Книга Прыг-скок-кувырок, или Мысли о свадьбе - Тара Сивик

– Нет, чудищ в моем доме не водится, – шепчу я в телефон. – А рев и рычанье, что ты слышишь, так это Картер храпит.

В который раз благодарю Господа за ниспосланную мне благодать в виде лучших на свете берушей. Обыкновенно благодарят не за такое, только я вполне уверена: бог бывает польщен, потому как поминают его только по-крупному. Твердо верю, что мне в раю уготовано особое место, потому как я не забываю поблагодарить Его за то, что надоумил купить хорошие сливки к кофе или отличный гель для бритья.

– Ничего себе! Ему действительно надо провериться, – уведомляет меня Дженни. – Знаешь, я тут читала недавно кое о чем, может, ему стоит попробовать. Там говорилось, что есть такие расслабительные фиговинки, которые за несколько дней весь твой организм оздоровят. Может, они наведут порядок в его пазухах.

– Ты сказала – «расслабительные»? Дженни, что это за чертовщина – расслабительное?

Скидываю с себя одеяло и сажусь на кровати, чтоб еще немного отрешиться от сна и обрести способность поговорить с подругой на ясную голову. Сомневаюсь, что это поможет, но будем надеяться.

– Ну, знаешь, – фыркает она и произносит: – РАС-СЛА-БИ-ТЕЛЬ-НОЕ.

То, что Дженни представляется нужным произнести слово вразбивку, словно это у меня не все дома и моя неспособность понять общеизвестное ее раздражает, вызывает желание лягнуть ее хорошенько.

– Слово я расслышала. Просто не пойму, о чем ты, черт побери, толкуешь, – разъяснила я, вставая с кровати и потягиваясь, прежде чем выйти в коридор.

– Ну, знаешь, такие таблетки, какие принимают, чтобы всю гадость из организма вымыть. Расслабительные.

Я отворила дверь в спальню Гэвина по ту сторону коридора и заглянула. Сын все еще спал, лежа плашмя на спине поперек постели так, что голова его свешивалась с края. Поза никак не удобная, но я даже не собиралась перекладывать его обратно на подушку: велик риск разбудить еще до того, как я выпью кофе. Тихонько прикрыв дверь, направляюсь на кухню, возвращаясь меж тем к разговору с Дженни.

– По-моему, ты имеешь в виду слабительное, – говорю я, вздыхая. – И оно всамделе не предназначено для промывки всего организма. В каких, черт побери, статьях ты только вычитала такое про храп?

– В «Гугле», – отвечает она. – Значит, тебе известно, что это правда. Уговори Картера испробовать это и можешь отблагодарить меня шоколадом, когда все сработает.

Я замираю на пороге кухни от того, что встает перед моими глазами, не в силах даже сложить из слов ответ на ее вопрос, что Картер, хоть все мозги из него напрочь вытряси, скорее всего, храпеть не перестанет.

– Так я позвонила спросить, у вас ли еще Дрю. Вчера вечером, когда из кондитерской уходила, я получила от него сообщение, что Кот-в‑Шляпе велел ему провести ночь у вас. Понятия не имею, что это значит, но, коль скоро мне одной вся постель доставалась, то я и без забот была.

Вчера после того, как девчонки помогли мне справиться с громадным заказом на шоколад и печенье для сегодняшней свадьбы, все мы разошлись по домам. Гэвин уснул прямо в машине, так что, добравшись домой, я пошла по коридору прямо к его спальне, минуя кухню, а потом сама улеглась в постель рядом с храпящим Картером.

Не знаю, радоваться мне или нет, что этой картины я не увидела вчера вечером: на спине, разбросав руки-ноги в стороны, лежит Дрю. Спящий. НА МОЕМ КУХОННОМ СТОЛЕ. Задница его покоится как раз на том месте, куда я ставлю солонку с перечницей.

