Книга Ладья викингов. Белые чужаки - Джеймс Л. Нельсон

В конце концов она заставила себя подняться с низкой кровати и поправила одежду. Почувствовав, как семя Орма стекает по бедру, она подошла к лохани, чтобы помыться. Морриган давным-давно решила: если она когда-нибудь поймет, что понесла от Орма, она убьет дуб галл и себя заодно.

В главной комнате дома было еще темно и прохладно. Морриган раздула огни очага в центре комнаты, подбросила в него хвороста и торфа и как следует разожгла огонь. Если очаг погаснет, Орм ее изобьет. Дуб галл ненавидел темноту.

Снаружи доносились звуки шагов прислуги и стражников, возвращавшихся с ночного дозора, утренних работ и забот. А затем раздался стук в дверь.

Морриган выпрямилась, обернулась к двери и некоторое время молча смотрела на нее. Странно было услышать стук так рано утром, когда Орм уже ушел. Иногда, если случалось что-то важное, один из многочисленных рабов-ирландцев приносил ей слухи. Возможно, сейчас явился именно он. Она прошла через комнату и открыла дверь.

На пороге стоял пастушок, совсем юный и слегка испуганный.

— Что тебе нужно? — поинтересовалась Морриган. Она обратилась к гостю на родном гэльском языке. Мальчишка явно был не из северян.

— Ты Морриган? — спросил пастушок. — Рабыня Орма? — Да.

Паренек переступил с ноги на ногу.

— Мой господин велел передать тебе, что у него есть добрые овцы на продажу, для королевского стола, и тебе нужно их увидеть.

— Передай своему господину отказ. Дуб галл едят свиней.

— Мой господин велел передать тебе… — пастушок замялся, словно подбирая слова, — что эти овцы прибыли с высоких холмов Тары, и тебе очень нужно самой на них посмотреть.

Тара… Господин этого парнишки явно не был пастухом, догадалась Морриган. Она оглянулась, внезапно испугавшись, что за ними могут наблюдать, однако стоявшие по эту сторону частокола стражники, воины и рабочие совершенно не интересовались беседой рабыни и пастушка. Даже те, кто охранял помещение с пленными норвежцами, выглядели скучающими и сонными. Как бы то ни было, все равно никто из них не понимал гэльского языка.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросила Морриган.

— Доннел.

— Хорошо, Доннел. Подожди минутку, и я сейчас же пойду с тобой.

Морриган поспешно вернулась в дом, нашла свою шаль и набросила на плечи, взяла корзинку. Рассветный кошмар, который обычно преследовал ее несколько часов, был забыт. Она заторопилась к двери и последовала за Доннелом, который явно хотел как можно скорее выбраться за пределы частокола, подальше от владений чужеземцев.

Они двинулись по дощатой дороге, причем Доннел шел на шаг впереди, затем оказались на шумном рынке, где другие ирландки — рабыни или жены — и немногочисленные северянки торговались за еду, одежду и домашнюю утварь. Овцы блеяли в небольшом деревянном загоне, у калитки которого стояли двое пастухов. Один был чуть младше Доннела, второй намного старше. Один — настоящий погонщик овец, второй — наверняка нет.

Морриган подошла к загону и принялась разглядывать животных, словно действительно интересуясь покупкой. Она заговорила первой, тихо и на гэльском.

— Брат, зачем ты пришел?

Фланн мак Конайнг непринужденно огляделся, прежде чем заговорить. Грубый шерстяной капюшон плаща обрамлял его лицо и серо-белую бороду.

— Аббат Глендалоха провозгласил, что Корона Трех Королевств должна принадлежать королю Маэлсехнайллу мак Руанайду.

Морриган тихо ахнула и вскинула голову, встретившись с братом взглядом.

— Наконец-то… — сказала она.

Фланн кивнул.

— Ниалл Калле должен был отправить ее под охраной в Тару, но корона так и не прибыла. Господин Маэл был уверен, что Ниалл Калле решил оставить корону себе. Он уже готовил армию к походу на юг, когда к нам прибыл гонец. Эти молодые люди, — Фланн кивнул на пастушков, которые пытались выглядеть как можно неприметнее, — привели его. Ниалл, по всей видимости, решил, что безопасней отправить корону на корабле. Он снарядил куррах, собрал команду из своих самых доверенных вельмож и отправил его на север. Гонцом был один из них, единственный выживший. Куррах захватили северяне.

Морриган покачала головой.

— У Орма ее нет, — сказала она. — Короны нет в Дуб-Линне.

Фланн некоторое время молчал. Затем ткнул овцу посохом, пытаясь изображать погонщика.

— Маэлсехнайлл был крайне недоволен тем, что после таких событий мы не получили от тебя ни весточки.

Морриган нахмурилась. Ярость горьким вкусом оседала на языке.

— Я страдаю здесь так, как Маэлсехнайлл не может себе даже представить, лишь для того, чтобы он знал о том, что замышляют северяне. И если он не услышал от^ меня о Короне Трех Королевств, то лишь потому, что ее здесь нет.

Фланн кивнул головой.

— Именно так я и сказал господину Маэлу. Возможно, ее захватили другие северяне, не местные.

— Возможно…

Если бы в Дуб-Линне появился столь важный предмет, как эта корона, это не осталось бы для нее незамеченным. В городе ничто не ускользало от внимания Морриган.

— На прошлой неделе из порта выходил только один драк- кар, на нем плыл Магнус сын Магнуса. Его отправили за короной, но он ее не нашел. Кроме него… — Она запнулась.

— Что?

— Ну конечно… — сказала она больше самой себе, поскольку странные события прошлой недели вдруг обрели смысл. — Торгрим…

Морриган не догадывалась, где находится корона, но она была уверена в том, что знает, кому об этом известно.

За Торгримом пришли глубокой ночью, и это было не слишком удачным решением с их стороны. Он сгорбился в дальнем углу большой комнаты, подальше от стены, у которой стонал Харальд. Он спал и во сне бежал с волчьей стаей. Вкус крови горел во рту, алая пелена ярости застилала глаза.

Его схватили за руки и рывком заставили встать. Все еще потерянный в мире сна, он ударил локтем в челюсть одного из пришедших за ним. Левый кулак сбил с ног второго, и Торгрим потянулся за мечом, которого не оказалось на поясе.

Но люди Магнуса были готовы к драке, и, несмотря на поразительную ярость человека, который даже еще не проснулся, они сумели накинуть витую кожаную удавку ему на шею. Они затягивали ее до тех пор, пока дыхание викинга не превратилось в свист. Его голова раскалывалась от злобы и недостатка воздуха. Запястья ему завели за спину, и чьи-то сильные руки уже наматывали на них веревку.

Перед Торгримом — но слишком далеко, чтобы броситься на него, — стоял Магнус. Он держал лампу. Желтый свет пламени выхватывал из тьмы его алую тунику, но большая часть лица скрывалась в тени. За его спиной еще четверо мужчин пытались скрутить запястья Коткеля Яростного, который дрался с ними, как медведь. Отряд копейщиков удерживал прочих воинов Орнольфа от попыток броситься на помощь.