Книга Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы - Алиса Дорн

Конечно, я хотела! А он знал, чем меня зацепить.

— Проходи, пожалуйста, — я быстро отперла дверь.

В комнате Макс с любопытством огляделся, подошел к мольберту и нервно закашлялся, рассмотрев стоявшую на нем незаконченную картину. Я его понимала: София тяготела к абстракции. А еще у нее был красный период, в результате чего стоявший на мольберте холст изображал что-то, удивительно похожее на вываленные наружу окровавленные человеческие внутренности.

— А у вас тут уютно…

— Ты хотел рассказать про Охотников, — напомнила я.

— Сначала я хотел извиниться, — смущенно покосившись на разобранные кровати, сокурсник примостился на краешке единственного в комнате стула. — Мне следовало подумать о выборе слов.

Судя по виноватому виду, Райли не только со мной успела сегодня поговорить.

— Просто я не подумал, что ты… будешь считать себя человеком.

— А кем же еще? Я и есть человек.

— Нет, — последовал жесткий ответ. — И лучше тебе как можно скорее перестать так думать.

Я удивленно (и несколько возмущенно: мое дело, что мне думать и считать) посмотрела на Макса — не то чтобы я хорошо знала его, но подобная категоричность мне показалась не в его духе.

— Это почему же, интересно? И что ты вообще имеешь против людей, раз уж на то пошло?

Я зареклась задавать этот вопрос еще в первый день, когда встретила Макса, но… благие намерения никогда не выдерживают проверки реальностью. Он пожал плечами.

— Скорее, вопрос в том, что они имеют против нас. Ты скоро сама поймешь.

Я была уверена, что не пойму.

— На самом деле те, кто не знает про нас, еще ничего, но вот знающие… Как ты думаешь, кто такие Охотники? — неожиданно спросил он.

Монстры, которых боятся сами монстры? Боюсь представить.

— Они люди.

А вот это звучало как-то даже… разочаровывающе. Люди? Что они могли противопоставить магам, колдунам и прочим кошмарам из детских сказок?

— Люди, которые знают о нашем существовании. Знают о нашей силе, о наших возможностях. И как, по-твоему, они после этого к нам относятся?

— Судя по твоему тону, они вас ненавидят, — предположила я.

— Нет, что ты, — в его голосе появились саркастические нотки. — Ненавидят — это еще мягко сказано.

— Ты преувеличиваешь. Не могут же они все…

— Могут, еще как.

Он говорил слишком уверенно для человека (специально для Макса: для не-человека), знающего об этом только понаслышке.

— Что, личный опыт? Враги сожгли родную хату, убили всю твою семью?

Судя по выражению его лица, шутка оказалась не совсем удачной. И не совсем шуткой. Я испуганно прижала ладонь к губам.

— Прости…

— Все в порядке, — отмахнулся он от моих извинений. — Это было давно и вовсе не так трагично, как ты думаешь.

— Что произошло?

— Мой отец работал на них, — заметив мое удивление, он прервался. — Часть Договора. По нему тринадцать наших самых старых и сильных родов должны отдавать своих первенцев на службу к Охотникам — иначе откуда бы те узнали, как нас убивать?

Я сложила два и два. Макс упоминал только об одном брате, младшем.

— И ты…

— И я, — согласился он. — После учебы.

Спустя некоторое время он продолжил:

— Нам сказали, что произошел несчастный случай. Никого, кроме напарника отца, рядом не было, но… в теле, котором нам отдали, было четыре пулевых отверстия.

Мне нечего было на это сказать. «Не так трагично», как же!

— Но почему они вас ненавидят?

Он снова пожал плечами.

— Страх. Зависть. Обычным людям сложно относиться к нам иначе.

— Я человек, но я тебя не боюсь и тебе не завидую, — напомнила я.

— Ты не человек. Ты попала в ГООУ, что лучшее тому доказательство. — С этим аргументом можно было поспорить: я лично подозревала какую-то жестокую ошибку, но мне не с кем было поделиться своими предположениями. — И, поверь, для твоего же блага: переставай так считать. Иначе тебя ждет большое разочарование.

Опять двадцать пять. Мне уже не хотелось продолжать этот разговор — слишком тяжелым и муторным он оказался. Да и спор, в котором не переубедить ни одну из сторон, лишен смысла. И кто решил, что я сегодня жажду получить очередной совет на тему, как мне лучше жить?

— Ладно, — я вздохнула. — Послушай, спасибо за желание помочь, но ты ошибаешься. Я человек. У меня нет никакой магии, я обычный человек, который живет и собирается жить обычной жизнью.

Вопрос, правда, был в том, насколько после ГООУ я смогу вернуться к обычной жизни. Но пока я предпочитала об этом не задумываться — если в ближайшее время ничего не изменится, волноваться о будущем мне все равно не придется. Отчислят…

— Спорим? — криво улыбнулся Макс. — По-любому скоро узнаем.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила я.

За месяц в ГООУ я выучила важный урок: сюрпризы и неожиданности приятными не бывают.

— У нас на следующей неделе введение в теорию магии начинается, там и проверим.

Что?!

— Даже если начнется, при чем здесь я?

— Ты же вместе с нами записана на него, — удивился он. — Ты показывала свое расписание.

Скажите мне, что это ошибка. Мало мне алхимии! Я метнулась к письменному столу, где в ящике лежала бумажка с курсами, на которые я записывалась. Не зря мне тогда показалось, что в списке предметов, составленном Софией, было больше курсов, чем мы обговорили. Чтобы я еще раз доверила ей свое расписание!

В отчаянии я посмотрела на строчку с магической теорией. Я же ее не сдам! Если там кроме теории будет хоть капля практики, мои шансы завалить семестр станут двухсотпроцентными!

— Мне крышка, — простонала я.

— Забей, — посоветовали мне. — Все будет в порядке.

Конечно будет. А когда меня отчислят, все станет вообще хорошо…

— Эй! — притворно (или все-таки искренне?) обиделся Макс. — Мы с Райли тебя бросать не собираемся. Поможем. Так что смирись, магию ты не завалишь.

Я только горько усмехнулась. Не то чтобы я не верила в их помощь. Я не верила в себя.

Он встал со стула и кое-как пригладил взъерошенные волосы.

— Значит, все еще утверждаешь, что ты человек? — Я кивнула. — Что ж, скоро выясним. Закроешь за мной?

Я машинально поднялась вслед за Максом, все еще думая над его словами. И об Охотниках, и об учебе.

— Кстати, — остановился он в дверях. — Еще одна тема. Райли была права, — не нужно было уточнять, насчет чего именно она угадала. — И, раз уж мы выяснили, что люди мне не не нравятся, может, захочешь как-нибудь выпить кофе?