– Да, он все еще тут. Я сейчас прервусь, чтоб наподдать ему по заднице, – говорю я Дженни, подходя к столу и держа телефон зажатым между щекой и плечом, а потом обеими руками со всей силы толкаю спящего. Его расслабленное тело легко скользит по столу и грохается на пол с другой стороны.

– Не бей моего медвежоночка! – заходится в телефоне голос Дженни.

Обхожу стол и останавливаюсь у головы Дрю. Смотрю на него, начинающего стонами подавать признаки жизни.

– Е-мое, я что, всю ночь на полу проспал? – вопрошает Дрю, открывая глаза и обращая взгляд с пола вверх, на меня. – Могли бы и сообразить, ковер на кухне постелить вместо деревяшек. На этих досках спать совсем неудобно.

Дрю со стонами перекатывается на четвереньки и медленно встает, крутясь и потягиваясь на ходу, ощупывая и выгибая спину.

– Пошел. Вон. Из. Моего дома, – как можно спокойнее, без крика отчеканиваю я, чтобы не разбудить Картера с Гэвином.

– Скажи ему, что я его люблю и что мое влагалище по нему скучает! – неистово орет в телефон Дженни.

– Дженни просит передать, что тебе надо УНОСИТЬ СВОЮ ЖАЛКУЮ ЗАДНИЦУ ИЗ МОЕГО ДОМА!

– Э‑э‑э‑э‑э‑эй, это не то, что я сказала, – ворчит Дженни.

– Дженни, я тебе перезвоню.

Отключаю телефон и уже открываю рот, чтобы еще раз потребовать от Дрю убраться из моего дома (на тот случай, если в первые два раза он меня не расслышал), как вдруг на кухню вбегает Гэвин, все еще в пижаме.

– Привет, дядя Дрю! – восторженно кричит он и бежит к Дрю. Только-только Дрю стал наклоняться, чтобы поздороваться с Гэвином, как тот отводит локоть назад и вмазывает своим кулачком прямо Дрю между ног.

Дрю, охнув, падает на колени, а я смеюсь. Знаю, не полагается смеяться, когда твой ребенок делает то, чего делать нельзя, но всей душой чувствую, что Дрю получил по заслугам. Только что я нашла его спящим без задних ног посреди стола, за которым мы едим. Ему еще повезло, что я не остановила Гэвина и не дала ему бейсбольную биту.

– Гэвин, братан, у нас же правило есть!

При звуках голоса Картера я поворачиваюсь и вижу, как он входит на кухню, потирая со сна один глаз. Чмокает меня в щеку и, обойдя, приседает, чтоб быть лицом к лицу с Гэвином.

– Гэвин, какое у нас было правило? – спрашивает Картер, в то время как Дрю, вцепившись обеими руками в пах, то ли в кашле заходится, то ли подвывает как-то чудно. Мне это напоминает звук, который издает воздушный шарик, если защипнуть и растягивать его отверстие, медленно выпуская воздух.

– До обеда никаких ударов по яйцам, – отчеканивает Гэвин.

– Правильно, до обеда никаких ударов по яйцам. А ты знаешь, сколько сейчас времени? – спрашивает Картер.

– Я время узнавать не умею, – заявляет Гэвин.

– Но ты уже пообедал? – спрашивает Картер.

– Нет.

– Значит, сейчас до обеда. Извинись перед дядей Дрю.

Гэвин вздыхает и поворачивается лицом к Дрю, уже наконец-то переставшему стонать и занятого подъемом на ноги.

– Извини, что я до обеда ударил тебя по яйцам, – бормочет Гэвин. Потом отводит взгляд от Дрю и обращает его ко мне: – Теперь мне можно хлопьев?

– Разумеется, малыш, – говорю я ему с улыбкой, беру за руку и веду к кухонному стулу. Один взгляд на стол, и я меняю курс, подводя сына к табуретке у островка-стойки. Придется теперь Дрюшкину задницу со стола вытравливать, прежде чем мы вновь сядем есть за ним.