бесплатная.

— Ну, тогда все ясно с тобой, — махнул рукой наемник.

Другие времена, другие нравы. Когда Гарн был ребенком, ему приходилось каждый день драться за корку хлеба.

Наемник закрыл глаза и отхлебнул пенного напитка. Терпкий аромат темного эля приятно щекотал ноздри, насыщенный вкус бодрил и хорошо утолял жажду. Горький, как сама жизнь. Темный пралинский эль, пожалуй, лучший напиток во всей Иттирии. Наемник шумно опустил бокал на стол.

— Твою ж мать!

Гарн подскочил со своего стула и принялся руками обтирать насквозь промокшие штаны. Перевернутый бокал покатился по столешнице и с грохотом полетел на пол.

— Дяденька, простите…

Мальчишка растерянно маячил перед столом, словно штандартом размахивая мокрой тряпкой.

— Я не хотел. Вы прямо на тряпку поставили…

Трактирщик Бирк уже оторвался от стойки и тараном шел прямо на мальца. Гневный взгляд хозяина не предвещал неуклюжему мальчишке ничего хорошего. Краем глаза Гарн заметил, как от дальнего столика отделилась тень.

— Ай, дядька Бирк…

Трактирщик попытался схватить сорванца за ухо, но тот ловко поднырнул под руку старика и в следующее мгновение кузнечиком перемахнул через стол. Наемник видел, как выросшая рядом с его столом фигура потянулась рукой к лежащему на краю самострелу.

— Иди сюда, засранец!

Бирк ревел благим матом, пытаясь схватить не желающего получать затрещину ученика. Сопляк кружил вокруг стола, громко причитая, что он не нарочно опрокинул бокал на посетителя. Гарна все это страшно раздражало. Орущий мальчишка, поносящий его, на чем свет стоит, трактирщик. Какой-то марлок, пытающийся стянуть самострел.

— Дай сюда!

Наемник изо всех сил дернул свое оружие. Вор, совсем недавно сидевший за соседним столом, едва не шлепнулся на пол. Закутанный в плащ человек большими зелеными глазами уставился на Гарна. Потребовалось мгновение, чтобы несостоявшийся вор сообразил, что надо делать.

— Во люди пошли. Уже среди бела дня из-под носа воруют, — задумчиво сказал Гарн. следя за хлопнувшей дверью. — Да еще и баба.

Гарн посмотрел на замерших по разные стороны стола трактирщика и его ученика. Переведя безразличный взгляд на расползшееся по штанам пятно, наемник махнул рукой и уселся на свое место.

— Бирк, неси поесть чего, — устало улыбнулся он.

Небольшое представление, развернувшееся в трактире, наконец, разыграло его аппетит.

* * *

Зал «Дикого инстинкта» был необычайно маленьким. Лишь пара аккуратных столов с резными ножками, да длинная стойка с кучей дорогих бутылей алкоголя. На этой самой стойке, помимо дорогих вин и загорной браги, стояла лампада с благовониями. Сильно пахло ладаном, который все равно не мог замаскировать затхлый воздух закрытого помещения.

Трактир был пуст, лишь в конце зала за последним столиком сидел одинокий посетитель. По соседству с глиняным бокалом покоился маленький резной арбалет. Тия встретилась взглядом с суровыми глазами человека и, пока он, еще чего доброго, ее не узнал, поспешно засеменила к стойке.

Вылизанный, похожий на засушенную воблу, трактирщик с ног до головы пробежался по Тие цепким взглядом. Наконец, скорчив мину, мол, видали и лучше, человек небрежно кивнул, указывая на лестницу за своей спиной, ведущую вниз.

— Второй этаж, конец коридора, дверь справа, — выплюнул он едким голосом.

Тия громко хмыкнула и, надменно тряхнув рыжими волосами, пошла к лестнице, придерживая рукой юбку, чтобы ненароком не сверкнуть босыми ногами.

Принесенное Блохой платье с пошлым разрезом, несмотря на то, что было ей великовато, сильно стесняло движения девушки и было крайне неудобным. Ужасные туфли на каблуке полетели с крыши сразу после того, как только Тия попыталась сделать в них хотя бы один шаг. Жесткий корсет так и остался не завязанным, чтобы оставить девушке хоть какую-то возможность не скончаться от удушья еще на подходе к «Дикому инстинкту». Тия не видела себя со стороны, но, по словам Блохи, перед тем как он навсегда растворился в подворотне, образ даррионской потаскухи удался ей на славу.

Длинный коридор второго подвального этажа был освещен тусклым светом масляных ламп. Вдоль обитых черным деревом стен висели странные, а порой и жуткие приспособления. Кольца, связанные веревками, загнутые деревянные палки, кожаные поводки и ошейники. Тия медленно продвигалась по казавшемуся ей бесконечным коридору, в очередной раз прогоняя здравое желание развернуться и убежать прочь. Ее невероятно пугало это место. Но еще больше ее пугали твари, которые в нем обитают.