Книга Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева

– Нет, если поступать, то только в энергетический! – с жаром восклицал Энвер, не отрывая при этом от Юли влюблённого взгляда.

– Энергетический? Ну уж нет, это точно не для меня! – отвечал Артём. – Лично я буду поступать в мед, по крайней мере не надо сдавать математику!

– А я, скорее всего, сразу в армию пойду! – произнёс с деланной бодростью Вагаб Курбанов, худенький, как подросток, мальчик с неизменно смущённой улыбкой. – Лучше сразу отслужить, чтоб потом не теребили!

– Представляю! – расхохотался Артём. – Да ты и дня не выдержишь армейской жизни!

– Почему это не выдержу? – обиделся Вагаб. – Давай вместе поедем и там посмотрим, кто из нас выдержит, а кто нет!

Проходившая в этот момент по школьному двору Раиса Сергеевна, преподававшая им русский язык и литературу, по обыкновению вызвала к себе со стороны школьников восторженный интерес, и они уставились ей вслед, не отрывая взгляда от её упругой фигуры и бёдер, вырисовывавшихся под короткой и узкой юбкой, открывавшей взорам ребят стройные красивые ноги.

Раиса Сергеевна Балашова, или Раечка, как называли её за глаза ученики, окончив Московский педагогический институт, приехала в Дагестан по распределению и поселилась в небольшой съёмной квартирке неподалёку от школы, в которой она работала. За плечами у Раечки был короткий, неудачный брак с однокурсником Володей, распавшийся уже во время госэкзаменов по настоянию Володиной мамы, опасавшейся, что новоявленная провинциальная сноха вздумает прописаться, а затем и претендовать на их московскую квартиру. Раечка, об этом и не помышлявшая, а просто любившая Володю и оскорблённая посему в лучших своих чувствах, сама попросила отправить её «куда-нибудь на Кавказ», справедливо полагая, что этот край сумеет отвлечь её душу так же, как он сделал это с мятежными душами великих русских классиков.

Дагестан, о котором она прежде и не слыхала, понравился ей с первого взгляда пестротой людских характеров, спецификой ландшафта и многообразием народностей, не говоря уже о непосредственности и искренности человеческих взаимоотношений.

Школа встретила молодую учительницу более чем радушно, а директор Ихлас Идрисович, принявший её с сердечной теплотой, по-отечески напутствовал:

– Работайте и ни о чём не беспокойтесь! Если возникнут вопросы, не стесняйтесь, чем можем – поможем!

Такое начало вдохновило Раечку, и в письмах к родным в Архангельск она восторженно описывала свою новую жизнь среди добрых и чутких людей, в корне отличавшихся от неулыбчивых и высокомерных жителей советской столицы.

Жизнь Раечки, однако, вскоре весьма осложнилась, и случилось это совершенно неожиданно как для неё самой, так и для её достаточно сильной воли. Она влюбилась. Влюбилась без памяти, как никогда и ни в кого прежде. И объектом её такого сильного чувства стал не какой-то там совершенно особенный дагестанский богатырь с огненным взглядом из-под густых лохматых бровей, нависающих над увесистым носом, а десятиклассник Артём Магомедов, собственный её ученик. Скажи кто-нибудь Раечке ещё полгода назад, что такое вообще возможно, она подняла бы его на смех или, что вероятнее, оскорбилась бы, но теперь, когда это и в самом деле произошло, жизнь её превратилась в сладостный кошмар, где значение имели лишь восторженные и молящие глаза этого мальчика и само его существование на белом свете.

Артём происходил из весьма интеллигентной семьи и был одним из двух сыновей у родителей, которые, в свою очередь, воспитывали детей не просто в соответствии с традициями тухума, а и с перспективой породниться с семействами одного с ними круга. Мальчик рос довольно начитанным и увлекающимся, широкий диапазон его увлечений охватывал, помимо прочего, и противоположный пол, что ему удавалось умело скрывать за всегдашней маской невозмутимости на лице.

В первый день, когда Раиса Сергеевна пришла в их класс и начала урок, Артём, взглянув на неё, понял, что учительницей она для него будет в самую последнюю очередь, потому как упоительный тембр её голоса – она читала лирику Маяковского – тотчас же зазвучал в голове юноши сладостной музыкой, настроившей его на лирическую, а вовсе не на академическую волну.

Юноша и сам не знал, что именно взволновало его так сильно в учительнице: то ли её голос, то ли ладненькая фигурка с угадывавшимися под одеждой соблазнительными формами, а может, волосы, пышные, с золотистой рыжинкой, или руки с длинными, нервными пальцами, но факт оставался фактом – он был влюблён с первой минуты её появления в их классе. И с этого дня жизнь его до краёв заполнилась этой самой любовью, всеобъемлющей и бездонной, как небо над головой.

Раечка не сразу заметила, что один из её учеников, в одиночестве сидевший на задней парте, ни на минуту не отрывает от неё своего взгляда, который он тут же опускал или отводил в сторону, едва она обращалась к нему с вопросом. Когда же, наконец, это стало сложно не заметить, молодая женщина испытала двойственное чувство. С одной стороны, её это позабавило, а с другой – испугало немного, уж слишком откровенно взгляд этого мальчика выдавал все обуревавшие его чувства. Поразмыслив, она решила, что самым лучшим будет обращать на него ровно столько внимания, сколько это требуется по учебному плану. А когда решение было принято, то при проверке тетрадок она вдруг обнаружила, что одна из них почти наполовину разрисована женскими лицами, в которых весьма легко распознавалась она, Балашова Раиса Сергеевна. Более того, к своему ужасу она обнаружила там надпись, не оставлявшую никаких сомнений и состоявшую из трёх древних, как море, слов: «Я люблю Вас».

Когда Раечка прочла эти слова, ей показалось, что сейчас небо обрушится на неё и что ей необходимо сломя голову спасаться бегством. Небо не обрушилось, бегство не состоялось, а дело кончилось тем, что Раечка стала постепенно ловить себя на мысли, что и сама с нетерпением ждёт следующего дня, когда увидит Артёма. Возможно, тут сыграло свою роль душевное одиночество или же недолюбившее сердце, но, когда в один прекрасный день юноша возник на пороге её комнатки и она впустила его, обоим тут же стало ясно, что сила, влекущая их друг к другу, имеет характер абсолютно неодолимый.

При мысли о том, что с нею происходит, у Раисы Сергеевны подкашивались ноги, и дело было даже не в разнице в шесть лет между ними, а в самом факте преступной любви между учительницей и учеником.

Разумеется, Марьяша ничего этого не знала, как не знали и все другие, и восторженная влюблённость в Артёма наполняла девочку самыми противоречивыми эмоциями, начиная от желания поплакать и до безудержного смеха. Лучшая подруга Оля, которой Марьяша доверила свою тайну, заговорщицки перемигивалась с нею, стоило Артёму появиться на их горизонте. И они принимались хихикать либо, наоборот, напускали на себя неприступный и равнодушный вид, проплывая мимо юноши с деревянными лицами, на что тот не обращал ровно никакого внимания.

Как и следовало ожидать, история любви Артёма и Раечки вскоре получила огласку, став достоянием школьной, а стало быть, и городской общественности. Мама Артёма была немедленно вызвана в школу, а Раисе Сергеевне на собственном опыте пришлось убедиться, насколько стремительно может поменяться отношение коллег с доброжелательно-чуткого на презрительно-неприязненное.